Клювы - Кабир Максим - Страница 31

— Как вы выбрались? — допытывался Корней.

— Военные увезли нас в Вышеград. Там был лагерь. Но явились ракшасы и…

Филип покачал головой.

— Люди в казематах… — прошептала Вилма.

— Возможно, они заперлись, — добавил Филип.

— Я встретил семьдесят или восемьдесят сомнамбул, — произнес Корней.

Филип фыркнул:

— Их было не меньше тысячи в Вышеграде.

— Мы думаем, — вставил Альберт, — что их тем больше, чем больше неспящих.

— В таких районах, — Филип кивнул за борт, — спать ложатся рано. Это туристы гуляют ночью.

Оксана спросила по-русски:

— Куда мы едем?

Яна учила русский язык и планировала переводить российских поэтов. Филип знал некоторые фразы и слова.

— В мою квартиру, — ответил он. — Нам надо передохнуть и обсудить дальнейшие действия.

— В Оксанином подъезде лунатики открыли газ. Чтобы вытравить неспящих.

— Умные, суки! — присвистнул Филип. Вилма пялилась в одну точку и скоблила шею ногтями. Он хлопнул ее по запястью, как папаша хлопает дочурку, расковыривающую комариный укус. — Соседей у меня почти нет. Кто путешествует, кто работает за рубежом. Половина квартир пустует. И… Альберт, — окликнул он, — повтори то, что ты рассказывал про лунатиков.

— Мой дом, — проговорил учитель, — находился в Вышеграде.

— И находится, Альберт. По сей день.

— Ну да. — Учитель коснулся мизинцем переносицы, будто поправлял невидимые очки. — Я живу один. Люблю подолгу бродить по окрестностям. Я был на кладбище, когда все началось. Соседи убивали соседей… — Он поник.

— Опусти подробности, — посоветовал Филип.

— Да… я… спрятался на могиле Дворжака. — Альберт обвел взглядом собеседников. — Моего любимого композитора. — В лице седовласого учителя было что-то восторженно-юношеское. — Через час крики затихли. Я решил проверить. Лунатики собрались напротив деканства. Они… остолбенели и таращились на луну. Вроде и не дышали совсем.

Он замолчал, чтобы Корней перевел для своей подруги. Оксана затараторила в ответ.

— Люди в окнах, — показал Корней на многоэтажки.

— Да, мы заметили.

— Они тоже остолбеневшие. Что было потом?

— Потом пришли военные, и я снова схоронился. Лунатики очнулись. Не ото сна, а от этого… паралича. Напали, но солдаты положили их из автоматов. Я боялся, что военные и меня прикончат. Автобусы привозили беженцев. Я смешался с толпой. Наблюдал за осадой из кустов, как трус.

Филип похлопал Альберта по плечу.

«Ничем бы ты не помог, поклонник Дворжака и "Битлов"».

— Я увидел уезжающий грузовик, понял: это мой последний шанс. Ребята спасли меня.

— Так вот, — опередил Филип очередную порцию благодарностей, — у меня созрела теория. Сомнамбулы перестают двигаться, если им некого убивать. Если они не чуют рядом бодрствующих.

Корней вскинул брови:

— Вы хотели сказать «не видят»?

— Не видят, да. Потому их до черта в старой части города.

— Убивать, — прошелестела Вилма, — их единственная цель.

— А наша цель — жить.

— Америка скоро падет, — не унималась Вилма, — или пала уже. Япония на очереди.

— Ребята! — Оксана дернула Корнея за рукав.

По газону мимо стеклянной коробки автосалона шел тощий парень в камуфляжных штанах. Загорелый торс он подставил солнечным лучам. По впалому животу и торчащим ребрам рассыпались татуировки. За плечом болтался тряпичный, сшитый из лоскутьев, рюкзак.

Альберт близоруко прищурился:

— Лунатик…

— Нет-нет! — воскликнула Оксана. — Он нам машет.

— И впрямь!

Парень поднял руку и шевелил пальцами. Типичный автостопщик, ловящий попутку.

Филип постучал по заднему стеклу кабины.

— У нас пополнение! — крикнул он Камиле.

Грузовик припарковался возле мотеля. Филип заметил трупы, сваленные за забором, но ничего не сказал, а наоборот, привстал, чтобы заслонить от Вилмы обзор.

— Давай скорее, приятель!

Парень запрыгнул в кузов, машина тут же тронулась.

