Опасные видения - Коллективные сборники - Страница 3

Майкл Муркок

Санта-Моника, Калифорния

26 июля 2002 года

Какой же это был долгий, странный и набитый под завязку событиями путь, сказал я тут давеча Майклу Муркоку. Это было не дежавю, не совсем, но все-таки напоминало те дни в Лондоне, когда мы прогуливались от Лэдброук-Гроув до индийского ресторана, где частенько сиживали. «Какой же это был долгий, странный и набитый под завязку событиями путь», – сказал я Майку, пока мы шли вдвоем, будто Матт и Джефф[14]: этот огромный бородатый талант, почти собственноручно создавший в фантастике то, что зовется «новой волной», – и выскочка-янки ростом метр шестьдесят пять, только что удостоившийся своих уорхоловских пятнадцати минут славы. Это было больше тридцати лет назад. А давеча я сказал Майку то же самое.

Такой он странный и изнуряющий, этот путь. Сколько на нем было добра и зла, друзей и врагов, достижений и неудач, своевременных сдач и пропущенных сроков (порой и на десятилетия).

Друзей по сей день – такие как Майк, и Боб Силверберг, и Кэрол Эмшвиллер, и Норман Спинрад, и Фил Фармер, если брать только нескольких из тех, что есть и в этой книге, и в нашем мире на момент, когда я это печатаю на своей машинке «Олимпия», – и друзей, так трагически ушедших, – Боб Блох, и Роджер Желязны, и Тед Старджон, и Генри Слизар, и Лестер, и Фил, Говард, Джон и Джон, Крис, старый дорогой Фриц, и Рэй Лафферти, и Деймон, Пол и все остальные, кто еще улыбался, писал и надирал задницу, когда я в первый раз сказал Майку на Портобелло-роуд то, что сказал. Больше тридцати лет назад.

И эта книга – из успехов. Это была моя мечта задолго до того, как я ее сделал. Мечта, которую я предлагал другой составительнице антологий, когда еще редактировал линейку изданий в мягких обложках в 1961 году, а она от этой мечты отмахнулась. Та же мечта, которую я обсуждал с Норманом в своем домике на дереве в Беверли-Глен в 1965 году; та же мечта, которая на моих глазах лезла через анальный проход, будто поезд «Супер-Шеф» внутри янтаря, когда Майк с его соотечественниками дали по газам в New Worlds. Мечта о «нашем стиле», что воздвигнется высокой хрустальной горой рядом с подражательной, натуралистической прозой, предложит видения, ответы и «что, если» почище, чем у всяких там фолкнеров, или джеймсов гулдов коззенсов[15], или эдн фербер. О, эта мечта была куда выше, чем метр шестьдесят пять.

И если бы я знал, как будет тяжко, если бы я знал, какой это будет геморрой, я бы все равно это сделал, нисколько не сомневаюсь. Потому что теперь эта мечта празднует свое тридцатипятилетие – и все еще остается главным бестселлером среди всех антологий фантастики в истории. Книга не выходила из тиража с 1967 года, а количество наград и переизданий рассказов из нее не знает равных.

Для тех, кто все пропустил: сейчас вы перевернете страницу-три и наткнетесь на оригинальные предисловия от Айзека (который был слишком нетипично и бессмысленно скромен, чтобы написать рассказ самому, – под совершенно надуманным предлогом, будто он старпер, не умеет писать «новое» и не хочет позориться) (из всех, кого я знал за свою странную, долгую, под завязку набитую событиями жизнь, не могу вспомнить, кем бы я восхищался больше, чем своим приятелем Айзеком, но честно вам скажу – как сказал и ему, – это не отмазка, а полная бредятина), а за ними найдете мое оригинальное затянутое введение. Преодолев их, вы уже будете знать, что к чему, и представите себе место «ОВ» на литературном ландшафте. А дальше уже начинается книга.

Эта мечта, этот успех задумывались как чудо – и оно сбылось. Тогда. И сейчас. И во все тридцать пять лет между тогда и сейчас. Дети, читавшие это в старшей школе, теперь звезды жанра фантасмагории. Для них в названии «Опасные видения» есть весь смак, шик и блеск того самого ощущения чуда, о котором мы все без умолку говорим.

