Рожденный, чтобы жечь! 2 (СИ) - Лим Дмитрий - Страница 18

— И что вы хотите этим сказать? — спросил самый главный старческим голосом. — У нас магический калека?

— Нет, — тут же парировал «первый». — Думаю, юноша использует сверхзапас, не беспокоясь о своем состоянии, лишь во время сильного всплеска адреналина. Помнится, у нас были такие студенты, которые достигли хороших высот.

Маги, сидящие в темном зале, переглянулись, хотя и не видели лиц друг друга.

Затем заговорил главный:

— Если это так, и Борис Клеменко выходит в режим магического боевика, то нужно устроить ему стресс-тест. Не сейчас, конечно, но думаю, через пару недель можно будет. Чтобы он хотя бы чуть-чуть подтянул матчасть.

Целую неделю я пытался понять, что же не так с моими силами. Целую неделю Боря с благородством пихал в меня печеньки, которые прикупил в буфете при столовой. Мой тиран даже раздобыл где-то небольшую настольную игру, где было много буковок, с помощью которых мы начали налаживать общение.

Только вот он не учел одного: сил в руках карапуза немного, и мои маленькие ручки очень быстро уставали откладывать те или иные фишки с буковками. Боря, при всем при этом, оказался очень терпеливым: выжидал, пока я составлю фразу или слово.

Только вот толку от этого было мало.

Мы с Борей выучили новые жесты, точнее, я его надрессировал так, чтобы он сразу понимал, что нужно мне, а что не нужно.

Например, показывая пальцем себе в рот, я давал ему понять, что голодный. Шлёпая ручкой по памперсу, показывал, что его пора сменить.

Ну а махая рукой, показывая на лице усталость или раздражение, тонко намекал ему, чтобы он отстал. Так что за неделю, в целом, это было прогрессом.

За победу над Василием Евдокимовым мы ничего не получили: ни денег, ни каких-либо плюшек. Правда, после боя к Боре поднесли какой-то там кристалл, проверяя его на одержимость демоном. Но кристалл не загорелся, и Василий, униженный поражением, молча вышел из столовой.

Ну, как вышел? Прихрамывая и держась за поясницу, поплелся на выход. Ибо Борис, когда его уронил, встал на ноги, схватил за плечи, поднял и с размаху посадил на жопу прямо на виду у всех. Это было унизительным поражением для мага с «такой» фамилией, когда Евдокимов думал, что победил Бориса.

А тот всего лишь временно лишился сил, когда я слишком много потратил.

Но вот что меня беспокоило: мои силы возвращались слишком медленно. Я чувствовал себя истощенным, как будто выжали все соки.

И чтобы до банальности поджечь свечку на занятии или передвинуть силой мысли простое гусиное перо, приходилось серьезно сосредоточиться.

Но всё же я нашёл решение, точнее, выход из этой очень сложной ситуации. И всё благодаря академии. На одном из занятий по ментально-структурной мане, где преподом был старик, похожий на перекаченного старческого бодибилдера, я познал, что такое медитация.

Конечно, медитировал на занятии не я, а Борис, но я мотал на ус всё услышанное и увиденное.

Занятие по медитации напоминало цирк. Старик с лицом, испещрённым морщинами, как карта сокровищ, вещал о гармонии с космосом, а студенты, пыхтя и кряхтя, пытались принять позу лотоса.

Некоторые умудрялись заснуть, роняя головы на соседние плечи, другие, наоборот, начинали непроизвольно дергаться, словно их било током. И все это под аккомпанемент старческого кашля профессора, который, казалось, вот-вот выплюнет свои легкие на пол.

Я, наблюдая за этим представлением из своей корзины, чувствовал себя зрителем в театре абсурда. Боря, как прилежный ученик, старался изо всех сил, но его лицо выражало скорее мучительную концентрацию, чем просветление. Он сидел, скрестив ноги, и наморщив лоб, словно решал сложнейшую математическую задачу. А вокруг него царил хаос.

«Боря, ты слишком сильно стараешься, — попытки тирана познать Дзен для меня были забавными. — Ты не маг! Алло!»

Один студент умудрился перепутать медитацию с йогой и начал тянуться в разные стороны, издавая стоны, похожие на предсмертные хрипы. Другой, наоборот, замер в неестественной позе, словно статуя, и, казалось, забыл, как дышать.

