Путь хирурга (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 17

Камень тут же задрожал. По его сетке прошел мощный импульс, и один узел вспыхнул…

Белым.

Так выглядел некроз в самом теле Империи.

— Разрыв, — произнес Тимофей. — Что-то вскрыло канал энергии изнутри.

Он указал на место на резонансной карте, где волна дрожала, будто в ней что-то дышало.

— Я был там, когда Тень прошла через Кровавую долину. Но даже тогда… печати не зазвенели. Теперь они… отказали.

Наступила тишина. Потом поднялся Александр Беляев, последний носитель Клейменной Маски. Он долго смотрел на тлеющую диаграмму, а затем произнес:

— Ты хочешь открыть охоту, мудрец?

— Я хочу пробудить ЕГО, — был ответ Тимофея Агапова.

Вздох пронесся по залу.

— Ты не произносишь имя, — глухо заметил Дмитрий, тот самый, чья речь в последний раз звучала в тот день, когда вырезали Школу Текущего Ветра.

— Потому что его имя запечатали в пятом круге и стерли из всех ритуалов.

Имя Смотритель так и не назвал, но все помнили, о ком речь.

Архимастер Искажающих.

Закрыватель.

Тот, кто мог остановить восстание… а после обнаружил заражение сразу в двенадцати стилях — и вырезал их на корню. Он остановил распад времен до Сшивания Империи.

Но цена была такой, что сама его суть стала вместилищем поражённых стилей… С тех пор его не тревожили. Потому что последний, кто его задел, вырезал целую эпоху.

— Ты уверен, Смотритель? — спросил Иван Ланских, помнивший архимастера не по хроникам, а по голосу.

Агапов не ответил. Он лишь медленно шагнул к плите в центре зала и приложил ладонь к впадине в камне — туда, где сходились линии запечатанных стилей.

Загорелось сразу, и в воздух пошел густой дым, линии засветились горячим белым.

Шестеро встали одновременно. Седьмой наклонился к дыму, будто узнавал старую боль.

Слов больше не потребовалось. Решение уже вибрировало в каждом шаге, в каждом взгляде. Империя готова была вынуть из недр веков то, что когда-то уже спасло её ценой целой вырезанной эпохи.

Но пока…

— Найдите причину сбоя, — процедил Агапов.

Семеро мастеров кивнули молча.

Масляные лампы горели тускло, бросая мерцающие тени на каменные стены, испещренные символами и надписями. Тишина была гнетущей, и даже дыхание казалось слишком громким, а звук шагов оглушал, как треск хвороста в ночном в лесу. Мои ступни едва слышно царапали каменный пол.

Разговор Совета врезался в память. Каждое слово, там произнесенное, укрепляло убеждение, что перепись — это всего лишь удобный способ от меня избавиться.

Я слишком опасен, слишком непредсказуем для их устоявшегося мирка. И теперь каждый из них готов сделать все, чтобы я не пережил завтрашнее утро.

Запомнились и детали. Астахов замогильным голос уверял, что некий Орден «уничтожит всех, если узнает о сбое…». Звучало это так, будто где-то высоко, выше всех двенадцати школ, существует кто-то еще более опасный, еще более беспощадный. И Астахова этот таинственный орден страшил намного больше, чем Школа Полуденного Морока, чей боец пришёл предъявить своё право на меня.

Что ж. Посмотрим, удастся ли применить извечное: врач моего врага — мой друг.

Пальцы невольно пробежали по шраму на груди. Он снова пульсировал, тихо отзываясь болью…

Завтра утром всё по задумке Учителя должно закончиться. Вот только я не собирался сдаваться без боя. Смерть была слишком привычным спутником в моей прошлой жизни, и я давно научился смотреть ей прямо в лицо.

Внезапно впереди послышался осторожный шорох. Я замер, прислушиваясь. Кто-то явно крался по коридору, стараясь ступать бесшумно. Мгновение спустя можно было разглядеть тонкий силуэт, продвигающийся вдоль стены. Хм… я сразу узнал того самого мелкого паренька, который куда-то сбежал во время моего боя с Демидовым.

Понимая, что мы встретимся, я спрятался за выступом стены, выжидая момент. Паренек приблизился почти вплотную, напряженно оглядываясь, явно опасаясь быть застигнутым врасплох. Взгляд его бегал, как у загнанного зверька, дыхание было частым.

