Бремя власти II (СИ) - Ладыгин Иван - Страница 12

Адреналин отступал, оставляя пустоту на сердце и дрожь в руках. Но репутация… Она была не просто восстановлена. Она была выкована в этом адском бою, поднята на невиданную высоту. Призрак Императора стал осязаемой, жуткой реальностью.

Что до цены, то она оказалась приемлемой. Полное истощение и боль. Но каждая капля пота того стоила.

— Завтра, ночью! — мой голос сорвался на хрип, но он прокатился по двору, заглушая шепот. — Я приду сюда оформлять свой клан. Гнев Солнца! Так он будет называться! Пусть Орден готовится к взлету новой элиты охотников!

Ропот прокатился по толпе, как предгрозовая волна. Потом он перерос в рев, в одобрительные крики и стук оружия по земле. Этот звук был громче любого салюта. Я купил себе несколько десятков душ… Новый путь был открыт. Ценой огня, льда, крови и почти полного падения. Но открыт…

Табачная дымка сизыми кольцами поднималась к низкому потолку кабинета. Степан Песец откинулся в кресле, потягивая из трубки крепкий, горький дым. Перед ним, за столом, заваленным бумагами, золотом и оружием, сидели его люди. Щипачи, шестерки, паханчики с районов. Доклады лились монотонно, как грязная вода из сточной трубы:

— Магазин «Силуэт» на Садовой заплатил за крышу. Вовремя… — гнусавым голосом вещал один мрачный тип.

— А цыган-барон с Лиговки опять задерживает. Говорит, в карты прокатал… — голосил другой.

— Лавочник с Сенной опять скулит. Гутарит, мол объявилась какая-то залетная банда и выбила у него нашу дань. Порешаем гадов?

Степан кивал, мычал что-то невнятное. Глаз, единственный живой уголь под седой бровью, бесстрастно скользил по лицам братков. Все шло своим чередом. Берлога жила. Его Берлога. Его закон. Его городская тень…

Добрыня, его верный бармен и правая рука, стоял у двери, массивный и неподвижный, как глыба. В руке он держал затертую до блеска дубину, на его поясе сверкал старый, но грозный именной пистолет, инкрустированный кровавыми рубинами.

И вдруг… тишину ночи за окном разорвал скрип. Не одинокий, а множественный. Скрип десятков колес по булыжнику. Приближающийся. Густой. Зловещий.

Степан замер. Трубка застыла на полпути ко рту. Живой уголь в глазу вспыхнул тревогой. Он знал этот звук. Звук вторжения.

— Чё за хрень? — пробормотал один из щипачей, подойдя к зарешеченному окну и тут же словил пулю в лоб.

Степан молниеносно бросил трубку в пепельницу, схватил со стола массивный револьвер и вскочил.

— Добрыня! Готовимся! — его хриплый голос был резок.

Он не договорил.

Раздался грохот! Дубовая дверь кабинета взорвалась внутрь, сметая стоявшего рядом братка. Одновременно послышался звон разбитого стекла из зала и дикий вопль посетителей. Потом все потонуло в оглушительной какофонии: треск пулемета где-то снаружи, выстрелы из револьверов и обрезов внутри, звон разбитых бутылок, грохот опрокидываемых столов.

— А-а-а-а! — нечеловеческие крики боли и ярости неприятно укололи слух.

Ад. Грязный и поганый ад ворвался в Медвежью Берлогу.

Люди Степана, обстрелянные волки подворотен, не растерялись. Пушки появились в их руках мгновенно. Они перешагнули порог кабинета, и стрельба в главном зале стала взаимной, яростной, беспощадной.

— Свинец! Это люди Свинца, братан! — заорал Добрыня, отстреливаясь из-за опрокинутого дивана. Его дубина лежала рядом, обагренная кровью выглянувшего в окно щипача.

— Васька Свинец⁈ — Степан выругался так, что стена задрожала. Он высунулся из-за косяка двери кабинета и всадил три тяжелых пули в плотную группу нападавших, рвущихся к нему на встречу. Двое рухнули. — Вот сука! На упреждение решил играть⁈ На МОЮ Берлогу покусился⁈

Но ответом послужил только свинцовый град. Пули застучали по дверному косяку, высекая щепу. Кто-то из его людей, прикрывавший его спереди, хрипло ахнул и рухнул на пол, хватая ртом воздух.

