Умоляй меня (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 55

Помолчав, он добавляет: — А я-то думал, что ты пугающая.

— Есть пугающие вещи, а есть Кармелина Бьянко. О, и вот что самое интересное! У нее есть сбережения. Достаточно, чтобы хватило на обучение Харлоу в колледже. Похоже, она могла бы легко позволить себе оплатить дом престарелых, но ей просто неинтересно переезжать в него. Почему ты смеешься?

— Это прямо как из фильма.

— Да, фильма ужасов. Если бы у нее выросли рога и раздвоенные копыта, я бы даже не удивилась.

— И что ты собираешься делать?

Со вздохом я смотрю на крошечные трещинки на потолке.

— Вот бы у нас были такие же программы по отказу от нежелательных детей, как на пожарных станциях, только для стариков. Я бы выгнала ее из машины, когда проезжала бы мимо станции. Даже не стала бы сбавлять скорость.

Теперь он смеется еще громче.

— Картер. Ты в опасности.

— Прости, детка. Мне правда жаль, это просто чертовски смешно. Кто так делает?

— Безумный человек! Она чокнутая!

— Не знаю, по-моему, она довольно сообразительная.

Я кисло отвечаю: — Это потому, что твоя семья состоит в мафии.

— Даже близко не похоже. Но я все равно считаю, что было бы здорово иметь все эти деньги и власть.

— Подумай о том, что ты только что сказал.

— Да, я знаю, что у моей семьи есть деньги и власть. Но это не значит, что деньги и власть не подчиняются правилам.

— Так ты хочешь быть диктатором?

Картер усмехается: — Я вижу, ты не в настроении шутить.

— Нет, я в настроении выпить три Martini.

— Лучше сходи на пробежку. Тебе станет легче.

— Извини, но я нормальный взрослый человек. Я бы не побежала по людной улице, если бы за мной не гнался кто-то с ножом. И перестань смеяться!

— Ах, детка. Ты такая очаровательная, когда нервничаешь. Знаешь, что тебе нужно? Оргазм.

— Хммм.

— Это было согласие?

— Теоретически, да, но сегодня мне нужно разобраться с наказанным подростком и злой ведьмой. Я не могу вписать оргазм в свое расписание.

— Ну, просто знай, что это постоянное предложение. Мой язык всегда наготове, когда тебе это понадобится.

— Это заставляет меня улыбаться. Спасибо.

— Не за что, ваша светлость.

На мгновение я радуюсь, пока не вспоминаю, что мой брат сказал, что наша мама «испачкала» штаны и что мне нужно купить подгузники для взрослых.

Я почти надеюсь, что у нее недержание мочи. Потому что, если это не так, и все это было частью ее плана…

Я имею дело с чудовищем.

— Я, пожалуй, пойду. Я оставила маму внизу с Харлоу. Она, наверное, позволяет ей пить джин прямо из бутылки и делает презентацию в PowerPoint о том, как разрушить жизни людей.

Картер усмехается.

— Хорошо, детка. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь. Я всегда рядом, даже если тебе просто нужно выговориться.

По крайней мере, в моей жизни есть один взрослый герой, который не является злодеем.

Мы прощаемся и вешаем трубки. Я принимаю душ, одеваюсь и спускаюсь вниз. Моя мама и Харлоу в гостиной, играют в карты на кофейном столике.

Я подхожу и заглядываю Харлоу через плечо.

— Что это?

— Покер. Бабушка действительно хороша. Она учит меня блефовать.

Я бросаю на маму убийственный взгляд. Она улыбается мне и сдает Харлоу еще одну карту.

— Да, твоя бабушка хороша во многих вещах. В криминальных вещах. Могу я поговорить с тобой минутку, пожалуйста? Наедине.

Мама смотрит на Харлоу.

— О боже. У меня неприятности.

— Успокойся, бабушка. Мама справедливая. Но тебе нужно быть с ней повежливее. У нее и так достаточно проблем.

Мама смотрит на меня, приподняв брови.

— Проблем?

— У меня нет проблем. У тебя есть проблемы. Кухня. Сейчас.

Мама бросает взгляд на Харлоу, которая кивает. Только после этого она встает и идет за мной.

Наверное, мне следует отвести ее в другую комнату, где не так много острых ножей. С таким настроением, как у меня сейчас, я могу начать отрубать пальцы.

