Тень на жатве (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 17

— Дело не в вампире, — говорит он, и от его слов у меня что-то болезненно сжимается внутри. — Мы сражались со стаей, и они смогли ранить меня ядом Ангельского крыла. Лу спасла меня, и теперь нас связывает заклинание, которое она применила.

Эмбер замирает, и мы останавливаемся вместе с ней. Она смотрит на меня, и я вижу в ее взгляде беспокойство и боль. Она внимательно изучает мое лицо, а затем сглатывает.

— Ангельское крыло? Ты спасла моего брата?

Я киваю в знак согласия. Наступает тишина, после чего Эмбер подходит ко мне и берет мои руки в свои. Она смотрит мне в глаза, и я вижу, как в них собираются слезы.

— Спасибо тебе. — Эмбер крепко обнимает меня, и я смотрю через ее плечо на Ашена. Он напряжен, и в его взгляде читается беспокойство, хотя я не понимаю, о ком он беспокоится. Эмбер отпускает меня и берет меня под руку. — Расскажи мне все, Лу. Ашен редко получает ранения. Я хочу знать каждую деталь, — говорит Эмбер, слегка задевая меня плечом, и мы продолжаем идти. Несмотря на очевидное сходство, она совсем не похожа на своего брата. Она проявляет свои чувства открыто и искренне, а ее улыбка озаряет все вокруг. Она совсем не такая, какой я себе представляла Жниц, и мне хочется рассказать ей все.

— Лу не может говорить, — произносит Ашен. Эмбер поворачивается к нему, а затем ко мне, и ее глаза полны тревоги и любопытства.

— Тебе отрезали язык?

— Эмбер…

— Люди раньше любили так делать. Мне так жаль. Какое ужасное испытание.

— Оставь ее в покое, Эмбер.

«Нет, у меня есть язык», — пишу я, стараясь не рассмеяться, и протягиваю ей записку. Она облегченно вздыхает, но затем ее охватывает любопытство. «У меня повреждены голосовые связки», — объясняю я, и мне становится немного стыдно за свою ложь.

Эмбер печально кивает. — Какая неудача для вампира. Должно быть, это сильно усложняет охоту.

Я пожимаю плечами, бросая взгляд на Ашена, который смотрит на меня с интересом.

«У меня есть свои методы», — пишу я.

— Не сомневаюсь. Вампиры умеют приспосабливаться к любым условиям, — говорит Эмбер с улыбкой.

Я бросаю взгляд на Ашена, который стоит позади нее, и наши глаза встречаются. В его взгляде мелькает слабая искра, но я вижу ее. Осторожность. Беспокойство. Он отворачивается, когда Эмбер поворачивается к нему.

— Тогда расскажи мне эту историю ты, брат, — говорит она, когда мы доходим до конца огромного зала и поворачиваем направо за последнюю колонну. По обеим сторонам комнаты расходятся широкие лестницы с изогнутыми ступенями. Мне нравится симметрия, точность каменной кладки. Я поднимаю взгляд к потолку и ряду узких окон, расположенных высоко на задней стене. Наши шаги эхом отдаются в пустом пространстве, когда мы поднимаемся наверх.

Наверху мы идем по коридору, вдоль которого тянутся большие двери из красного дерева. Потолок кажется невероятно высоким, а вверху виднеются световые люки, за которыми не видно света. Несмотря на всю эту высоту, я чувствую какое-то необъяснимое давление. Эхо наших шагов только усиливает мое беспокойство. Мы останавливаемся у двери, расположенной посередине коридора, на которой золотыми буквами, стилизованными под вьющиеся растения, выведена цифра 8.

— Вампиры умеют приспосабливаться к любым условиям, — повторяет Эмбер свои слова. Она смотрит на меня с теплотой и берет меня за плечи. Я чувствую присутствие Ашена позади. — Уверена, что ты быстро здесь освоишься.

— Мы здесь ненадолго. Всего на пару дней, — сухо возражает Ашен. Эмбер не сводит с меня глаз, и ее улыбка становится еще шире.

— Какая жалость, брат. Нам бы не помешало больше светлых душ. А у Лу душа действительно очень светлая. — Эмбер целует меня в щеку и собирается повторить этот жест с другой стороны. — Ведь правда…

Она наклоняется ближе и шепчет мне прямо в ухо:

— …Леукосия, — так, чтобы услышала только я.

ГЛАВА 14

Сердце бешено колотится в груди. В животе разгорается огонь. Эмбер одаривает меня благосклонной улыбкой, отстраняясь и смотря мне в глаза. В ее взгляде нет ни угрозы, ни утешения.

