Весло Харона - Алейников Дмитрий Александрович - Страница 38

— Чем обязана? — с порога ощетинилась Хильда, смерив посетителя испепеляющим взглядом.

Мужчина довольно умело изобразил на лице дружелюбие, вскочил и двинулся навстречу Хильде. Он оказался еще ниже ростом, чем можно было представить.

— Харитон Игоревич. — Он протянул ей сразу обе руки.

— Хильда Арвидасовна. — Хильда нехотя вложила руку между его ладошками.

— Да-да. Очень рад, коллега. Очень! — Харитон Игоревич столь энергично затряс протянутую ему руку, что Хильде захотелось уточнить, правда ли он психиатр, а не хирург.

— Вы… ко мне? — многозначительно спросила Хильда, выказывая желание узнать о цели визита коллеги.

— Да. Изволите видеть, к вам, голубушка, — как бы извиняясь, развел руками гость.

— Если можно, — обойдя визитера, Хильда направилась к своему креслу, — мне хотелось бы остаться Хильдой Арвидасовной.

— Конечно. — Харитон Игоревич довольно улыбнулся. Улыбка у него была, мягко говоря, нефотогеничная: он чуть высовывал кончик языка, закрывая верхние зубы, и без того мелкие. В первый момент Хильде даже показалось, что верхних зубов у гостя вообще нет.

— Так я и думал, — продолжал демонстрировать свою беззубую улыбку Харитон Игоревич. — Именно так я и думал.

— Извините, у меня много работы. — Хильда села за стол и открыла ежедневник. — Нельзя ли сразу к делу?

Харитон Игоревич развеселился еще больше. Улыбка так сморщила его лицо, что он стал похож на отмытого добела бушмена.

— Положим, Хильда Арвидасовна, что работы-то у вас сейчас нет ровно никакой. Последнее задание вы вчера закончили…

Хильда захлопнула ежедневник. Упершись рукой в край стола, она откинулась на спинку кресла и одарила «коллегу» недобрым взглядом. Незваный гость вел себя просто по-хамски. Но, с другой стороны, он был, судя по всему, хорошо осведомлен о ходе дел в этой конторе.

— Я полистал ваше заключение. — Харитон Игоревич убрал улыбку с лица и сделался задумчивым. — Неплохо. Очень неплохо. Есть, конечно, некоторые огрехи, но в целом…

— Прошу прощения, вы прибыли меня учить?

— Отнюдь. — Гость уселся на стул для посетителей и закинул ногу на ногу. — Я пришел потому, что нам нужно срочно слепить две достаточно серьезные работы.

— Нам с вами? — с сарказмом спросила Хильда.

— Нам с вами.

— А как же быть с упомянутыми огрехами? Не испорчу ли я все дело?

— Так я и думал, — повторил Харитон Игоревич, но на сей раз без улыбки. — Колючий вы товарищ.

— Какая есть. — Хильда ощутила некоторую неловкость, но решила, что в конце концов они квиты.

— Тогда к делу. — Харитон Игоревич взял лежавшую на столе газету, которую, очевидно, принес собой, и вытряхнул из нее тонкую папочку. — Вы газеты читаете?

— А что?

— Вчера ушел из жизни один мой ровесник в широких лампасах…

— А, это из штаба…

— Именно. Обстоятельства смерти, скажем так, странные. Нам нужно накрапать нечто, чтобы уверить прихотливую публику, будто он сделал это сам.

— То есть сфабриковать анамнез?

— Можно выразиться и так, — пожал плечами Харитон Игоревич. — Сфабриковать анамнез. Но это только для разминки. Главное, чтобы никого из его сослуживцев не удивил подобный поступок.

Харитон Игоревич замолчал, предоставив Хильде возможность переварить услышанное.

— Нельзя ли менее витиевато? — произнесла она после минутной паузы.

— Может статься, что покончит с собой еще один сотрудник штаба. Наша задача — обставить все таким образом, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что он сделал это сам.

Снова пауза.

— Но ведь он покончит с собой? — Хильда понизила голос.

— Покончит.

— А что, точная дата уже есть? — спросила Хильда, пристально глядя Харитону Игоревичу в глаза.

— Разумеется, нет. Он ведь сам это сделает. Как же мы можем знать, когда это произойдет?

— Но в том, что это произойдет, вы ведь уверены?

