Многоликий Янус (СИ) - Малеёнок Светлана - Страница 5

И вскоре обращение при встрече: «А, это ты, Многоликая, здорово!», для меня стало привычным.

Все бы ничего, мало ли ходит по улице «красоток» в боевой рекламно-охотничьей раскраске? Много. Но именно я всегда это делала со всевозможными приключениями. Любая моя вылазка из дома была как прогулка по минному полю вблизи расположения противника.

Все бомжи, алкаши, голодные собаки и начинающие маньяки, вышедшие на охоту в одно со мной время, были моими! Их тянуло ко мне как магнитом. Но даже это еще было не все. Если в магазине заканчивался нужный товар, то именно передо мной. Если на скорости по луже проезжала машина, то обязательно в тот момент, когда мимо проходила я. Думаю, аналогий достаточно!?

Видимо, там наверху кто-то всемогущий просто развлекался за мой счет! Однако в какие бы переделки я не попадала, умудрялась выходить из них практически «сухой». Тьфу-тьфу! Порванные колготки, сломанный каблук да подбитый глаз в расчет брать не буду. Ящерица, удирая от врага, вообще хвост теряет! И ничего, живет потом себе дальше с новым, заново отросшим. Зная свою “везучесть”, я уже давно приняла за аксиому главное правило — если чуешь опасность, выполняй три важных вещи: громко ори, бей тем, что под руку попалось, и быстро беги. Принцип «лучшая защита — нападение» еще никто не отменял.

В конце концов, я, будучи, в принципе, девочкой неглупой, вскоре поменяла боевую раскраску на маскировочно-незаметную, а в случае возможной опасности четко следовала заповеди агента иностранной разведки: «…отско́чь дальше́е, прикинься ветошью и не отсвечивай…» (любимая моя фраза из монолога Михаила Задорнова).

Вот я и перестала отсвечивать, а навыки яркого и агрессивного макияжа тренировала теперь на своих подружках и одноклассницах.

И не отсвечивала я вплоть до поступления в педагогический институт на факультет иностранных языков. Не просто так поступила — талант у меня оказался. Да еще какой! Складывалось ощущение, что я не учу новый язык, а как бы его вспоминаю. Должна же была жизнь мне подкинуть ну хоть какую-нибудь плюшечку? Я, в принципе, не горела желанием всю жизнь проработать учителем в школе, зарабатывая копейки и каждую же копейку экономя, но со знанием иностранных языков получить «хлебную» должность очень даже возможно.

Так вот, поступив на первый курс вышеозначенного вуза, я, наконец, решила выйти из тени. Стоя перед зеркалом утром Первого сентября, вместо обычного маскировочного грима я нанесла на лицо нежный, без всяких там стрелок — все же я не на охоту собиралась, а в серьезную взрослую жизнь — нюдовый макияж, аккуратно подчеркивающий достоинства моей внешности. Скажу без лишней скромности: подчеркивать было что! Нежный овал лица, бархатистая смугловатая кожа, аккуратный, чуть вздернутый носик, насыщенного изумрудного цвета глаза и пушистые ресницы. И как вишенка на торте — густые длинные волнистые волосы яркого медного оттенка.

Помню, поначалу в школе у меня были неприятности из-за цвета волос. Учителя, а потом и директор несколько раз маму в школу вызывали, требуя, чтобы она вернула моим волосам природный цвет. Никакие уверения, что он натуральный, не помогали, пока мама не догадалась показать директору несколько моих детских фотографий. И от меня, наконец, отстали. Ну а я, как могла, прятала волосы, заплетая в тугую косу.

Итак, принарядившись к первому сентября, я еще раз окинула себя в зеркале взглядом и осталась довольна. Черная юбка-карандаш чуть ниже колен, белая блузка и белые босоножки на удобном небольшом каблучке завершали мой образ серьезной студентки.

[1] Отрывок из мультфильма «Котенок по имени Гав».

Мама воспитывала меня одна, но не сказать, что моя жизнь сложилась как-то особенно неудачно. Не лучше и не хуже, чем у других.