Я, конечно, понимал, что медитация — это полезно, но наблюдать за тем, как взрослые люди пытаются усидеть на месте, не двигаясь и не издавая звуков, было невероятно забавно.

Особенно когда у одного из студентов заурчал живот так громко, что профессор аж подпрыгнул от неожиданности. Боря, несмотря на все эти отвлекающие факторы, продолжал упорно медитировать, пытаясь, видимо, достичь нирваны.

Но когда я оказался в своей комнате и начал практиковать то, что увидел (в младенческом теле это было сложно), то понял — толк был. Во-первых, это хорошо развивало мои детские мышцы.

Во-вторых, результат был почти сразу. Я перестал чувствовать тяготящую меня усталость.

В-третьих, появился Антон, из-за которого я не мог практиковать что-либо, когда он был рядом с нами.

Он же выдал предположение, которое закрыло для меня одну проблему: его присутствие и свои действия.

— Ха, у тебя малой чё, тебя копирует? — обратился он к Борису, который собирал в коробку «Эрудит». — Он точно твой племяш?

— Ага, — сухо ответил тиран. — Пацан башковитый. Визуальная память хорошо развита.

— Визуальная? — переспросил Антон с лицом, словно ничего не понял.

Собственно говоря, его выражение лица смутило Бориса. Он откинул идею собирать «буковки», нахмурился и задумался, словно подбирал термин к слову, которое ляпнул.

— Наташа так говорит, — он почему-то решил, что это объяснение самое правильное. — Короче, пацан умный. Пытается вот на меня походить.

Я, чтобы немного разрядить обстановку, решил прикольнуться над Борей. Закончив с медитацией и потянув к нему ручки со словами:

— ПА-ПА!

Антон расхохотался, чуть не выронив из рук кружку с чаем. Боря, озлобившись, уставился на меня с немым укором. Я же, невинно хлопая глазками, продолжал тянуть к нему ручки, повторяя:

«Па-па!».

Видимо, моё актёрское мастерство достигло небывалых высот, потому что Антон поверил в эту чушь и даже начал подначивать Борю, мол, чего скрывал, что у тебя сын растёт. Боря, буркнув что-то невнятное про «гормоны», поспешил сменить тему.

С тех пор как Антон окрестил Борю «папой», а меня его «сыном», жизнь в академии стала еще более комичной. Боря, конечно, открещивался от этого звания как мог, но Антон не унимался, подкалывая его при каждом удобном случае.

А я, пользуясь ситуацией, продолжал разыгрывать роль милого и послушного «сыночка», чем доводил Борю до белого каления. Но, несмотря на это, он терпел. Понимал, что я ему нужен, а он мне.

О чём, кстати, я ему не так давно «сказал». Выложив целую фразу из «Эрудита», которая гласила:

«Я и Ты — целое. Без тебя я слаб».

Конечно, я хотел выложить предложение покрупнее, но, увы, букв не хватало, да и пальчики быстро уставали. Но суть он понял.

Кстати, мои магические таланты стали куда сильнее после учебы в академии. Все давалось мне с поразительной легкостью.

Навыки, которые у других студентов вызывали трудности, я осваивал мгновенно. Точнее, осваивал их я, а показывал Боря. За что прослыл на курсе гением магии.

Мана, казалось, сама текла в мои руки, послушно формируясь в сложные узоры. Я мог поджечь свечу взглядом, передвинуть предмет силой мысли, создать небольшой щит из энергии — и все это без особых усилий.

Что уж говорить про боевые навыки? Фаерболы и огненные кулаки стали фишкой Бори. Это, конечно, пугало его, но не так чтобы сильно.

Однажды, на уроке боевой магии, когда Боря, по моей указке, случайно испепелил глиняное чучело, профессор, седой маг с бородой до колен, присвистнул и заявил:

— Да у вас, Борис, талант! Прямо как у самого директора!

Боря, наплевав на похвалу, пробормотал что-то про «удачное стечение обстоятельств», но я-то знал, кто тут настоящий герой. И, конечно же, не упустил возможности улыбнуться Антону, который, давясь от смеха, тыкал в Борю пальцем и кричал: