Истинное наказание для сумрачного дракона - Томская Светлана - Страница 13

На подбородке начинает гореть то место, которого они касались. А ещё ощущение подушечки большого пальца на губах. Невольно облизываюсь. В тот момент я восприняла это почти как оскорбление. Да и сейчас бы отреагировала так же. Но полюбоваться-то можно?

– Я тебе понравился, – безапелляционно заявляет мужчина.

Попалась.

Вздрагиваю и отвожу взгляд. Засмотрелась, называется.

– Вот ещё!

Ох, боюсь мой ответ звучит неубедительно.

Отворачиваюсь от мужчины, пытаясь скрыть загоревшееся от смущения лицо, и начинаю заниматься тем, что всегда спасает в неловких ситуациях, – имитацией активной деятельности. Заталкиваю в Хран окорок и хлеб. Беру нож, чтобы помыть. И застываю, почувствовав жар надвинувшегося мужского тела.

А вот нельзя к хищникам поворачиваться спиной, особенно когда они уже почуяли добычу. И тем более если эта добыча – ты.

Варвар подошёл абсолютно бесшумно и так близко, что я чувствую его дыхание на своей макушке.

– И ты ведь теперь свободная женщина, – вкрадчиво говорит хищник, убаюкивая меня бархатными нотками, – и беречь тебе нечего.

Две ручищи с длинными красивыми пальцами ложатся на столешницу по обеим сторонам от меня.

Это в каком смысле «беречь нечего»? И до меня доходит.

– Что? Да как вы…

Пальцы сами крепче обхватывают рукоять ножа, и я резко разворачиваюсь.

Острие ножа касается груди мужчины, и, к моему ужасу, на коже появляется капелька крови.

Варвар с удивлением опускает взгляд вниз, отстраняется, не спеша перехватывает моё запястье и аккуратно вынимает нож из руки.

– Сама не порежься, – хмыкает он.

Опасный предмет кладётся на столешницу, а мужчина, смерив меня насмешливым взглядом, возвращается на своё место.

– Дикая, – заявляет он. – Для тебя же хотел как лучше.

И если в первый момент я чувствую себя идиоткой – Разве нормальный человек будет угрожать другому ножом? – то последняя фраза заставляет меня взорваться.

– А что для меня лучше? И что ты имел в виду под «беречь нечего»? Если я побывала замужем, значит теперь можно с первым встречным?

– Это я первый встречный? – обманчиво спокойно интересуется мужчина.

Разговор явно заходит не туда. Пора заканчивать перепалку. К тому же мне стыдно. Первый раз, что ли, ко мне подкатывают? До сих пор с ножами я на людей не бросалась. Пожимаю плечами и сбавляю тон.

– Это оборот речи такой. Ну и, если серьёзно… кого я первым встретила в этом мире?

Уголки губ мужчины приподнимаются, в глазах появляются смешинки.

– Да, ты была хороша при той встрече. Хорошо, что я не из пугливых.

Вспоминаю его первые слова:

«Это ещё что за чудовище?»

Вместо того чтобы обидеться, представляю картинку и фыркаю от смеха. Тут же спохватываюсь.

– За нож извини. Просто он в руках был. Я… я не ожидала. Рефлекторно повернулась.

Перевожу взгляд на порез и закусываю губу – не меньше сантиметра, и кровь сочится.

– Больно? У тебя есть аптечка?

Столкнувшись с непонимающим взглядом, уточняю:

– Что-нибудь, чем рану обеззаразить.

– Рану? – У варвара вырывается смешок.

Он небрежно проводит ладонью по груди, стирая капельку крови.

Мне кажется или пореза больше нет? Остался только бурый потёк.

– Как это? – потрясённо спрашиваю я.

– Точно дикая.

Варвар поднимается из-за стола и направляется к выходу. В дверях останавливается, поворачивает голову, демонстрируя свой красивый профиль и произносит:

– Как отправить тебя, я пока не знаю. До сих пор иномирянки мне на голову не сваливались. Пока что выбирай любую комнату на первом этаже. Выше подниматься не советую. Между этажами поставлю защитный барьер.

– От меня?

– От себя, – поправляет он. – То, что дракон притащил тебя обратно, не значит, что он тебя не тронет. Возможно, ему стало просто скучно.

«И он притащил себе игрушку», – думаю я, но вслух не говорю.