На первом курсе института я влюбилась в красавца-пятикурсника Романа. Все его звали не иначе, как Ромео. Среди кружившего вокруг него «цветника» он выбрал меня, и я скоропалительно выскочила за него замуж. Хотя, не могу сказать, что была к этому парню большая любовь. Причина в другом: практически из-за свадебного стола я уехала в роддом.

Собственно, на самой свадьбе неожиданно настоял мой будущий свекор. Несмотря на заламывание рук и стаканы успокоительного, поглощаемые его женой, он твердо сказал своему отпрыску, что за свои поступки мужчина должен нести ответственность. Выложив на стол внушительную пачку денег на свадьбу, он указующим перстом отправил его в загс подавать заявление.

Вскоре, у меня родилась дочка — Екатерина. Мне просто очень нравилось это имя, хотя родня мужа посчитала, что я назвала дочку в честь свекрови. Ну и пусть, мне не жалко.

Семья, в которую я попала, была непростой. Как сейчас говорят, хорошо обеспеченной. Я этого жутко стеснялась, и моя закадычная подружка Маринка меня совсем не понимала. «Вот повезло ж тебе, так повезло!» — в сотый раз повторяла она, расхаживая по многочисленным комнатам загородного особняка моего мужа.

Собственно говоря, дом принадлежал его родителям. Роман жил с ними, а потом и я с дочкой.

Отношения со свекровью, Екатериной Димидовной, у нас так и не сложились. Свою внучку, между прочим, названную «в ее честь», она вообще не воспринимала. Меня считала выскочкой из низов и искательницей песочницы с золотым песком, поэтому мою персону она демонстративно не замечала. Так же поступала и немногочисленная приходящая прислуга, копируя свою хозяйку.

Муж тоже недолго из себя изображал счастливого отца семейства. Не прошло и двух месяцев с момента нашей «шикарной» свадьбы, как он стал задерживаться после института допоздна, а иногда и до утра.

Единственный, кто в этом доме ко мне относился по-человечески, был мой свекор, Виктор Кузьмич. Несмотря на то, что являлся руководителем крупной компании и владельцем довольно внушительного капитала, он был мягким человеком. От чего, как мне кажется, и сам страдал, не умея поставить на место истеричную и высокомерную супругу. Он, просто молча, выслушивал ее нападки и уходил в свой кабинет.

Иногда, после того как я укладывала малышку спать, мы со свекром вечерами пили на кухне чай и разговаривали о разном. Говорил в основном он, я больше улыбалась и поддакивала. Мои мысли витали где-то далеко, чаще всего, они были о блудном муже. Меня очень обижало его отношение, я частенько засыпала одна, предварительно обильно полив подушку слезами.

Виктор Кузьмич очень не одобрял поведение своего сына, но поделать ничего не мог. После очередного скандала с ним, Роман уходил из дома, громко хлопнув дверью, и не появлялся дня по два и даже больше.

В один из таких вечеров мы со свекром, как всегда, пили чай на кухне и мило беседовали ни о чем. Екатерина Димидовна вернулась с очередного светского раута раньше обычного и застала нас за этаким «непотребством». Устроила на пустом месте грандиозный скандал, а на следующий день пожаловалась сыну.

Тот, изобразив праведное негодование, указал мне на дверь… Собственно, все к тому и шло, поэтому, не особенно удивившись и расстроившись, я быстро собрала свои и дочкины немногочисленные вещи и вызвала такси.

Нас даже никто не вышел проводить. Виктор Кузьмич в это время был на службе, поэтому мама с сыном быстренько провернули операцию моего выдворения за его спиной. С дочкой и внучкой они даже и не подумали попрощаться.

Мама встретила меня своей грустной улыбкой и фразой: «Ничего, тебя вырастила, и твою малышку вырастим».

По правде сказать, все обернулось довольно хорошо. После скоропалительного развода с его сыном, Виктор Кузьмич стал ежемесячно выдавать деньги на содержание внучки.

Сумма была довольно приличная. Да что там… очень и очень приличная! Этих «алиментов» нам вполне могло хватить на безбедное проживание втроем. Но, не избалованные жизнью и капризной халявой, мы с мамой решили откладывать эти деньги на счет, чтобы потом дать нашей Катюшке хорошее образование.