Локки 8. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 17

Подручных козла мутузили так, что любо-дорого было смотреть. Выбитые зубы как игральные кости скакали по грязному полу. Кровь из разбитых носов и губ щедро летела на стены, создавая шедевры экспрессионизма. А их вопли… О-о-о! Это была музыка для моих ушей.

Однако я не стал наслаждаться ею, а тихонько выскользнул из трактира, наверняка оставив после себя отличную байку. Думаю, она будет звучать как-то так — мол, сын Сварга ходит по всем кабакам города и выводит на чистую воду всяких мошенников.

— Ну, тем лучше для моей репутации, — пробормотал я и двинулся по такому узкому и грязному проулку, что сюда даже солнечные лучи брезговали заглядывать.

Но через какое-то время мне удалось выбраться на более-менее нормальную улицу. И в конце неё как раз и красовалось понравившееся Илье здание с черепичной крышей. Возле него прямо в луже грязи вольготно развалился человек, закинув ногу на ногу. Он что-то пьяно бормотал, не открывая глаз.

Я подошёл к нему, желая узнать, что это за район города.

— Эй, — несильно пнул я пьяницу по ноге. — Мы где?

Тот открыл мутные зенки, медленно поглядел по сторонам и просипел, важно воздев палец со сломанным чёрным ногтем:

— Мы в дерьме.

— Тонко подмечено, и ведь не поспоришь, — покивал я и сообразил, что пьяный философ вряд ли мне поможет.

Он полностью подтвердил мою мысль, закрыв глаза и перевернувшись набок.

— Спокойной ночи, — прошептал я и проник в интересующее меня здание.

Внутри громоздились горы мусора и всякий хлам, но в целом ступени, потолок и стены были ещё довольно крепкими. Так что если тут всё привести в порядок, то можно и школу устроить.

Я остался доволен увиденным и вышел из здания в хорошем настроении. Но оно быстро завяло, стоило мне увидеть Рарога, восседающего на крыше соседней халупы.

Рарог повернул голову и посмотрел на меня одним глазом, похожим на каплю расплавленного металла. Каркнул, расправил крылья и шумно замахал ими, но с крыши не взлетел.

— Пора? — изумлённо изогнул я бровь. — Уже?

— Кар-р-р! — снова каркнул он, подтверждая, что с минуты на минуту появится Семаргл, который и переместит меня на поляну богов.

И я даже рта раскрыть не успел, как из-за угла уже вышел Семаргл.

— Тебя ждёт совет богов, — сразу же хмуро заявил он, тронув золотую серьгу в ухе.

— А какова причина такой срочности? Ты же сказал, что Рарог лишь известит меня о времени совета, а подобные слова как бы намекают, что между извещением и началом совета должно пройти какое-то время, а не три секунды.

— Всё сложно, — ответил тот, сдвинув брови.

— Ты не пятнадцатилетняя школьница, чтобы так отвечать.

— Кое-кто настоял, чтобы мы немедленно вынесли решение, — нехотя проронил бог и движением рук создал портал. — Пойдём.

Я заколебался. Меня смущали и срочность, и собственный балахон с рокерской «козой» — символом нового бога, моим символом. Вряд ли боги овациями встретят мой наряд, буквально кричащий о том, что я сделал за их спинами. А богов бы по большому счёту лишний раз лучше не злить подобными вещами. Наверное, моё появление перед ними в таком наряде будет сродни тому, как если бы душитель пришёл на суд с удавкой в руках.

Но с другой стороны, я сразу дам им понять, что не чувствую за собой вины, да и вообще настроен решительно. И вот подобный поступок как раз был мне по душе.

— Пойдём, — бросил я Семарглу и следом за ним вошёл в портал.

Тот перенёс нас в прекрасный летний лес, где пели птички, под ногами стелилась идеально ровная трава, а на небе светило ласковое тёплое солнышко. В мои ноздри ворвался свежий воздух, напитанный запахами разнотравья. И после смрада задворок Гар-Ног-Тона я будто попал в христианский Рай.

Правда, мне сразу же дали понять, что я тут не просто гость. Меня взяли в коробочку двухметровые кудрявые мрачные детины в горящих золотом латах и с копьями в руках. У каждого на шее болталась целая россыпь артефактов, а от некоторых буквально несло магией.

