Учитель. Назад в СССР 5 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 26

— Твою ж дивизию, — выругался себе под нос, едва вышел на больничный порог.

Возле хорошо знакомой машины, широко улыбаясь, стоял председатель товарищ Лиходед.

— Добрейшего вечерочка, Егор Александрович, — радостно поприветствовал Семен Семенович, неторопливо подошел к ступенькам и предложил Лизавете помощь.

Баринова с удовольствием приняла широкую мозолистую ладонь, кинув на меня недовольный взгляд, в котором явственно читалось: мог бы и сам помочь. Оперлась на руку Лиходеда и принялась медленно спускаться, с каждым шагом все сильнее и сильнее хромая.

«А вот теперь переигрываешь, дорогая моя», — хмыкнул я.

Вслух же равнодушно бросил:

— Лизавета Юрьевна, актриса ты хорошая, только не переигрывай.

Женская спина моментально выпрямилась, я прямо-таки физически ощутил презрение, которым окатила меня эта часть тела. Вот казалось бы, обычная спина, но это у нас, мужиков. Женские части тела непросто так. Они все вместе и каждая по отдельности способны без единого слова и послать в известное путешествие, и мотивировать одним единственным жестом.

— Егор Александрович, ну что же вы, — осуждающе заметил Семен Семенович. — Елизавета Юрьевна так испугалась за вас, примчалась на ночь глядя, а вы вот все шутите, — покачал головой председатель.

— Как примчалась, так обратно пусть и возвращается. Судя по всему, примчалась на вас?

— Подвез, как не подвезти невесту нашего молодого специалиста, — радостно подтвердил Лиходед.

Вот ведь жук, и ведь не придерешься к словам.

— Невесты у меня нет, разве что бывшая, — ухмыльнулся я.

— Ну, дело такое молодое, милые бранятся, только тешатся, — елейным голосом заговорил председатель. — Мы с женой, покуда женихались, сколько раз, бывало, по пустякам ссорились. И ревновала меня, да и уходила. А все одно по-ейному вышло.

Лиходед хитро улыбнулся, подмигнул мне и продолжил:

— Молодой вы еще, Егор Александрович, в жизни опять-таки мало видели. А мне вот дед сказывал: «Сёма, ежели тебя какая деваха выбрала, то ты хоть на край света сбеги, а все одно на ней женишься».

Не дождавшись ответной реакции, Семен Семенович чуть нахмурился, хмыкнул и закончил:

— Потому, сказывал мне дед, что не мы жен-то выбираем. А жены нас высматривают, да в мужья приглядывают. Вот так-то, Егор Александрович, — Лиходед добродушно улыбнулся. — Помиритесь, молодое дело оно такое… разнообразное! — заверил Семен Семенович. — Прошу вас, Лизавета Юрьевна, вот сюда, на скамеечку присаживайтесь. Нога-то, поди, устала? — сочувственно поинтересовался Лиходед, усаживая Баринову на ближайшую лавку.

— Спасибо, Семен Семенович, — вполне себе искренне выдохнула Лиза и посмотрела на меня глазами, полными слез, обиды, непонимания и любви. Точнее, четко отмеренной дозы той эмоции, которую Лизавета принимала за любовь.

— Егор, присядь, пожалуйста, нам надо поговорить, — тоненьким голосочком произнесла Баринова, похлопав ладошкой по месту возле себя.

— Спасибо, постою, — ухмыльнулся я.

Баринова рассердилась, но промолчала. Глубоко вздохнула, да так, что грудь едва не вырвала пуговицу на блузке, помолчала и заговорила тихим задушевным голосом.

— Егор, понимаешь…

«Да что ж ты непонятливая такая!» — я оборвал речь, не желая слушать одно и тоже.

— Лиза, поздно уже. Семен Семенович, отвезите гражданочку туда, где взяли. У меня режим. Медсестра ругаться будет, — хмыкнул я, не глядя на Лизу.

— С нашим удовольствием, — невозмутимо заверил председатель. — Как Лизавета Юрьевна изволит, так и поедем.

— Ну, тогда счастливо оставаться, — широко улыбнулся я. — Меня уколы ждут. Хорошего вечера, — я развернулся и пошел к зданию.

— Егор! Как ты смеешь вот так меня бросать! Одну! — отчаянно крикнула мне вслед Лизавета.

Впрочем, ошибаюсь, отчаяньем там и не пахло. Гневом, злостью, даже зарождающейся ненавистью, но не отчаяньем.