— Нормально, — сказал он. — Вы первые, кто остановились.

— А были другие автомобили?

— Да, все прут из города. Я — Вик, кстати.

Шею парня окольцевала татуировка — бусы из черепов. По небритым щекам ползли чернильные слезы. У губ белели струпья. Что-то подсказывало Филипу, что выглядел пацан неважно и до апокалипсиса.

— Рады знакомству, Вик. Я…

— Тебя как звать, подруга? — Вик окинул горящими глазами Оксану. — Классная фигурка!

— Простите… — кашлянул Корней.

— Твоя девка, да? Чего ты напрягся? Спокойно! — Вик обнажил в ухмылке пеньки гнилых зубов. — Разберемся. — Он подмигнул Оксане. — А что у вас тут, вечеринка?

— Извините, — сказал Филип, — вы можете сесть?

— Лишь бы не в тюрьму, босс!

Вик плюхнулся рядом с Вилмой. Та вздрогнула и отодвинулась к борту.

— Как твое ничего, сестра? Ты в теме, да?

Пальцы Вика помассировали колено Вилмы.

— Не надо… — пискнула она.

— Сестра в теме! — довольно усмехнулся Вик. — А у тебя есть, да? Угостишь брата?

— Уберите, пожалуйста, руку, — твердо сказал Филип.

— Немного занудная вечеринка, да? — Вик засмеялся.

Грузовик проехал железнодорожную ветку. По сторонам дороги густел августовский лес.

— Ого! И вы молчали! — Вик качнулся к ящикам с медикаментами. — Есть аптечка — будет веселье. Дядя Вик научит вас никогда не спать. В обмен на маленькое одолжение. — Он послал Оксане воздушный поцелуй. — А за баранкой тоже телка? Да у вас целый гарем, мужики! — Вик харкнул слизью на рифленый металл.

— Здесь не плюются! — взъярился Альберт. — Что вы себе позволяете, молодой человек?!

— Пзвляете мдой чвек… — передразнил Вик учителя. — Тебе какое дело, дед? Тебе и так никто не даст. У наших дам хороший вкус, да, девочки?

Мексиканские скелеты и мультяшные персонажи на предплечьях Вика были изрядно подпорчены воспаленными ранками. От него воняло потом и болезнью.

— Камила! — Филип забарабанил в стекло. — Тормози!

— Нормально. — Вик пялился на грудь Оксаны. Она ссутулилась, съежилась под сальным взглядом. — Сука, как же нормально!

Грузовик встал посреди пустого шоссе.

— Выметайся! — отчеканил Филип.

Глаза парня округлились:

— Ты чего, старик?!

— Вон!

— Да ты меня не так понял! — Вик улыбнулся примирительно. — Я нормальный, брат. Просто волнуюсь в компании незнакомых людей. Вы привыкнете.

Филип встал во весь рост. Альберт и Корней последовали его примеру.

— Ты оглох? — спросил Корней.

— Я вас услышал! — Вик хлопнул в ладоши. Подобрал рюкзак, поклонился Вилме. — Дамы! Вынужден идти.

Протискиваясь мимо Оксаны, он громко щелкнул языком. Девушка вздрогнула, Вик расплылся в улыбке.

— Карма настигнет вас, — сказал он, соскакивая на асфальт. — Бог все видит.

Грузовик поехал прочь. Тощий человек на шоссе захохотал и принялся отплясывать какой-то безумный танец.

Первым лунатиком на островах стал студент-биолог по имени Такуя Мидзусима. После автокатастрофы он пролежал в коме неделю, но очнулся двадцать шестого августа, не дожидаясь ночи, — в тринадцать сорок и попытался убить родного брата. Часом позже пациент, которому удаляли желчный пузырь, встал с операционного стола и набросился на хирурга. Он был слаб и истекал кровью, но потерявшая сознание медсестра пришла на помощь — они убили троих, прежде чем были расстреляны в упор полицейскими.

Император Акихито выразил соболезнование родственникам погибших и попросил не паниковать.

Улицы городов опустели. Токийцы запирались в квартирах и выбрасывали из окон ключи. Фотограф «Емиури симбун» фотографировал усеянные ключами газоны.

Выпуски новостей отдавали медным запахом крови. Репортажи из Нью-Йорка напоминали блокбастер с пометкой «18 +».

На Алтае шаманы проводили свои ритуалы. Кардиналы обращались к католикам с проповедями. Далай-лама призвал человечество не проливать кровь.