— Скоро увидимся, братец, — говорит она, переводя взгляд за мое плечо. — Дай знать, если я могу чем-то помочь в охоте. Поужинаем сегодня?

Я не хочу на этот ужин. Ни. За. Что.

За спиной не слышно ни звука, но, видимо, Ашен кивает, потому что улыбка Эмбер становится шире.

— Отлично, — говорит она и поворачивается ко мне. — Приводи Лу.

Блять. Похоже, я иду на ужин.

Еще раз улыбнувшись, Эмбер разворачивается и, словно не касаясь пола, скользит по коридору на своих нереально высоких каблуках. Слышу, как за моей спиной со скрежетом открывается дверь, и наблюдаю, как Эмбер исчезает в коридоре, даже не обернувшись. Затем поворачиваюсь, чтобы войти в комнату вслед за Ашеном.

Жнец придерживает для меня дверь, наблюдая через плечо, как я переступаю порог и оказываюсь внутри. Все в точности как в его доме по ту сторону: вычурные вазы, столики с позолотой, мрачные тона и картины, которые кажутся слишком большими для этого пространства. Резное изголовье из черного дерева возвышается над широкой кроватью. Я не отрываясь смотрю на глянцевый блеск полуночного синего шелкового постельного белья, стараясь не поддаваться панике. Я даже не вижу, что именно разглядываю, но продолжаю сверлить взглядом эту кровать. В голове одна навязчивая мысль:

Дерьмо.

Дерьмо дерьмо дерьмо дерьмо.

Деееееерьмооооооооо.

— Я бы предложил отдельную комнату, но тебе небезопасно оставаться одной, — говорит Ашен, ставя наши сумки на пол рядом с кроватью. Я слышу его, но слова словно пролетают мимо ушей. Меня по-прежнему преследует навязчивое «дерьмо». Жнец склоняет голову набок. В его глазах читается вопрос и, возможно, легкое беспокойство. — Я могу поспать на полу, — предлагает он, словно делая мне великое одолжение.

Перевожу взгляд на пол, затем снова на него, но никак не могу понять, к чему он клонит.

— Вампирша…

Этот выводит меня из ступора. Одариваю его испепеляющим взглядом. Только что он представлял меня как Лу, а теперь я снова просто «вампирша». Просто какое-то существо. Наверное, надо радоваться, что он не выпалил мое настоящее имя – Леукосия, но это «вампирша» почему-то раздражает еще больше. И тут до меня доходит, что он имеет в виду. Речь, конечно же, о кровати.

«Думаю, я смогу себя контролировать себя, Жнец. Мы можем разделить постель как взрослые люди», — пишу я, швыряя блокнот на шелковое покрывало полуночного цвета. Ашен читает записку, смотрит на меня с сомнением и достает из рюкзака черную рубашку.

— Сначала пойдем в архив, чтобы найти нужную информацию, а затем встретимся с Эмбер на ужине. Завтра вылетаем в Каир, — говорит Ашен, поворачиваясь ко мне спиной и расстегивая рубашку. Она сползает с его плеч, открывая вид на татуировки. Геометрические узоры переплетаются со звездами, птицами и непонятными письменами. Рваная рана, оставленная клинком оборотня, розовой полосой пересекает участок кожи, украшенный подобием пчелиных сот. Края почти затянулись, чернила медленно возвращаются в посветлевшую кожу вокруг раны.

Некоторое время наблюдаю за тем, как Ашен аккуратно складывает старую рубашку и кладет ее на кровать. Он двигается так, словно меня здесь и нет. Накидывает чистую рубашку на плечи, и ткань, словно крылья, взмывает в воздух. Затем просовывает руки в рукава.

Мое сердце по-прежнему бешено колотится в груди, словно вот-вот выскочит. Даже вид больного тела Ашена не может выгнать из моей головы хор слова «дерьмо». Теперь это полноценная мелодия Мэрайи Кэри. «Все, что я хочу на Рождество – это дерьмо».

Отхожу к окну, у дальней стены, и смотрю на искусно подстриженные кусты сада-лабиринта. В голове бушует настоящий шторм. Эмбер могла убить меня. Могла выдать мое имя брату. Могла призвать целую армию Жнецов, чтобы украсть мою душу. Она не сделала ничего из этого, но это вовсе не означает, что она мечтает напиться со мной в стельку и снимать дурацкие видео в «TikTok» по субботам.