Ученица Злодея - Мерер Ханна Николь - Страница 2

Веселье в глазах вдруг сменилось отсутствующим выражением, а улыбка на миг померкла. Но он заметил. Странно.

Сэйдж всё равно продолжила рассказывать – видимо, по привычке.

– В школе никогда не было так интересно, но я всё равно скучала по ней, когда ушла.

Он уставился на потёки воска на столе.

– Ты не указала в резюме образование.

Она ответила слишком уж беззаботно:

– Мне пришлось бросить школу, когда пропала мама. Отец работал, а с сестрёнкой надо было кому-то сидеть.

«Не дави. Это неважно».

– Сколько тебе было? – спросил он.

«Да блин!»

Он услышал, как хрустнули бумаги в руках Сэйдж. Видимо, стиснула крепче.

– Тринадцать.

У него сдавило грудь.

Кингсли поднял другую табличку, явно предназначенную другу. Помахал ею перед лицом Тристана. «ГАД».

– Сэйдж… – Он осёкся.

С языка чуть не сорвались слова извинения. Извинения? Злодей не извиняется. Сам этот порыв так ошеломил его, что он умолк.

Фамилия неуклюже повисла в воздухе. Тристан смял письмо и швырнул его в корзину, только чтобы не смотреть на Эви, но, разумеется, в итоге всё равно посмотрел.

Её жизнерадостный настрой пропал, на его место пришло испуганное выражение лица. Ужас обратился робостью, когда она заметила, как неуютно ему смотреть на неё.

– Ой… Простите. Я обычно столько не болтаю.

Ну, это точно была неправда. Только за последние семь дней эта обуза наболтала больше, чем любой другой знакомый ему человек… Тревожило, что он помнил всё до последнего слова.

– Думаю, ты врёшь. – Вышло резко, а не по-доброму.

– Я да! – невозмутимо откликнулась она и немедленно хихикнула. – Во всяком случае, насчёт болтовни, но всё равно извините.

Была в ней эта солнечная лёгкость. Она так скоро извинялась. В её исполнении всё выглядело очень просто.

– Ничего, – буркнул он.

Она расцвела, и он моргнул. Это он-то?

– Кажется, я к вам привыкаю и расслабляюсь, – заметила она.

Боже мой, эта девушка как солнце. Нужны тёмные очки, просто чтобы глядеть на неё.

Тристан сощурился, нахмурился.

– В этом офисе недопустимо расслабляться. Вот сейчас самое время извиниться.

Она закусила губу, но уголки всё равно уползли вверх. Она вновь повернулась к окну, к самой яркой звезде, которая сияла в небе. Задумалась.

Невыносимо. Надо её выпроводить. Немедленно.

Не успел Тристан прогнать Сэйдж, как та вновь посмотрела на него, и её щёки загорелись румянцем. Пальчики перестали стискивать бумаги, и она сказала самым искренним тоном:

– Извините, но это правда. Это лучшая работа в моей жизни.

Тристан выругался вполголоса. Его будто ударило, да так, что едва не опрокинуло. Он оттянул воротник, чтобы не задохнуться.

Загадочное ощущение, которое охватывало его всякий раз после того, как он устраивал ей очередную проверку, а она с улыбкой проходила её, наконец прояснилось. Это было облегчение.

Сердце колотилось, сигнализируя об опасности этого чувства, но Тристан кое-как втянул воздух и ответил:

– Мне… приятно. – Он поднялся, забрал у Сэйдж бумаги. Она с готовностью протянула их. – На сегодня можешь быть свободна. Я достаточно помучил тебя.

Сэйдж тоже поднялась, бросив взгляд на двери кабинета, упёрла руку в бедро и вскинула бровь.

– Пленники в подземельях с вами бы не согласились, сэр.

Тристан закашлялся, ударил себя в грудь, чтобы побороть смех, и поразился самому этому желанию рассмеяться. Вместо этого он плотно сжал губы.

– Если не хочешь к ним присоединиться, я бы рекомендовал отправиться домой.

Сэйдж ещё раз сморщилась и пошла к двери, но снова остановилась выглянуть из окна: что-то манило её к жемчужному сиянию в небесах, которое отражалось в её глазах.

Он ничего не мог поделать. Сам не знал почему, но ему необходимо было всё выяснить.

– Что ты загадала?

