Многоликий Янус (СИ) - Малеёнок Светлана - Страница 6

Мама моя работала в школе учительницей, а мне поначалу пришлось сидеть дома, так что часть алиментных денег мы все же тратили на себя и малышку.

Когда Катюше исполнилось три годика, я отдала ее в детский сад и наконец, смогла воплотить свою мечту, — отучившись на курсах визажистов, я устроилась в местный драмтеатр гримером.

Работа была несложной и творческой. Мне очень нравилось представлять лица людей чистым белым холстом и лепить из них совсем других персонажей. Это были короли с королевами, шуты и карлики, ведьмы и Бабки-Ёжки…

Работа не занимала весь день полностью, поэтому я пристрастилась читать в свободные минуты. Перебрала разные жанры и незаметно для себя буквально подсела на Фэнтези. Мне нравилось читать про попаданок во времени и, особенно в другие миры — с эльфами, гномами, орками, драконами и демонами. Больше всего меня захватывали приключения главных героинь. Кем бы в жизни не была будущая попаданка, оказавшись в волшебном мире, она тут же приобретала магические способности или, используя какие-то очень полезные знания, начинала учить новый мир уму-разуму, повергая всех окружающих в изумление и восторг своими сверхталантами. И, конечно же, в этом мире попаданка становилась красивее и значительно моложе.

Окунувшись в очередную книжку с головой, я на время выпадала из реальности, теряясь для окружения, из-за чего не раз получала нагоняи от начальства.

Будучи человеком творческим и довольно впечатлительным, я часто представляла себя на месте главной героини. А представив, понимала, что если не получу там бонусные магические способности, то особо и поразить тамошний народ мне будет нечем. Ведь никаких таких особых знаний у меня нет. Даже готовлю я под настроение. В смысле, готовить-то я умею, но ничего особо шедеврального у меня не выходит.

Вынырнув из очередной книги, я снова оказывалась в мире повседневных обязательных дел. Самым главным из них, конечно же, была забота о дочери.

Я очень люблю свою дочку, она для меня все! Когда Катеньке исполнилось десять лет, скоропостижно умерла моя мама, за месяц, сгорев от онкологии, и мы с Катюшкой остались одни.

Дочка внешностью удалась в меня, но характер ей достался беспокойный и пробивной, явно в папашу, не к ночи будет сказано. Этот прожигатель жизни так ни разу и не изъявил желания познакомиться с дочкой. Но с того момента, когда Виктор Кузьмич устроил его на свою фирму, хотя бы исправно платил алименты. Хорошие, надо сказать.

Благодаря деньгам, которые мы начали копить на счету дочки еще с моей мамой, Катя смогла поступить на платное отделение в Институт иностранных языков в Москве.

Дочка, как и я, оказалась очень способной к языкам. Благодаря сплошным пятеркам по английскому и хорошим результатам на дополнительных курсах по французскому и японскому, вопроса, куда пойти учиться после школы, даже не возникло.

И вот Катя укатила в Москву, а я осталась одна, со своей работой и любимыми книгами. Порой мне казалось, что настоящей жизнью я живу именно в них, а здесь нахожусь как бы в изоляции от такой яркой и богатой приключениями жизни ТАМ!

На личном фронте у меня как-то не складывалась. Будучи очень активной и бойкой в юности, после неудачного замужества я словно закрылась в непроницаемой раковине. От мужчин старалась держаться подальше и, увы, вернулась к ежеутреннему ритуалу нанесения грима-невидимки. Почему так случилось, я, пожалуй, не смогла бы ответить даже самой себе. Возможно, боялась нового разочарования?

Жизнь потихоньку вошла в свою колею. Катюшка звонила раз в неделю, делясь новостями, и приезжала навестить два раза в год: на пару дней в новогодние каникулы и дней на десять летом. Руководство театра отправило меня на курсы повышения квалификации по сценическому гриму. Эта поездка хоть немного растормошила и развеяла меня. Но какой-то внятной цели в своей жизни я по-прежнему не видела. Жила, будто плыла по течению — тихо, сонно и привычно.