Бой был яростным, но коротким. Нападавших было слишком много. Хорошо вооруженных. Подготовленных. Они валили волна за волной, не считаясь с потерями. Выстрелы его людей становились реже. Крики — тише. Смерть витала в прокуренном, залитом кровью воздухе.

Степан и Добрыня отстреливались, прижатые к стене в дальнем углу кабинета. Они тратили последние патроны. Но спустя минуту, когда у них кончились пули, перед ними, за баррикадой из опрокинутых столов и тел, кольцом встали человек пятнадцать. Стволы ружей, обрезов и револьверов смотрели на них, как черные, бездушные глаза демонов.

Именно в этот миг толпа нападавших расступилась. Из дыма и полумрака зала вышел мужчина. Высокий, тощий, в нелепом ярко-фиолетовом костюме, он казался ожившей карикатурой на какого-нибудь шоумена. Его лицо светилось бледной маской. Искаженная широченная улыбка доходила почти до ушей. Глаза блестели двумя черными пуговицами безумия.

То был Денис Весельчак. Правая рука Васьки Свинца. Человек-кошмар.

— Степан… Степушка… Степашка… — его голос был скрипучим, как несмазанная дверь, но в нем звенела какая-то жуткая, нездоровая веселость. Он медленно шел по залитому кровью полу, не обращая внимания на трупы. — Старый хрен… Сидел тут в своей Берложке… Думал, вечно? А времена-то меняются, Степушка. Новые хозяева пришли. Хозяева посильнее.

Степан, прижимаясь спиной к стене, поднял тяжелый револьвер. Курок щелкнул по-холостому. Патроны кончились. Добрыня рядом зарычал, сжимая свою дубину.

— Васька… трус! — прохрипел Степан. — Сам боится сунуться? Тебя прислал? Шута горохового⁈

Весельчак засмеялся. Звук был похож на скрежет иглы по стеклу. Он остановился в паре шагов, его страшная улыбающаяся «маска» казалась огромной в полумраке комнаты.

— Васька занят, Степушка. Больши-и-и-ми делами! А с тобой… — он кивнул на окружающих его бандитов, — мы сами разберемся. Ты же знаешь, я… люблю общаться. Особенно с такими… уважаемыми людьми.

Он сделал шаг ближе. Запах дешевого одеколона и чего-то кислого ударил в нос Песцу.

— Так что не торопись, старик. Расслабься. — Весельчак широко улыбнулся, обнажая острые, заточенные зубы. — Ты будешь умирать… долго. Очень долго. И нам с тобой будет… так весело!!! А сейчас я расскажу тебе один анекдот…

"Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку — не верь.

Союзники — сволочи."

Михаил Булгаков

Успех — штука коварная… Он бьет в голову хлеще паленого алкоголя. После той дуэли с Орловской я чувствовал себя если не Легендой, то уж точно ее близкой копией. Репутация Призрака Императора была очищена и закалена в стуже и огне боевой магии.

Охотники поглядывали на меня теперь не с любопытством, а с тем смешанным чувством страха и обожания, которое и рождает подлинную власть. Собственный клан из мечты постепенно превращался в реальность. Но оставалась еще одна мелочь. Мне нужно было найти этому гнезду подходящую крышу.

Не знаю, почему, но мне сразу же вспомнился Степан. Старый криминальный босс. Одноглазый сухопутный пират. Уж у него-то наверняка были припрятаны какие-нибудь дырявые склады, гнилые ангары на окраинах города или что-нибудь этакое…

Дешево, сердито, и главное — без лишних вопросов. Последняя наша встреча закончилась… неоднозначно. Я у него помощи просил, кухню позаимствовал, бифштекс пожарил, а он меня демонопоклонником стал обзывать. Отношения наши, что называется, были довольно сложными…

Но увидеться, определенно, стоило!

Однако теперь мой источник напоминал выжатый досуха лимон. Внутренний реактор болел, ныл и плевался жалкими искрами при малейшем напряжении. Идти к Песцу одному, в таком состоянии? Это могло превратиться в самоубийство в чистом виде, даже с моим талантом выкручиваться из всяких неприятностей.

К счастью, энтузиазм моих новоиспеченных соратников бил ключом. Вадим, Васька с его артефактным кулаком, Семен-нюхач и еще пятеро крепких парней из тех, кого троица знала со времен первой своей С-шки, вызвались составить мне компанию.