Такие лжецы, как мы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 19

Не смей смотреть ему в глаза, слабачка!

Я легкомысленно отвечаю: — Честно говоря, я об этом не думала.

Каллум задумчиво изучает выражение моего лица. Затем его взгляд становится забавным.

— Я серьезно, — настаиваю я, смущаясь. — Это не то, что было на первом месте в последнее время, учитывая все пожары, которые я пытаюсь потушить в своей личной жизни.

Глаза сверкают, он откидывает голову назад и смотрит на меняв сверху вниз. — Хм...

Боже, как же сильно в нем чувствуется самодовольство.

— Послушай, я уверена, что ты думаешь, что ты весь такой, но ты действительно не мой типаж.

— О? А какой у тебя типаж?

Он издевается надо мной. Это чувствуется в его тоне, ухмылке, языке тела. Я перехожу от неловкости к ярости и бросаю на него взгляд.

— Мужчина, у которого нет богатого лица, для начала.

— Богатое лицо?

— Высокомерный, претенциозный, презрительный взгляд, который носят некоторые богатые люди. Это выражение преувеличенного чувства собственного достоинства, которое появляется у вас, когда вы ходите вокруг да около, изображая из себя миллиардера, и насмехаетесь над простыми людьми вроде меня.

Его глаза темнеют, как и его энергия. Он молча смотрит на меня с минуту, а потом говорит: — Ты не обычная. И я никогда бы не стал насмехаться над тобой, Эмери. Никогда.

Я была готова выплеснуть ему в лицо свое вино, но теперь он меня обезоружил. Я смотрю на него, чувствуя разочарование, беспомощность и растерянность.

— Если я спрошу тебя о чем-то, ты будешь честен со мной?

— Да.

Его ответ быстр и однозначен. Это придает мне уверенности, необходимой для продолжения.

— Ты серьезно? Это соглашение, которое ты предлагаешь, законно?

— Да.

И снова его ответ тверд. Каллум поддерживает зрительный контакт, пока говорит. Он не моргает, не вздрагивает, не делает каких-то странных движений, на которые я могла бы наброситься с криком «Ах-ха!». Он просто выглядит как человек, говорящий правду.

Допиваю остатки вина, затем сжимаю пустой бокал в руках и надеюсь, что он не заметит, как сильно дрожат мои руки.

— Что еще? Спроси меня о чем угодно, — мягко говорит он, все еще глядя мне в глаза.

Его голос гипнотизирует, а глаза завораживают. Аромат его кожи опьяняет меня. А может быть, дело в вине, но все в этом мужчине словно создано для того, чтобы притягивать женщину к себе. Его лицо и тело расставляют ловушки, но именно его глаза — настоящий капкан.

Тепло его взгляда — это бархатный темный соблазн, обещающий все и вся, возбуждающий и пугающий одновременно.

Он — силовое поле, мощная темная звезда, медленно втягивающая меня в свою орбиту и удерживающая там лишь силой своего притяжения.

Каллум произносит мое имя так тихо, что это едва слышный шепот. Нежный, интимный шепот, такой, каким любовник произносит его близко к моему уху, когда проникает в меня.

Что, конечно же, заставляет меня полностью развалиться на части.

Я выпаливаю: — Я просто размышляла о планетах и гравитации, когда у меня случился небольшой приступ. Пожалуйста, извини меня, мне нужно ещё вина.

Рывком встаю на ноги. Каллум протягивает руку и берет меня за запястье. Он тянет меня обратно в кресло и держит там, глядя в мои глаза с обжигающей силой.

Затем говорит: — Для этого мне нужно, чтобы ты была трезва.

— Тогда, может быть, нам стоит поговорить завтра, как я и хотела. Потому что сейчас я хочу напиться.

— Не стоит бороться со стрессом, напиваясь.

— Пока что это работает отлично.

— Нет, не работает.

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и выдох. Затем открываю их и смотрю на него.

— Ты прав. Но это действительно не твое дело.

— Все, что касается тебя, — это мое дело.

— С каких пор?

— Поскольку ты собираешься стать моей женой.

