Тень на жатве (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 36

— Объясни мне, что, черт возьми, здесь происходит, — произносит он. В его голосе раздражение, которое он едва сдерживает. И злость тоже. Я не уверена, злится ли он на Эмбер… или на меня. Или на обоих. — Говори, Лу.

Я вырываю ручку и блокнот и со всей силы бросаю их через комнату.

Я больше не могу. Это место. Эти Жнецы. Вся эта жизнь. Бесконечные требования. Путаница чувств. Я не справляюсь.

Все триста лет я только и делала, что пыталась ничего не чувствовать. Пряталась в чужой судьбе, в чужом существовании. Скрытая. Одинокая. А теперь я в Царстве Теней — и как будто вырвалась в свет. Только этот свет ослепляет. И спрятаться больше негде.

Ашен отворачивается, смотрит на ручку и дневник, брошенные на пол. Я чувствую себя полностью оголенной, будто вывернутой наизнанку. Он уходит вглубь комнаты, а я знаю — пути назад не существует. И я не хочу назад.

Если Ашен решит убить меня — пусть это будет за слова. За то, что важно. За то, что останется с ним навсегда.

— Ашен.

Его тело замирает, напряженное, как сталь.

Все замирает. Он не двигается. Я даже не моргаю. Все, что есть между нами — дыхание.

Секунды тянутся, но нет ни удара в грудь, ни вспышки огня. Между нами — только пустота и все, что я так долго держала в себе.

— Я влюбляюсь в тебя, Ашен.

Он поворачивает голову. Его взгляд упирается в пол, словно он растворился в иной реальности. Птица, вытатуированная на его шее, будто готовится взлететь. Когда он, наконец, поднимает глаза, отрываясь от мыслей, его взгляд встречается с моим. Его лицо невозможно прочесть.

Я не двигаюсь. Принимаю все, что должно случиться. Все, что привело меня сюда — каждый миг своей жизни — я принимаю с благодарностью. Я не закрою глаза.

Ашен идет ко мне. Я не знаю, чем это закончится — поцелуем или холодом стали, — но он резко подхватывает меня на руки. Я обвиваю его спину ногами, руками цепляюсь за плечи. И все, что копилось внутри, выходит наружу.

— Ты правда думала, что я не знал, кто ты? — шепчет он у моего уха, его дыхание обжигает кожу. Одна его рука лежит на моей шее, другая скользит по голой коже на бедре.

Я киваю. Но чем больше думаю, тем отчетливее понимаю — он знал давно. Возможно, с самого начала.

— Я только и ждал, чтобы ты сказала хоть слово, Леукосия.

Я крепче цепляюсь за его плечи, когда он разворачивает нас к постели.

Он прижимает губы к моей шее. Поцелуй жадный, наполненный желанием. Он опускает меня на кровать, а я тяну его за собой, не давая уйти.

Его горячие ладони ласкают мою прохладную кожу, медленно поднимаясь по ногам.

— Ты правда этого хочешь? — спрашивает он, замирая, отодвинувшись, глядя мне в глаза.

Я киваю:

— Да. Очень.

Слезы еще не высохли на моих щеках. Ашен осторожно поднимает ладонь и вытирает их. Его прикосновение — благоговейное, почти священное. Он смотрит, как его пальцы скользят по моей коже, как будто хочет запомнить каждую черту.

— Если захочешь, чтобы я остановился - скажи, — его голос словно густой, теплый мед. Он пронзает меня до глубины.

Я киваю вновь:

— Обещаю.

Он встречает мой взгляд, словно каждое произнесенное мною слово является для него бесценным даром. Его губы приближаются к моим, и даже в это мгновение он не отводит глаз. Я расстегиваю его рубашку и провожу пальцами по знакомым татуировкам, тем, что видела, когда лечила его рану: лик шакала, тексты и геометрические узоры, плавно повторяющие контуры его тела. Его тепло проникает в мои пальцы, зажигая их. Я хочу чувствовать каждую черту его тела, пока не запомню его прикосновением, как слепой по памяти пальцев.

Он отходит на шаг, снимает рубашку. Его глаза горят, будто внутри пламя. Он осторожно развязывает ленту моего платья у шеи. Тонкие золотые бусины и ткань медленно скользят вниз, обнажая мою грудь. В его глазах — тихая, глубокая жажда.

— Libbu isriq, ekimmu, — шепчет он мне в кожу. «Ты украла мое сердце, вампирша».

