Завтра, завтра - Джанноне Франческа - Страница 5

– Да, замечательно! – воскликнула Аньезе, хлопнув в ладоши.

– Значит, так и напишем, – сказал Лоренцо с улыбкой и снова склонился над листом.

Непослушные пряди упали ему на лоб. Он стер ластиком вторую часть фразы и написал ту, что они только что придумали.

Аньезе сидела на письменном столе, склонив голову набок, и болтала ногами, пристально следя за каждым штрихом грифеля.

– Завтра же отправим в печать, – объявил Лоренцо, закончив рисунок и откладывая карандаш в сторону.

– Да, только сначала покажем папе… – предложила Аньезе.

Брат отодвинул кресло назад и поднялся.

– Какой смысл? Он едва взглянет на него, как всегда. Не думай о папе. Главное, чтобы плакат нравился нам с тобой.

Аньезе опустила глаза и скривила губы.

– Как хочешь, – пробормотала она. – Послушай, раз уж мы здесь, давай проверим резочный станок? Вчера у него два раза заедало педаль.

Лоренцо посмотрел на настенные часы: они показывали четверть одиннадцатого.

– Не успеем. В одиннадцать я встречаюсь на пляже с Анджелой и Фернандо. Ты же помнишь, что он сегодня уезжает? Мне еще надо заехать домой за плавками.

– Мне тоже нужно взять купальник, – ответила Аньезе. – Ладно, значит, займемся этим позже. После пляжа.

Раскаленный песок обжигал ноги. Разуваться было не лучшей идеей, думала Аньезе, прыгая на цыпочках к берегу. Рядом с ней, перекинув через плечо пляжное полотенце, шагал Лоренцо. Они пробирались к морю между шезлонгами, между кричащими и брызгающимися детьми, игроками в волейбол и рядами полотенец, на которых загорали женщины с журналами Gente и Marie Claire.

Из киоска с напитками доносились звуки радио. «Eri piccola così»[3], – пел Фред Бускальоне. Наконец, в паре метров от берега они заметили Анджелу: она загорала на полотенце, прикрыв глаза, раздельный купальник в красно-белую полоску подчеркивал ее идеальное стройное тело. По крайней мере, именно таким оно казалось Аньезе, когда она сравнивала его со своим. Мать все время повторяла ей, что с возрастом она тоже вытянется и постройнеет, но ничего подобного не случилось: Аньезе так и осталась метр пятьдесят пять ростом, округлый живот никуда не ушел, а едва наметившаяся грудь так и не приобрела женственную форму.

Лоренцо опустился на колени и слегка поцеловал Анджелу в губы, щекоча ее лицо своими волосами. Девушка открыла глаза и вспыхнула от радости. Она приподнялась на локтях и одарила его нежным взглядом.

– Этот купальник тебе не тесноват? – спросил он, отодвигая ее волосы набок.

– Тебе не нравится? Мне его подарила соседка, ей он мал.

Лоренцо расстелил свое полотенце рядом с ней и снял брюки и рубашку.

– Я не говорил, что мне не нравится. Ты прекрасна. В этом-то и проблема: на тебя все смотрят. Будет лучше, если в следующий раз ты наденешь обычный закрытый купальник.

Анджела ничего не ответила.

– Ложись поближе ко мне, – сказал он, укладываясь на полотенце. Анджела придвинулась к Лоренцо и положила голову ему на грудь. Он поцеловал ее в лоб и погладил по волосам. Борясь с порывами ветра, Аньезе расстелила на песке свое полотенце перпендикулярно полотенцу Фернандо и села лицом к морю, повернувшись к брату и Анджеле спиной.

– Ты еще не сжарилась в одежде? – поинтересовался Лоренцо.

– Пока нет, – ответила Аньезе, обернувшись к брату. Она потянула вниз края желтого платья, чтобы прикрыть лодыжки от солнца, и заметила в море Фернандо, который плыл к берегу широкими гребками.

– Ну, здоро́во! – поприветствовал его Лоренцо, когда тот вышел из воды и подошел к ним. Фернандо улыбнулся и показал ему средний палец.

– Как вода? Не слишком холодная? – вяло поинтересовалась Анджела.

– Просто замечательная, – ответил Фернандо, отбрасывая назад мокрые волосы.