Единственное, что волновало меня, это повторяющийся с завидной регулярностью сон про то, как я возвращаюсь вечером домой, захожу в свой подъезд, а он оказывается совсем не моим. И я все карабкаюсь и карабкаюсь по лестнице…

Иногда сценарий сна чуть менялся, тогда я забегала в соседние подъезды, но видела совсем чужие стены и двери. А в моем — все ту же жуткую, висящую боком на высоте четырех-пяти этажей лестницу и гладкую стену. Будто в этом доме для меня больше нет места! И как всегда, просыпалась в холодном поту с заполошно колотящимся сердцем.

***

Месяц назад дочка огорошила новостью, что выходит замуж! За атташе при посольстве России в Венгрию. Более того, ее жениху нужно срочно отбыть на место своей службы, и взять с собой он может только официальную супругу. Поэтому буквально завтра у них состоится регистрация брака и на следующий день они с мужем улетают в другую страну.

Вот так я поняла, что теперь осталась совсем одна. Я была, конечно, рада за дочь, она умница и, в отличие от меня, успела закончить вуз. На чужбине со знанием языков ей будет гораздо проще устроить свою жизнь. Но слишком уж быстро все получилось…

Весь этот месяц я практически не спала ночью, все ворочалась да решала, как жить дальше. Зато засыпала на рабочем месте. Худрук сначала ругался, угрожая уволить меня за нарушение трудовой дисциплины, но потом, заглянув в мои равнодушные потухшие глаза, сочувственно посоветовал взять отпуск, чтобы прийти в себя. Я в панике отказалась, представив, что окажусь на целых две недели в полном одиночестве.

Домой я шла в совершенной прострации, как-то вдруг внезапно осознав, что мне уже тридцать семь, а жизнь прошла мимо. Я вырастила прекрасную дочь, но сама не жила полной жизнью, прятала свою внешность, не крутила романов. А все это для чего!? Вопрос в голове все вертелся и вертелся, а ответа не было.

Медленно, как старушка, поднялась я, на четвертый этаж… Подняв голову, увидела перед собой зависшую боком без видимой поддержки лестницу и гладкую стену без дверей на пятом этаже. В голову что-то ударило, мир завертелся, и тьма накрыла мое измученное сознание.

К комнате царил полумрак. У жарко горевшего камина, друг напротив друга, сидели два мужчины.

Хозяин замка, полулежал в глубоком, обитым красным бархатом кресле, и зябко кутаясь в тяжёлый парчовый халат, задумчиво смотрел на огонь.

Его молодой гость, примостился на краешке кресла и нервно барабанил пальцами по его подлокотнику. Взгляд его также был направлен в сторону камина, но мысли явно были далеко отсюда. Густые брови хмурились, между ними пролегла глубокая складка, явно выдавая какое-то беспокойство.

— Граф, вашей дочери на днях стало хуже. Что говорят лекари? – Молодой мужчина, мыслями вернувшись к делам насущным, повернулся к хозяину замка.

Пожилой мужчина нахмурился, его кустистые брови сошлись на переносице. Тяжело вздохнув, он ответил:

— Да, Князь. Аврора лишь не надолго пришла в себя. Не слышит Бог отцовской молитвы. И, благодарю вас за столичных докторов! Благодарю, что вы не теряете надежду и помогаете нам, в нашей беде.

Молодой мужчина поднялся с кресла, и, наклонившись, подбросил несколько поленьев в камин. Отблески пламени, высветили его чётко очерченные скулы и плотно сжатые губы. Затем, губы расслабились, говоря о том, что он принял какое-то решение. Медленно развернувшись, он подошёл к окну и снова заговорил:

— Граф, я также опечален тяжёлой болезнью вашей дочери. В моих правилах, быть верным своему слову. Но в свете не зависящих от нас обстоятельств…

— Князь, — поспешно перебил говорившего хозяин Замка, — Одному Богу известно, когда Аврора очнётся! Возможно, это случится уже завтра…

— Вы правы, Граф. Богу известно. Но не нам. Уже четыре месяца прошло, как она заболела. И, её состояние не становится лучше. – Мужчина нервно провёл рукой по смоляным волосам и бросил взгляд в окно. При свете полной луны, глаза его сверкнули. – Повторюсь. Не в моих правилах отказываться от взятых на меня обязательств. — Лицо его страдальчески исказилось. Ему явно нелегко давались эти слова. – Но, в свете не зависящих от нас обстоятельств…