— Почётный караул, — усмехнулся я. — Ценят меня твои братья и сестры, Семаргл.

Тот кисло посмотрел на меня и двинулся по тропинке, украшенной яркими цветами, растущими по бокам.

Я в сопровождении детин пошёл за ним, чувствуя всеми фибрами души, что охранники следят за каждым моим движением и готовы в любой миг пресечь попытку к бегству. Однако я и не собирался драпать, а если бы собрался, то уж мне бы хватило ума всех оставить с носом. Нет, я намеревался поговорить с богами, и скоро это случится. Лес впереди поредел, намекая, что за берёзами находится поляна богов.

Охрана остановилась чётко на краю поляны, потому я вышел на неё лишь с Семарглом по правую руку.

Мы замерли перед девятью тронами, сплетёнными из корней деревьев. Они изогнулись подковой, в середине которой красовался трон, чуть превышающий размерами другие. С него мрачно сверкал голубыми глазами Перун в образе крепкого блондина в простой домотканой рубахе, под которой бугрились мышцы.

Однако в первую очередь мой взор привлекли два осиротевших трона, раньше принадлежавших Мокоши и Сварогу. Ещё один пустой трон принадлежал Семарглу. А пять оставшихся занимали Чернобог, Марена, Дажьбог, Велес и Жива. Последняя сразу же пронзила меня сочащимся ненавистью взглядом изумрудного цвета глаз. Они драгоценными камнями сверкали на безукоризненно красивом лице, обрамленном зелёными волосами. Примерно такого же цвета сарафан скрывал её точёную фигурку, которая могла бы принадлежать хрупкой невысокой девчонке лет семнадцати.

Казалось, что на её троне уместится ещё парочка таких же субтильных богинь. А вот её ненависти ко мне хватило бы на троих. Она взирала меня как на какого-то червя, которого по какому-то недоразумению надо судить, а не просто разрубить лопатой на две части.

В чём же была причина её столь горячей ненависти? Нет, конечно, она сразу невзлюбила меня, ещё в тот раз, когда я впервые оказался здесь. Но теперь она воспылала ко мне ещё более сильной неприязнью. Почему же?

Может, из-за того что Жива оказалась не права насчёт меня? Ведь она голосовала за то, чтобы отдать меня Одину, а если бы это произошло, то славянские боги без моей помощи не сумели бы достигнуть того результата, что имеют сейчас. Поэтому Живу и корёжит? Не может смириться с тем, что была не права? И теперь каждый мой удачный поступок причиняет ей боль, а неудачный вызывает злорадное потирание рук?

И я готов поспорить на душу Локи, что именно Жива в срочном порядке собрала совет. А уж с каким удовольствием она уставилась на мой балахон. Аж глаза блаженно зажмурила, после чего многозначительно с ухмылкой глянула на Перуна, кивнув на рокерскую «козу», украшающую мою одежду.

— Братья и сестры, пред вашими очами Локки, юный бог, — громко произнёс Семаргл и уселся на свой трон.

— Доброго времени суток, — ослепительно улыбнулся я всем, приняв гордый и независимый вид.

По лицу Живы сразу же пробежала тень неудовольствия. Ей бы больше понравилось, если бы я виновато смотрел под ноги, горбился и невнятно бормотал. Но хрен ей!

— Ты знаешь, почему тебя вызвали? — прогрохотал Перун, сурово глядя на меня.

— Меня не вызвали. Я сам соблаговолил прийти и послушать ваши речи.

— Каков наглец, — прошипела Жива негромко, но так, чтобы услышали все.

— Благодарю за комплимент, добрая богиня, — улыбнулся я ей, выпрямив спину до хруста в позвоночнике.

— Локки, не превращай судилище в комедию, — хмуро пробурчал Велес.

Он выглядел как седой, словно лунь, старик с длинной бородой и бычьими рогами. Левой рукой он сжимал витой посох, а его худощавое тело скрывала белая рубаха до пят, как у волхвов.

— Судилище? — удивился я. — Думаю, что у вас нет права судить меня.

— Ты в нашем мире построил свой храм и наших смертных обращаешь в свою веру! — злобно выпалила Жива, яростно раздувая крылья вздёрнутого носика. — Мы имеем право судить тебя!