Истинное наказание для сумрачного дракона - Томская Светлана - Страница 11

Между нами стол. Но что-то мне подсказывает, что эта защита слабенькая.

Стоп! От чего я собралась защищаться? Пытаюсь справиться с внутренней дрожью. Варвар, конечно, одичал тут в одиночестве, но он же не собирается поднимать на меня руку? До сих пор он меня только спасал: то от замораживания в лесу, то от… себя самого.

«Но ведь это значит, – панически орёт внутренний голос, – что есть от чего спасать!»

Выглядит варвар настолько грозно, что моя бедная психика не выдерживает. Я встаю из-за стола и отступаю на шаг. На таком расстоянии и стоя мне хотя бы не придётся задирать голову вверх, чтобы смотреть хищнику в глаза.

Страшно. А отвернуться ещё страшнее. Как бы я ни хорохорилась, но это чудовище может двумя пальцами свернуть мне шею.

– Как ты сюда пробралась?

Рык эхом отлетает от стен и заполняет собой всё помещение, и я снова вздрагиваю.

– Только не лги! Без магии против моей воли в замок не войти.

«Так дракон же принёс», – хочу сказать я, но голос мне не повинуется.

Чёрт! Главный-то вопрос я канделябру не успела задать. Дракон и человек едины в двух лицах? Или мухи отдельно, котлеты отдельно? Если едины, то он сейчас скажет, что это всё чушь и никто никого не приносил.

Всё, что я читала о драконах, – сказки для взрослых девочек. А поскольку других источников и не могло быть, я решаю принять эту версию за единственно верную.

– У своего дракона спроси, – неуверенно отвечаю я, делая ещё один шаг назад и упираясь мягким местом в хозяйственный стол.

Чёрт! Кажется, я наступила ему на больную мозоль.

В глазах варвара вспыхивает пламя.

– Издеваешься?

Он опирается рукой на стол и в следующее мгновение одним прыжком переносит через него своё тело.

Уж не знаю, откуда во мне столько прыти, но я буквально взлетаю на стоящую рядом табуретку, сжимая в руке какую-то металлическую штуковину. Что там подвернулось под руку, не вижу, но на этот раз явно не канделябр.

– Только попробуй! – выкрикиваю я, замахиваясь.

Предмет в руке неожиданно взвизгивает, заставляя меня повернуть голову.

– Да что ж ты делаешь?! – истерично верещит половник.

Пальцы сами разжимаются, и кухонная утварь, со звоном ударившись о хозяйственный стол, скатывается на пол.

– Мамочки! – сиплю я просевшим голосом.

Ноги подгибаются, и я плюхаюсь попой на хозяйственный стол. В поисках опоры откидываюсь назад и чувствительно прикладываюсь затылком о навесной шкаф.

Мой вскрик сливается с оханьями половника.

В следующее мгновение вокруг моей талии смыкаются мужские лапищи и одним слитным движением пересаживают меня на обеденный стол.

– Какого хаоса? – бормочет хозяин замка.

Вопрос явно обращён не ко мне, а к неким высшим силам. Ответа не требуется, зато из голоса мужчины исчезает агрессивная интонация, а прохладная ладонь ложится на мой пострадавший затылок.

– Ауч. – Я дёргаюсь, морщась от боли.

– Замри, – звучит повелительно.

Уже через пару секунд я чувствую, как к коже под волосами словно бы ледяной компресс приложили.

– Потерпи, – произносит мужчина уже нормальным голосом. – Сейчас пройдёт. С чего ты распрыгалась?

– А зачем было так меня пугать? – не могу удержаться я от обвинения. – Я, между прочим, кофе сварила. Думала, придёшь и всё-таки хоть что-то объяснишь мне. – Подумав, добавляю жалобно: – Я домой хочу, в свой мир.

– К мужу?

Я содрогаюсь.

– Нет! Ни за что!

Повисает молчание.

Мне надо домой. То, что сделал Алекс, нельзя оставить безнаказанным. Должна быть в мире хоть какая-то справедливость! И хотя последние годы отец не особо интересовался моей жизнью, уверена, он разберётся с моим несостоявшимся мужем, как только узнает правду. Для этого мне необходимо вернуться.

А ещё там осталась мама. Она, наверное, плачет. И неважно, что у неё другая семья. Мама остаётся мамой.