Мухаммед Али однажды заткнул рот тем балбесам, которые укоряли его за хвастовство, когда улыбнулся и заявил: «Это не выпендреж, если можешь пойти и сделать!»

И если вам это введение XXI века к переломному литературному событию века XX покажется проникнутым давящим хвастовством, то что ж, признаюсь, скромность – это не мое, но все-таки есть в жизни человека священные мгновения, и когда речь о таких вершинах величия, даже самому надутому бахвалу дозволительно повыкаблучиваться разок-другой. Это не выпендреж.

Однажды я встречался с Джоном Стейнбеком. Кажется, мы не сказали друг другу ни слова: я тогда был пацаном, он – богом; но я с ним все-таки встречался. Я прошел с Мартином Лютером Кингом маршем от Сельмы до Монтгомери в одном из главных поворотных событий Наших Времен – и хоть был в той волне лишь молекулой, вечно горжусь тем, что там присутствовал. Я считаю своими ближайшими друзьями Азимова, Лейбера и Блоха – трех из самых чудесных людей, что когда-либо ходили по этой земле, – и сам им нравился. Так что я знаю, что чего-то да стою, пусть я и не святой. Все-таки такие титаны абы с кем не якшаются.

Поэтому я трублю, выделываюсь и раздуваюсь, как (одна из моих любимых фразочек, пера Ричарда Л. Брина для фильма «Блюз Пита Келли») «банджоист после сытного завтрака». И вот по какой причине: я это сделал, мазафаки. Метр шестьдесят пять из Огайо – и сделал то, чего не делал еще никто. Я выступил на Большом Шоу с Муркоком, и Найтом, и Хэйли/Маккомасом[16], и Гроффом Конклиным[17]. Я мечтал – а потом взял и сделал. Это не выпендреж.

«Опасные видения» – это веха. И не потому, что я так сказал, а потому, что их так называли все, от Джеймса Блиша – скорее всего, умнейшего из нас – до самых строгих критиков тех времен: Деймона Найта, Алгиса Будриса и Питера Шуйлера Миллера (а он сказал: «Опасные видения… действительно начинают вторую революцию в фантастике»).

Нашлись, конечно, и те, кто предпочел увидеть в содержимом книги гром Последних дней. Предпочел либо принизить ее за бредовость, либо списать на тот подростковый бунт, который во многих из нас требует писать свежее, писать новое – писать лучше. Предпочел разглядеть во всем том, что мы жаждали сделать, самодовольство выскочек, насмешку над корифеями и традициями жанра. Ну, отвечая первым – ни черта! А вторым – чертовски верно! Мы уважали всех, кто был до нас: и тех, кто на тот момент уже миновал свой зенит, и других, кого еще ждали годы важного творчества, – причем кое-кто из них появляется в этой книге, что уже с ходу опровергает все поклепы о насмешке. Такие критики решили разгромить и высмеять саму цель «Опасных видений». Но получился у них не больше чем предсмертный хрип Тех, Кто Сам Не Смог, зато очень хотел Комментировать Тех, Кто Мог Бы… и Сделал.

И если проверка временем – это звездная заявка на След в Истории, тогда что ж, буквально в прошлом году превосходный писатель и редактор Эл Саррантонио довел до печати большую, умную, нередко экспериментальную, часто блестящую антологию оригинальных рассказов звездного состава писателей, из которых многие уже появились в «ОВ» или в их сиквеле 1972 года «Новые Опасные Видения». Эта книга называлась «Красный сдвиг» (Redshift), и на первой же странице предисловия Эл любезно написал следующее:

Я поставил себе новую цель: собрать к рубежу тысячелетий… огромную оригинальную антологию фантастических рассказов. Мое главное вдохновение – это «Опасные видения» Харлана Эллисона, чей выход в 1967 году изменил фантастику навсегда. Многое из того, что Эллисон утвердил в этой книге – переступание границ, истребление запретов, экспериментальная проза, – уже давно разливалось в воздухе (в конце концов, речь о шестидесятых), но он первым выпустил это между двумя обложками с такой силой и волей, против которых уже было не возразить.