Когда мы встаем по обе стороны кухонного стола, вне пределов слышимости Харлоу, я говорю: — Ты можешь оставаться здесь, пока не найдешь, куда переехать.

Она беззаботно отвечает: — О, но на это могут уйти годы! Ты же знаешь, какая ужасная цена на жилье. Мне придется искать что-нибудь по карману.

Сквозь стиснутые зубы я говорю: — Обеспечь свою задницу жильем. У тебя есть две недели, мама.

Она поджимает губы.

— Два месяца.

Ну и наглость у этой женщины. Просто гребаная наглость!

— Ты меня не слушаешь. Две. Недели. Если ты к тому времени не уйдешь, я сама тебя выселю и сменю все замки и наши телефонные номера.

Она притворяется обиженной, подносит руку к горлу и задыхается.

— Ты бы вышвырнула собственную мать на улицу, если бы ей негде было жить?

— Ты не сможешь обмануть меня, Кармелина. Мне тебя не жаль. Я никогда не буду тебя жалеть. Мне известно, что ты способна позаботиться о себе, и это то, что тебе нужно сделать.

Она пробует другую тактику, на этот раз еще более низкую, дикую.

— Подумай о своей дочери. Ей полезно, когда рядом семья.

— Только не тогда, когда семья – ты.

— Ради всего святого, ты ведешь себя так, словно я убиваю щенков ради забавы в свободное время.

— Мне все равно, чем ты занимаешься в свободное время, главное, чтобы ты была подальше от меня, когда делаешь это. Две недели, мама. Это моя последняя жертва. Если тебе этого недостаточно, ты можешь уйти прямо сейчас.

Она рассматривает меня в слегка удивленном молчании, в уголках ее рта играет намек на улыбку. Если бы я не знала ее лучше, то подумала бы, что она гордится мной.

— Хорошо, София. Две недели. Спасибо.

Я прищуриваюсь, пытаясь понять, не было ли в ее словах сарказма, но отвлекаюсь – и прихожу в ужас, – когда она подходит ко мне с протянутыми руками.

Я стою неподвижно, когда мама обнимает меня.

Дрожащим голосом она шепчет: — Ты хороший человек. И хорошая мать. И я должна была сказать тебе, что любила тебя, когда ты росла. Приношу извинения за то, что не сделала этого. Я всего лишь пыталась сделать то, что считала правильным.

С тихим всхлипом мама отпускает меня, вытирая свои глаза. Она отворачивается и медленно идет в гостиную, ссутулив плечи, как будто ей плохо.

— Я на это не куплюсь, ты, великая притворщица!

Она выпрямляется и, не оборачиваясь, показывает мне большой палец. Смеясь, она кричит: — Я всегда знала, что ты умнее своего брата.

Клянусь всем святым, если я не убью эту женщину до истечения двух недель, это будет чудо.

Когда вечером приходят девочки со своими детьми на руках, я встречаю всех с широкой улыбкой. В гостиной Харлоу уже расставлены настольные игры, только что доставили заказанную мной пиццу и несколько бутылок белого вина охлаждены.

Все, кроме меня, Вэл и Эвелин, направляются в гостиную.

— У меня для вас сюрприз, девочки, — говорю я, слегка улыбаясь.

Протягивая мне бутылку вина, Вэл спрашивает: — Ты беременна?

— Ха-ха. Без матки это было бы довольно сложно.

Эв целует меня в щеку и протягивает еще одну бутылку вина.

— Вы помолвлены?

— Боже, вы сегодня просто дурачитесь, да? Заходите.

Мы направляемся на кухню, оставляя детей одних. Они знают друг друга всю свою жизнь, вместе ездили на семейные каникулы и проводили бесчисленное количество часов в обществе друг друга, поэтому я знаю, что они будут в порядке, если их оставить наедине с самими собой.

Вэл и Эв усаживаются на стулья за кухонным столом, где их ждут бокалы для вина и ведерко со льдом. Я даже постаралась на славу и приготовила сырную и мясную нарезку, хотя знаю, что мы примемся за пиццу, как только выпьем вина.

— Какой у тебя самый большой сюрприз? — спрашивает Эв, опуская бутылку в ведерко со льдом.

Я уже собираюсь ответить, когда замечаю ее рот. Губы у нее красные и опухшие, как будто ее ужалил пчелиный рой.