— Баринова, заканчивай цирк и езжай домой. Завтра куплю тебе билеты, посажу на самолет, попрощаемся. Очень надеюсь, что ты больше не появишься на моем пути. Второй раз мягко не будет, — отчеканил я.

— Егор! Ну, пожалуйста, Егор! — заволновалась Лиза, вскочила со скамейки, уронила костыль. Лиходед поднял, подал Бариновой. Все случилось за доли секунды, в момент, когда я разворачивался, чтобы уйти.

— Егор! Я жду ребенка!

— Что, млин? — выругался я, едва не чертанувшись со ступеньки. Перед глазами, что называется, вся жизнь пронеслась.

Быстро пошерстил память Егора, сообразил, что это вранье. С Бариновой Зверев спал всего пару раз, да и то черти когда. Если бы Лиза была беременна от него, живот уже подпирал бы нос.

— Мои поздравления папаше, — не оборачиваясь, рявкнул я, поднялся по ступенькам и от души хлопнул дверью. Правда, тут же пожалел о собственной несдержанности. Все-таки не у себя дома, в больнице, пациенты отдыхают, а я тут как кисейная барышня дверьми хлопаю.

— Вот же ж су-у-ккулент недоделанный! — выматерился от души.

Недолго думая, я аккуратно выглянул в окно, решив понаблюдать за парочкой великих комбинаторов.

Лиза бурно возмущалась, порываясь бежать за мной, чтобы продолжить то ли разговор, то ли скандал. Семен Семенович с неизменной улыбкой на губах, сочувствующей и всепонимающей, убеждал Лизавету не делать подобной дурости. Минут пять Баринова махала руками, возмущенно верещала, дергалась и ругалась с председателем, который не пускал ее в больницу. Затем Лиходед что-то такое сказал, отчего на лице Бариновой появилось задумчивое выражение. Лиза прислушалась, кинула взгляд в сторону больнички, затем посмотрела на председателя куда более заинтересованно и продолжила внимательно слушать.

Под конец разговора, который я не слышал, но он мне очень не понравился, Баринова даже начала кивать. А уж от улыбки, с которой бывшая Егоровская невеста посмотрела на здание районной больницы, в душе у меня истошно заорала интуиция, предупреждая о красном уровне опасности.

— Какого черта? Что происходит? — пробормотал я вслух. — Что эти двое задумали? И какого рожна председатель помогает Бариновой?

Вопросы остались без ответа, я еще постоял какое-то время, глядя в окно. Убедившись, что парочка хитрованов покинула территорию больницы, развернулся и отправился в палату.

— Егор Александрович! — возмущенным шипением встретила меня Зиночка. — Это ни в какие ворота! Это нарушение режима, что вы тут устроили! — принялась отчитывать меня медсестра.

— Зина, давай потом, ладно? — устало отмахнулся я от медсестры и двинулся в палату.

— Что? — ошарашено пискнула Зинаида. — Егор Александрович! Да что такое!

Я никак не отреагировал на возмущенный возглас, зашел в палату, скинул халат и, не умываясь, рухнул в кровать.

— Вы пропустили укол, Егор Александрович, — просочившись в палату неслышной тенью, нежно пропела Зинаида.

Вот и еще одна… актриса.

Похоже, вектор сменился в очередной раз. Теперь я понимаю, почему в той своей жизни избегал скопления женщин в радиусе десяти метров вокруг себя. Утомительно, черт побери, стать объектом преследования.

— Пожалуйста, — одним резким движением я приспустил больничные штаны, так и не повернувшись к Зиночке.

— А это ваша невеста была? — возбужденным шепотом поинтересовалась медсестричка, протирая мою задницу ваткой, смоченной в спирте.

— Бывшая, — буркнул я.

— А чего она хочет? — удовлетворенным тоном продолжила допрашивать Зиночка.

— Замуж, чего еще хотят женщины.

— А вы что? — с замиранием в голосе уточнила медсестра.

— А я всё.

— Что всё? — не поняла Зиночка.

— Всё — это всё. Нет меня. Умер я.

— Что вы такое говорите, Егор Александрович! — возмутилась Зина, всаживая в меня укол. — Нельзя так!

— Спокойной ночи, Зиночка. Спасибо за укольчик, — пробормотал я, реально проваливаясь в сон.

День выдался не просто бурным. День случился сумасшедшим. «Надеюсь, утром никто больше не заявится», — мелькнула мысль.

— Доктор, я здоров как бык! Выписывайте меня уже! — взмолился я, забурившись воскресным вечером в кабинет врача, который что-то писал за столом с задумчивым видом. — Сил моих больше нет терпеть это паломничество!