– Завтра Влада обещала прийти, – вспоминаю я.

– Хорошо, – кивает варвар и выходит.

– Если захотите кофе, я могу сварить в любой момент, – громко говорю я ему вслед, но ответа не получаю.

Может, я это зря? Ещё решит, что я передумала и сама теперь ему навязываюсь? Но я ведь должна хоть как-то за гостеприимство отплатить, а не только ножом размахивать?

И кстати, почему я его до сих пор про себя варваром называю? У него красивое имя Киар.

Со вздохом принимаюсь наводить порядок на кухне. Новый заговоривший предмет беру в руки с опаской.

– Ты извини. Я думала, ты обычный половник.

– Я не половник, – заявляет предмет. – Я поварёшка.

Ну да, голос женский. Я вздыхаю. Сколько ещё ошибок мне предстоит совершить?

– Ничего, – словно подслушав мои мысли, принимается меня утешать поварёшка. – Поживёшь тут, пообвыкнешься.

Поживёшь? Я как-то не собираюсь тут задерживаться, но не спорить же.

Закончив приборку, наливаю себе ещё одну чашечку кофе и сажусь за стол.

– А сколько вас тут таких?

– Каких «таких»? – интересуется канделябр.

– Разговаривающих.

Стенли-канделябр некоторое время молчит, как будто пересчитывает.

– Кто ж знает, – наконец отвечает он. – Род Анкилайдов был известен задолго до войны с Хаосом. Наш Киаран, между прочим, королевских кровей. А род королей Аэртании древнее всех в нашем государстве. И замок этот был построен королём Денишем сразу же после войны за трон. Было это, если верить книгам, две с половиной тысячи лет назад.

– Сколько?! Ты хочешь сказать, что этому замку больше двух с половиной тысяч лет? Но столько времени не простоит ни одно строение.

– Ты забываешь, что замок стоит на источнике силы, он не подвержен разрушениям.

«Чтобы что-то забыть, нужно сначала об этом знать», – думаю я.

Но вслух, разумеется, этого не произношу. Пока Стенли говорит, надо слушать, а то опять замолчит.

– Ну а за это время господ умерло немало, да и верных слуг, которые, как и я, служили здесь от рождения и до самой смерти.

По телу пробегает озноб. Киар говорил, что все одушевлённые предметы – это привидения. Но только сейчас я осознаю, что разговариваю с человеком, который давно умер.

Взвизгнуть и убежать, как положено делать при встрече с привидениями по классике – не вариант. Мне в этом замке ещё придётся жить. Не набегаешься.

Хорошо, что при первом знакомстве с канделябром я об этом не знала. Интересно, как бы я отреагировала в тот момент?

Сейчас я испытываю не испуг, а скорее сострадание. Не могу себе представить, какие ощущения могут быть у души человека, заключённой в предмет на многие-многие столетия.

Интересно, а если я останусь в этом мире, то меня ждёт такое же будущее?

Содрогаюсь.

Что бы я выбрала? По-гамлетовски «Умереть, уснуть» или, как говорил Дмитрий Карамазов, «…все поборю, все страдания, только чтобы сказать и говорить себе поминутно: "Я есмь! В тысяче мук – я есмь, в пытке корчусь – но есмь!"»**

Нет ответа. Точнее, есть. Жить хочу, бегать, прыгать, да хоть на драконах летать, а не вот так: сидеть в подсвечнике или в поварёшке, словно заключённый в камере.

Но я, однако, слишком долго молчу, а канделябр между тем продолжает рассказывать. И я пропустила, похоже, приличный кусь информации.

– Вот так мы и вселились в предметы. Надо сказать, свободно бродить по замку было приятнее, но гости пугались. Да ты меня не слушаешь?

Последняя фраза звучит с возмущением.

– Ну что ты, Стенли, – спешу я успокоить канделябр. – Конечно же, слушаю, но я потрясена твоим рассказом. В моём мире нет таких, как ты.

– Как это? – удивляется Стенли. – В твоём мире нет магии, нет драконов, нет привидений. А ты уверена, Каро, что твой мир реален?

– Мой мир? Ну а где я, по-твоему, родилась и выросла?

– Откуда мне знать? Может, в соседнем городе, а потом тебе камень на голову упал, и у тебя всё в голове перемешалось. Или…