Я резко шагнул вперед, перегораживая ему путь.

Парень от неожиданности подпрыгнул и едва не закричал. Я, закрыв его рот ладонью, схватил мелкого за воротник и притянул к себе.

— Ты чего здесь делаешь, паразит? — тихо спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Паренек побледнел, начал извиваться, отчаянно пытаясь освободиться из захвата.

— Я… я ничего! Просто в туалет… Мне приспичило, отпусти!

Он с явным отвращением отдернул шею, словно одно мое касание вызывало у него физическую боль. Тут же брезгливо вытер место, где только что была моя рука.

— В туалет, значит? — усмехнулся я. — А по дороге решил послушать, о чем старшие говорят, да?

— Нет, ты неправильно понял…

Голос парня дрожал, взгляд метался из стороны в сторону, и это выдавало его с головой.

— Я ничего не слышал! Честно! А ты сам тут что делаешь? Ты же вообще… сбившийся!

Последнее слово он почти выплюнул мне в лицо, с отвращением отводя взгляд.

— Сбившийся или нет, но ты-то нормальный ученик, — прошептал я с угрозой в голосе, усиливая хватку. — Значит, прекрасно понимаешь, что будет, если я сейчас отведу тебя к Астахову и скажу, где ты ошивался ночью, вместо того чтобы спать.

Паренек мигом перестал сопротивляться. Вытянувшись, замер, словно кролик перед удавом. Глаза расширились от страха.

— Н-не н-надо… — заикаясь, выдавил он.

Я внимательно на него посмотрел, стараясь понять, кто передо мной. Обычный стукач, доносящий за лишний кусок хлеба, или просто любопытный дурак, не понимающий толком, куда лезет?

Решение принял мгновенно. В таких случаях выигрывает тот, кто первым действует. Терять мне нечего — учитель уже всё решил на мой счет. А вот паренька можно использовать. Я сильнее прижал его к стене, чувствуя, как дрожит его тело.

— Пойдем, паразит. Думаю, учителю будет очень интересно узнать, кто тут шляется по ночам и подслушивает.

— Нет же, стой! — взвизгнул он почти умоляюще. — Я ничего не расскажу, не скажу, что тебя видел!

Я приблизил лицо ближе, всматриваясь в его испуганные глаза. Он панически замотал головой.

— Отпусти… Я ничего не слышал, никому не скажу! Только отпусти!

В конце коридора послышались шаги — шла стража. Парень застыл, испуганно вцепившись пальцами в рукава своей куртки. Я же действовал без лишних раздумий — быстро затянул его в нишу за дверным проемом. Там крепко удерживал его за шкирку, снова прижав к стене.

Шаги приближались.

— Ну, что, сдать тебя сейчас страже или нет? — шепотом проговорил я ему прямо в ухо. — Решай, быстро.

— Н-не н-надо… — он снова начал заикаться.

Шаги прошли мимо, не задержавшись ни на секунду. Парень облегченно вздохнул, но я не убрал руку, всё так же удерживая его.

— Не сдам я тебя, — сказал я чуть мягче. — Но теперь ты у меня в долгу. Понял?

Паренек отчаянно закивал, боясь даже лишний раз моргнуть.

— Да-да, понял, только отпусти!

Я ослабил хватку, чтобы ему было легче дышать, но не отпустил полностью.

— Как тебя зовут? — спросил я, не отводя взгляда от его побледневшего лица.

Уж у этих-то были имена, вот он мне своё и скажет.

— Я… Яков, — быстро ответил он. — Яков меня зовут.

— Хорошо, Яков…

Я, наконец, отпустил его. На плече куртки ткань от моей хватки помялась, и я с подчеркнуто заботливым видом расправил ее.

— Ты можешь идти, Яша.

Он ещё мгновение не двигался, явно не понимая, подвох ли это или правда.

— Ты… ты не расскажешь учителю, сбившийся?

— Не расскажу. Мы теперь с тобой друг другу помогаем, разве не так?

Яков растерянно кивнул и быстро шагнул из ниши, поспешив убраться от меня подальше. Я посмотрел ему вслед, видя, как он ускоряет шаги и скрывается за поворотом коридора.

Теперь у меня был союзник.

Возможно, не слишком надежный, но хотя бы тот, кто сможет стать моими глазами и ушами среди учеников. Я тяжело выдохнул, чувствуя, как шрам на груди снова слабо пульсирует.