Она повернулась к нему лицом, медленно отступая к двери, нашарила за спиной ручку. На лице её было такое нежное выражение, что Тристан почувствовал, как превращается в желе.

– Расскажу, когда сбудется.

Дверь тихо закрылась за ней, звёзды напоследок ещё раз сверкнули на краю поля зрения. Он отогнал их, поспешил к столу и выудил из верхнего ящика зовущий рубин. Желания. Глупости какие.

Зовущий рубин, как и многие другие камни, которыми располагал Тристан, использовался для связи с гвардией. У разных отрядов были разные волшебные камни в зависимости от статуса, но текущая ситуация требовала вмешательства Рубинового отряда. Самого смертоносного. Его любимого.

Он спешно приказал кому-нибудь достаточно опытному проводить Сэйдж в сумерках, чтобы убедиться, что она добралась до дома в целости и сохранности. В Ореховом лесу было полно опасностей, которые только и ждали запустить когти в жертву, на роль которой отлично подходили именно такие девушки, а он и так уже потратил на неё неделю. Нельзя же потерять всё это время.

«Нельзя же потерять её».

В конце концов, какой толк с ассистентки… если она мёртвая?

– Эви Сэйдж мертва.

Слова рыцаря эхом пронеслись по просторному королевскому кабинету, отражаясь от богато декорированных стен, как горестный плач.

Король Бенедикт сидел, опустив голову, и придерживал ухоженными пальцами страницы открытой книги. Свет, падающий из большого окна, разливался по серебристым страницам, в комнате было душно и жарко. Рыцарь поёрзал в тесной броне, но когда король поднял голову, замер как вкопанный.

Это была ошибка.

Король Бенедикт закрыл книгу, и солнечный свет слегка померк, будто с досады. Король медленно поднялся, губ коснулась сочувственная улыбка.

– Как жаль, – сказал он, проведя рукой по песочного цвета волосам. В них было совсем немного седых прядей – удивительно для человека в столь почтенных летах. – Бедняжку совратил Злодей. Наверное, в каком-то смысле эта смерть была милосердна. Тех, кто подобрался к тьме так близко, уже не спасти. Теперь она покоится с миром.

Самодовольство – вот что играло в королевской улыбке.

«Ненавижу тебя».

Рыцарь сжал кулак, но расслабил руку, чтобы король не заметил. Кивнул.

– Вы само милосердие, мой король.

Слова жгли язык.

Бенедикт с прищуром указал на мягкий стул.

– Прошу, присаживайся. Дорога во дворец была непроста. Как поживает сэр Итан? Он ведь остался с тобой, чтобы убедиться, что всё сделано?

Рыцарь не спеша подошёл к стулу, обитому красным бархатом; подушка промялась, когда он сел. Из-под шлема виднелись лишь зелёные глаза. Он мягко поправил:

– Сэр Нэйтан, ваше величество.

– Да, точно! Сэр Нэйтан, – рассмеялся король.

– Мёртв, – ровным голосом сказал рыцарь.

– Да? – вскинул брови король. Рыцарь произнёс ровно так, как репетировал:

– Боюсь, Отто Варсена обуяла жажда крови. Он набросился на меня и сэра Нэйтана, и я лично обезвредил его.

Он гордился тем, что голос не дрогнул на этой лжи.

Король, кажется, не расстроился – никто не удивился, по крайней мере, не из присутствующих в комнате.

– Ладно. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Надеюсь, ты позаботился о трупе Варсена?

Под шлемом у рыцаря дрогнули губы – он вспомнил, как именно позаботились о голове мистера Варсена.

– Да, мой король.

Рыцарь почувствовал, как вспотела шея. Он знал, каким будет следующий вопрос короля.

– А что с телом Эви Сэйдж? Хочу взглянуть.

Блудный лучик света из окна скользнул по рукам рыцаря, на которых красовались новые перчатки. Без кровавых брызг. Свет успокоил его, и он ответил:

– Боюсь, целителям нужно время, чтобы залатать её раны и привести в подобающий вид, как вы того желали. Они просили не беспокоить их во время работы, если на то будет ваша воля.

Повисла тишина. Рыцарь задержал дыхание, чтобы король не заметил, как вздымается грудь воина. «Держись!» – велел он сам себе, не сомневаясь, что сердце колотится слишком громко и королю отлично слышен этот стук.