– К маме, – говорю я дрогнувшим голосом и шмыгаю носом. – Я хочу к маме.

Ну и что, что это звучит по-детски?

А ещё у меня появляется ощущение безопасности. И это несмотря на то, что я по-прежнему нахожусь в лапах этого жуткого мужчины, похожего скорее на дикаря, чем на цивилизованного человека.

Отлично понимаю, что это иллюзия. Но после развода родителей и ухода бабушки я так привыкла никому ни на что не жаловаться. Мои друзья меня просто на смех подняли бы. Разве может быть несчастна та, которая родилась с золотой ложкой во рту? А то, что нет тепла и близкого человека, можно ли принимать в расчёт?

Наверное, я надеялась, что замужество всё исправит.

– Какая же я дура! – вслух заявляю я.

Варвар хмыкает и отпускает меня. Сразу же становится холодно. Конец иллюзии.

– Самокритично, – откликается он. – С чего такие выводы?

– Неважно, – отмахиваюсь я и с надеждой спрашиваю: – Ты поможешь мне вернуться?

Мужчина качает головой.

– Понятия не имею, как это делается.

– Но у вас же есть место, где сходятся разные миры? – подсказываю я.

– Откуда ты знаешь? – В его голосе снова появляется напряжение.

– Стенли рассказал… Ой! В смысле, канделябр.

– Вот как? – Левая бровь варвара удивлённо изгибается. – Уже Стенли? Быстро же ты освоилась.

– Очень хочется выжить, – честно отвечаю я. – Тут всё так странно. До сегодняшнего дня я с говорящими предметами не сталкивалась, да и на драконах не летала.

– Что?

Мой подбородок оказывается в плену сильных пальцев.

Чёрт! Что я опять не так сказала?

Глаза варвара очень близко. Тёмные, глубокие. И на этот раз в них не чувствуется угрозы или раздражения.

Он потрясён? Он ищет в моём лице ответы на какие-то свои вопросы?

– Так это он принёс тебя обратно? – с явным недоверием спрашивает мужчина. – Почему он тебя не…

Варвар обрывает самого себя.

Что он хотел сказать? Смотрит варвар на меня как на привидение. Я что, во второй раз избежала смерти за последние два дня?

Чуть наклонив голову, мужчина изучает моё лицо, затем подушечкой большого пальца нажимает на мою нижнюю губу, проводит по ней.

Что он себе позволяет? Всегда терпеть не могла, когда ко мне прикасались посторонние люди.

Очень хочется отбросить его руку, но я опасаюсь вызвать новый приступ ярости. По спине прокатывается волна колких, словно мелкие льдинки, мурашек.

Страшно? Да.

Но, как ни странно, в то же время бесцеремонное поведение мужчины не вызывает у меня отвращения. Скорее наоборот. В лёгкие проникает будоражащий кровь древесный аромат. В нижней части живота расплавленной патокой растекается тепло. И всё это при том, что стоящий передо мной мужчина обнажён до неприличия.

Это что? Первобытный инстинкт подчинения дикому и сильному самцу? Я против!

Подаюсь назад, отстраняясь. Задаю вопрос, продираясь сквозь туман, застилающий мысли. Стараюсь, чтобы голос не дрогнул.

– Он мог меня убить?

Варвар медленно, словно нехотя, убирает свою руку и отвечает уклончиво:

– Он не любит посторонних в замке. Я бы даже сказал, терпеть не может. С чего вдруг ты?..

Отступив назад, мужчина оглядывает меня с ног до головы, словно пытаясь понять, что во мне такого особенного нашёл его дракон. И под его взглядом я в плотном наглухо закрытом платье чувствую себя неодетой.

Внутри снова возникает дрожь, но на этот раз к страху она не имеет отношения. Я робею от откровенного мужского внимания. И не понимаю, чего мне хочется больше, чтобы он увидел во мне нечто, на что отреагировал его зверь, или чтобы счёл меня не очень привлекательной.

Надо отвлечь его внимание от себя. Как назло, не могу сформулировать ни одного вопроса. И, спотыкаясь на каждом слове, вываливаю как получается, обрывками все мысли, которые мечутся у меня в голове.

– Но тогда почему он… И эти люди в городе… Они были готовы отдать ему меня на растерзание? Да? Как барана? …а на крыше замка кровь и кости.