Эти слова звенят у меня в ушах, я сижу, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Словно почувствовав, что я нахожусь на грани полного душевного краха, Каллум отпускает мое запястье, откидывается на стуле и делает глоток виски. На мгновение он задумывается, а затем начинает говорить низким, успокаивающим голосом.

— Я понимаю, что это странно. Если бы я был на твоем месте, я бы тоже отнесся к этому скептически. Но мое предложение реально. В тот вечер, когда я подслушал твою беседу с сотрудниками в Jameson's, я ужинал с женщиной, которая мне не нравилась. Она модель, очень красивая, но настолько эгоцентричная и поверхностная, что мне было физически больно слушать ее слова. В обычной ситуации я бы никогда не стал встречаться с такой. Но, зная о ситуации с моим наследством, мой адвокат предложил мне встретиться с Александрой, подругой его жены. Если тебе интересно, почему мне нужен адвокат, чтобы назначать мне свидания, то причина в том, что мне трудно... очень трудно найти общий язык с большинством людей, главным образом, потому что нужно вести светские беседы.

— А ты нетерпеливый и властный.

Каллум смотрит на меня. Я говорю: — Прости, — и жую внутреннюю сторону губы.

Через мгновение он кивает.

— Ты права. Я и то, и другое.

Удивившись, что он со мной соглашается, я начинаю чувствовать себя глупо из-за того, что указываю на его недостатки.

— Я имею в виду, никто не идеален.

Он говорит: — Почти никто.

— Я не знаю, что это значит.

С задумчивым видом Каллум смотрит на свой стакан с виски и медленно крутит в нем лед.

— Ты... — осторожно начинает он. На мгновение замирает, а затем добавляет хриплым голосом: — Ты необычный человек.

Внешне я совершенно неподвижна. Но внутри вибрирую от эмоций, которым не могу дать названия, потому что никогда не испытывала их раньше. Жду, пока он продолжит, а мое сердце и другие органы пульсируют.

— Ты чувствительна, но ненавидишь это в себе, поэтому стараешься скрыть. Ты хочешь все контролировать и обо всех заботиться, но эти усилия истощают тебя. Ты никогда не попросишь о помощи, потому что твоя гордость не позволит тебе этого сделать. Ты сильная, поэтому все на тебя полагаются, но ты также одинока и слишком много беспокоишься. И тебя никто никогда не спрашивал, что ты хочешь делать со своей жизнью, потому что все уже было решено за тебя еще до твоего рождения. Поэтому ты обижаешься и в то же время испытываешь чувство вины за эту обиду, потому что знаешь, что, несмотря ни на что, твоя жизнь была намного лучше, чем у большинства.

Каллум поднимает взгляд. Наши глаза встречаются. Я борюсь с внезапным и непрошенным желанием заплакать.

— Как близко я подошел?

Я облизываю губы и сглатываю комок в горле.

— Откуда ты все это обо мне знаешь?

— Поскольку мы так похожи, я мог говорить о себе.

Он дает мне немного посидеть с этой бомбой, прежде чем продолжить.

— И все, что мне понадобилось, чтобы понять это, — это послушать, как ты говоришь своим сотрудникам, что тебе придется закрыть магазин. Ты была опустошена. Единственное, о чем ты могла думать, — как это отразится на них. Я сидел, прислушиваясь одним ухом к вашему разговору, а другим — к банальному словесному потоку из уст Александры, и понял, что хочу узнать тебя. Я хотел помочь. И если мне придется искать жену, то хорошо бы, чтобы она была кем-то, кого я не нахожу отталкивающим.

Я моргаю.

— Вау. Ты держал меня в напряжении до самого конца.

— Я сказал, что не нахожу тебя отталкивающей.

— Я знаю, Ромео, это может стать для тебя шоком, но женщины не считают неотразимым, когда им говорят, что их лучшее качество — не быть отталкивающими.

— Я никогда не говорил, что это твое лучшее качество.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я уверена, что меня снова мутит.

Он ухмыляется.

— А, понятно. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что считаю тебя красивой.

Мое лицо обжигает. Я огрызаюсь: — Не будь засранцем, — и вскакиваю с кресла. Затем начинаю расхаживать взад-вперед по гостиной, уперев руки в бедра и пылая от гнева.