— Хильда Арвидасовна, — Харитон Игоревич тоже понизил голос, — давайте перестанем играть в кошки-мышки. Вы прекрасно все понимаете.

— Не совсем. Что я должна прекрасно понимать?

— Что наша задача заключается в том, чтобы этот суицид органично увенчивал череду нервных срывов. А вот наложит клиент на себя руки или нет — не наше дело. Так же не интересует меня, будут ли этому генералу помогать. Я вообще не люблю генералов.

Хильда молчала. Она не сомневалась, что генералу «помогут». Выходит, ей предлагают стать соучастницей убийства, использовать свои знания для того, чтобы убить человека. Нечего сказать, интересный заказ подбросил ей Кирьянов! Хорошая практика!

— А как же клятва Гиппократа?

Харитон Игоревич шумно втянул носом воздух.

— Хильда Арвидасовна, клятва Гиппократа тут ни при чем. Мы не собираемся отправлять человека на тот свет. Наша задача как раз оградить его родственников от сомнений, а людей, которые имели мотивы для убийства, — от необоснованных подозрений и нервотрепки. И давайте закроем тему моральных устоев, религии, пацифизма и прочего. Или мы работаем, или мы не работаем.

— Работаем, — со злостью бросила Хильда. — Конечно, работаем. Подводим человека к последней черте и отходим в сторону, предоставив другим подтолкнуть его вниз.

— Послушайте…

— Нет, это вы послушайте! — перебила она его и в запале даже вскочила. — Значит, мы, врачи-профессионалы, должны представить дело таким образом, что человек за здорово живешь сиганул с моста. А те, кто ему помогал, останутся в стороне…

Харитон Игоревич тоже поднялся и стоял, дожидаясь, когда появится возможность вставить хоть слово в монолог хозяйки кабинета.

— А вы сядьте, сядьте! — продолжала Хильда. — Я отнюдь не отказываюсь. Нет, отчего же? Мне обещали интересную, неординарную работу. Я очень довольна. Только непонятно, отчего такие профессионалы, как мы, должны отдавать все лавры каким-то душегубам. Они ведь наверняка будут выкручивать генералу руки, прежде чем сбросят его с балкона. Это возмутительно! Неужели мы сами не в состоянии довести дело до конца, поставить точку?

Хильда наконец-то сделала паузу, чтобы перевести дух.

— У вас что, истерика? — с беспокойством спросил Харитон Игоревич.

— Почему истерика? Ничуть не бывало! — ответила Хильда, успокаиваясь, и села. — Я просто считаю, что раз уж надо прикончить этого бедного генерала, то давайте сами доведем дело до конца.

— То есть? — Харитон Игоревич взглянул на нее с тревогой.

— Ну, доведем его до нужной кондиции. Чтобы он сам пустил себе пулю в лоб.

— Вы или продолжаете иронизировать, что совершенно не ко времени и не к месту, или не совсем понимаете, о чем говорите.

— Я прекрасно понимаю, о чем говорю. — Хильда уже приняла решение, что делать с этим заказом.

— Серьезно?

— Абсолютно.

— Погодите-погодите… — Харитон Игоревич поднял руки, прося дать ему возможность сосредоточиться. — Вы предлагаете довести клиента до такого состояния, чтобы он сам решил прибегнуть к суициду?

— Правильно.

— Но… — Глазки Харитона Игоревича сузились, — это ведь нарушение клятвы Гиппократа да плюс к тому — уголовная статья. Как же быть?

— Но мы ведь, — в тон ему ответила Хильда, — договорились, что не обращаем внимания на подобные мелочи.

— Верно, — кивнул Харитон Игоревич. — Только мне не вполне понятно, как вы собираетесь добиться такого результата.

— Ну, раз есть соответствующая статья в кодексе, то, надо полагать, прецеденты уже были.

— Логично. Но я, к сожалению, не могу на это пойти.

— Хорошо. Я сделаю это одна.

— Одна?

— Одна.

— И сколько же, позвольте узнать, времени вам понадобится?

— Два-три дня.

Харитон Игоревич удивленно поднял брови.

— Два-три дня, — уверенно повторила Хильда.

— Хм. — Харитон Игоревич прошелся по комнате. — Два-три дня не вызовут возражений. Попытки такие имели место быть, и не все они оказывались безуспешными. Но дело это кропотливое, так просто не выгорит. А что, если у вас ничего не выйдет?