Эти слова словно наполняют меня светом звезд, вся темнота и одиночество рассыпаются в сиянии редкой красоты. Слеза предательски скатывается по щеке, и хотя я надеюсь, что он не заметит, он целует ее след.

Я провожу пальцами по его темным волосам, когда он целует мою грудь. Его губы нежно обхватывают сосок, ласкают языком, затем переходят на другую сторону. Каждый поцелуй наполнен смыслом и для меня, и для него.

Вторая рука Ашена скользит под платье, поднимаясь по бедру, касаясь нежной кожи. Его пальцы обводят изгиб бедра, и сердце мое дрожит. Он осторожно сдвигает кружево моих трусиков вниз, опуская их по ногам, пока они не падают на пол.

Он расстегивает свои брюки одной рукой, другой гладит мое бедро. Мое сердце бьется в ритме волн, захваченных штормом. Я смотрю, как он снимает одежду, и его возбужденный член открывается моему взгляду.

— Мне кажется, это не поместится, — говорю я, улыбаясь, мой голос полон желания.

Ашен улыбается, опирается на руки у моей талии.

— Поместится.

— Ты уверен? Оно очень большое.

— Уверен, вампирша, — шепчет он.

Наши взгляды встречаются, и я запоминаю каждую черту его лица — оттенки глаз, изгиб челюсти. В груди разгорается огонь, щеки пылают. Желание растет, страхи и сомнения тают под его внимательным, благоговейным взглядом. Я словно древний памятник Саккары, переживший время и бури, сохранивший суть.

Глаза Ашена пылают страстью. Он убирает пряди с лица, прижимается ко мне, и мы замираем, глядя друг другу в глаза. Его грудь тяжело вздымается.

— Я хочу этого, — шепчу я. — Я хочу тебя, Ашен.

Пламя в его глазах разгорается ярче. Он не отводит взгляда, медленно входя в меня, и мое тело, будто созданное для него, поддается навстречу. Когда он входит полностью, то наклоняется, и мы дышим как единое целое, воздух между нами горячий, как пар. Он выходит осторожно и снова входит, глубже. Я стону, и закрываю глаза, и в этот миг он целует мои ресницы, обрамляя лицо руками — так бережно и так нежно.

— Каждое слово, — шепчет Ашен у моего уха, проводя большим пальцем по моим губам. — Каждый твой звук… Я столько раз представлял твой голос, когда читал твои записи.

— И… он такой, каким ты его представлял?

Он чуть отступает, смотрит мне в глаза, а я кладу ладони ему на лицо. Он почти выходит — и резко входит в меня снова. Я стону, чувствуя, как все внутри пульсирует.

Ашен улыбается, пальцами обводя контур моих губ, и повторяет движение. Я отвечаю низким, нетерпеливым стоном.

— Нет, — шепчет он. — Он в тысячу раз лучше.

Он накрывает мои губы поцелуем. Наши тела находят общий ритм — плавный, естественный, как музыка. Я провожу руками по его телу, жадно, не останавливаясь. Его плечи, руки, спина — каждая мышца напряжена под моими пальцами.

Темп нарастает. Его движения становятся глубже, сильнее. В нас двоих будто накапливается буря, готовая прорваться наружу. Он сжимает мое бедро, и я обвиваю ногой его спину, поднимая бедра, позволяя войти глубже. Оргазм настигает меня, как волна, обрушивающаяся на берег. Я выгибаюсь, сжимаюсь вокруг него, шепчу его имя снова и снова, пока не теряю голос. Внутри все вспыхивает, дыхание сбивается. Ашен зарывается лицом в мою шею и срывается на стон, кончая. Внутри все вспыхивает, как звезды — в каждой клетке, в каждом ударе сердца.

Мы долго просто лежим, не шевелясь. Вес Ашена — теплый, уютный, как одеяло. Я чувствую, как его сердце бешено стучит рядом с моим, как он тяжело дышит. Потом все становится тише, спокойнее. Он наклоняется и осыпает мою шею поцелуями — легкими, трепетными, почти щекочущими, смеша меня.

— Этот смех, — говорит он, приподнимаясь. Его взгляд скользит от моих глаз к губам. — Не думаю, что даже твоя песня может звучать лучше.

Я снова смеюсь. В его глазах загорается веселье, он убирает с моего лица выбившуюся прядку.

— Но ты еще не слышал, как я пою Селин Дион, — усмехаюсь я. — Там я не просто хороша. Я довожу до слез, без вариантов.