Он сел на край полотенца и подмигнул Аньезе. В этот момент Лоренцо и Анджела решили искупаться и, взявшись за руки, пошли к морю.

– А ты не купаешься? – спросил Фернандо, глядя на нее глазами цвета лесного ореха, как у Анджелы, хотя его были в тысячу раз милее.

Аньезе скрестила руки.

– Не сегодня. Во сколько у тебя поезд?

– После обеда. И ехать придется долго.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что «Фиат» тебе не по карману, и твоя сестра чуть не испепелила тебя взглядом?

Фернандо поморщился.

– Она думает, что в Турине я живу какой-то чудесной жизнью, но на самом деле она понятия не имеет, как оно там. Знаешь, порой я спрашиваю себя: я работаю на заводе или в казарме? У нас убийственные смены, а зарплата крошечная. Хозяева богатеют, а мы остаемся бедняками. А если взбрыкнешь, тебя отправят домой. Голову вниз и работай.

– Тогда почему ты просто не уволишься и не вернешься домой?

Парень внимательно посмотрел на нее.

– И что я здесь буду делать? Все, чему я там научился, здесь никому не нужно.

Аньезе не нашла, что ответить. Они оба несколько минут молчали, глядя на Лоренцо и Анджелу, которые, стоя по пояс в воде, слились в бесконечном поцелуе.

– А ты? – спросил Фернандо, прерывая молчание.

– Что я?

– У тебя есть жених? – уточнил он с улыбкой.

Аньезе пожала плечами.

– Мне он не нужен.

Фернандо рассмеялся.

– Что значит – не нужен?

– У меня нет времени, я весь день на мыловарне.

– Но это никак не мешает любви.

– Может, и так. Но мне все равно никто не нравится.

– Это ты сейчас так говоришь. Рано или поздно появится тот, в кого ты влюбишься.

– А ты влюблен?

Фернандо уперся локтями в песок и откинул голову.

– Ужасно влюблен, – признался он. – И даже помолвлен. С одной девушкой оттуда, – объяснил он, поднимая палец. – Только не говори об этом Анджеле… И своему брату тоже, потому что он тут же ей разболтает.

– И что с того?

– Ты же знаешь, какая она, моя сестра, – только и сказал он.

Оба знали, что здесь больше нечего добавить.

Аньезе принялась чертить пальцем круг на влажном песке, потом повторно прошлась пальцем по линии, чтобы число было четным.

– И каково это? Быть влюбленным, я имею в виду, – спросила она.

Фернандо улыбнулся.

– Тебя это все-таки интересует, а?

– Простое любопытство, – возразила Аньезе. – Лоренцо так и не захотел объяснить. «Когда это случится, ты сама все поймешь», – сказала она, подражая рассудительному тону брата.

Фернандо расхохотался, потом повернулся на бок, сложил ладонь в кулак и подложил его себе под голову.

– Тогда попробую. Это когда с любимым человеком ты чувствуешь себя счастливее, чем без него.

Аньезе внезапно задумалась.

– Нет, – сказала она решительно. – Нет в мире такого человека, с которым я была бы счастливее, чем на мыловарне. Это невозможно.

И как будто в ответ на это торжественное заявление по всему пляжу разнесся гудок корабля, входящего в порт.

Октябрь 1958 года

Бодрящий октябрьский ветерок ласкал его лицо. Стоя на палубе и скрестив на перилах тонкие загорелые руки, Джорджо всматривался в очертания города, который открывался его глазам по мере того, как корабль приближался к порту. Аралье выглядел небольшим городком с тесно прилепленными друг к другу невысокими домами из ракушечника и туфа и величественным замком, с одной стороны омываемым морем.

Он впервые был в Апулии и не мог дождаться момента, когда сойдет на берег и сможет наконец купить пачку Camel, поесть нормальной еды в какой-нибудь остерии, а может, даже хорошенько набраться вином. О большем, после нескольких беспрерывных недель в море, он и не мечтал. Последний раз его нога ступала на сушу больше двадцати дней назад, перед тем как их грузовой корабль отплыл из Индии.

Неподалеку на рыболовецком судне голые по пояс рыбаки развязывали узлы на большой сети. Когда они наконец раскрыли ее, из сети высыпался богатый утренний улов, и Джорджо ощутил хорошо знакомый запах свежевыловленной рыбы.