Опасная игра леди Эвелин (СИ) - Богачева Виктория - Страница 16

Высочайшее качество работы дознавателей одна из причин, почему я очень быстро преуспел в своем деле, которым начал заниматься не так давно.

— Что есть — то есть, — Эван развел руками. — Я принес тебе все, что мог. Получили ли истории счастливый финал — придется тебе самому разбираться. Но подумай, стоит ли это потраченных усилий. Эти дела пропавших женщин и исчезновение мисс Джеральдин никак не связаны.

Когда Эван ушел, еще несколько часов я потратил, разбираясь в хаотичных, безобразных записях, которые вели жандармы. Я подозревал, что заявления скинули на самых младших, на желторотых юнцов, и благополучно забыли. А потом просто перекинули в архив.

Одиннадцать тонких папок объединяло следующее: все девушки происходили из обедневших семей, которые, однако, когда-то считались знатными. Все — нетитулованные дворянки, которым приходилось работать, чтобы помогать родным: гувернантки, преподавательницы музыки или этикета. Две из них работали на пишущих машинках.

Совпадения с мисс Джеральдин Фоули были очевидны, но.

Никто из них не был замечен в каких-либо «порочащих» связях. В отличие от мисс Фоули, которая работала на Эзру.

Но отсутствие каких-либо заметок ничего не доказывало. Дела толком не расследовались. Все требовалось проверять заново.

У меня не было на это ресурсов. Особенно теперь, когда я должен восстанавливаться после боев.

А еще была зацепка с Эзрой и магическими амулетами, давно запрещенными.

Эван предлагал организовать на подпольный клуб рейд, схватить Эзру и его подельников. Допросить и посмотреть, может быть, кто-то из них «поплывет».

Мне идея казалась дурацкой. Очевидно, что у него были покровители. И сидели они достаточно высоко, чтобы он чувствовал себя свободно и уверенно, когда решил поджечь дом леди Эвелин.

Еще и магическим огнем.

Что за пощечина в адрес закона и порядка...

Я вызвал дворецкого, и когда он пришел, попросил направить срочную телеграмму моему помощнику, которого сам отпустил на несколько дней отдохнуть. Придется прервать его отпуск, потому что мне нужно, чтобы он взял на себя проверку всех случаев, когда исчезали женщины.

— Быть может, вызвать кого-то еще, милорд? — Хилл окинул меня выразительным взглядом.

После того, как умылся и принял ванну, я выглядел немного лучше, чем утром.

— Например? — я приподнял брови.

— Доктора?

Губы дернулись в кривой усмешке.

— И так заживет.

Лицо Хилла без слов говорило о степени его несогласия со мной. Но, как и любой отменный дворецкий, возражать вслух он не стал. Молча кивнул и оставил меня одного. Проводив его взглядом, невольно я посмотрел на низкий пуф, что стоял у кресла.

Ненужные воспоминания пронеслись перед глазами сами собой. В нос ударил сладковатый аромат ягод, а ведь я дважды приказал проветрить кабинет. И терпкий парфюм моего так называемого отца из комнаты исчез. А вот то, чем пахли волосы леди Эвелин — нет...

Утром я соображал еще неважно. Сейчас, кажется, получше, но я не мог за себя ручаться. В голову лезли такие глупости, которых постыдился бы и тринадцатилетний юнец.

Она встретила меня в виде, который еще ни одной женщине я не позволял лицезреть. Слабым.

И помогла мне.

Совершенно безумный, необдуманный поступок. Поднялась в мою спальню. Осталась со мной наедине. Заснула!..

Своими руками изничтожала остатки своей репутации. А их после суда над ее отцом было немного.

Вздорная, глупая девчонка. Я бы очнулся и дошел сам. В крайнем случае утром помог бы Хилл или кто-то из слуг.

Еще и притворялась сестрой милосердия, промывала мне раны.

Зачем?

Когда отец ворвался утром в спальню, я был готов поверить, что присутствие рядом со мной девушки — часть его плана. Он мечтал посадить меня на короткий поводок. Окажись на месте леди Эвелин любая другая, я бы не сомневался.

Но с ней нас уже связывала своя, отдельная история.

Которую следовало окончательно разрубить.

Пока девчонка не наделала еще больших глупостей. Хилл был мне верен, и в его молчании я не сомневался. Но ее мог увидеть кто-то другой. Слухи расползутся быстро, ее репутация будет уничтожена. А я?..

Я не так давно получил графский титул, благородства во мне почти нет.

Я не намерен ее спасать. Даже помня о долге перед ее отцом.

«Она тебя спасла»,— шепнул внутренний голос.

И я отмахнулся от него, но в нос вновь ударил сладковатый аромат диких ягод.

Когда я открыл утром глаза, то первым, что увидел, были солнечные лучи, которые путались в ее золотистых, растрепавшихся волос. Ее затылок лежал на подлокотнике кресла очень близко к моей руке, почти касался запястья.

Она спала.

Я называю ее глупой девчонкой, но и сам поступил не умнее.

С четверть часа я смотрел на ее затылок, в котором запуталось солнце.

А потом дверь в спальню сотряслась под стуком герцога Саффолка.

Если бы я, презрев что-то теплое в груди, разбудил ее раньше, она смогла бы уйти до того, как поднялся шум.

— Милорд? — Хилл вновь показался в дверях. — Сэр Эдмунд внизу, просит о встрече.

Дед Эвелин?..

Я нахмурился. Что могло ему понадобиться?

— Накрой чай в малой гостиной. Я спущусь.

— Лорд Беркли...

Дед Эвелин оборвал себя на полуслове, когда я вошел в гостиную, и ему представилась возможность меня рассмотреть. Он скользнул взглядом по моему лицу, опустил его ниже и поднял, вновь вернувшись к лицу, и так несколько раз, пока не взял себя в руки и не отвернулся.

— Доброго вечера, сэр Эдмунд. Прошу, располагайтесь, — я кивнул ему и прошел к одному из двух кресел напротив камина. Между ними стоял уже сервированный к чаю стол.

— Где же вас так приложило?.. — пробормотал он и последовал моему приглашению.

Пришлось стиснуть зубы, чтобы опуститься в кресло без стона.

— У вас, должно быть, трещина на ребрах. Вам бы доктора... — проговорил он с искренней, подкупающей заботой, проводив меня внимательным взглядом.

Не возникло даже желания сказать в ответ какую-нибудь резкость. Например, что мое здоровье — не его, в общем-то, дело.

— Если я не вовремя нынче, милорд, то... — пожевав губы, вновь заговорил он.

Смотрел он на меня почти по-отечески. Это вызывало целую бурю чувств, которых я предпочитал избегать всеми силами.

— Все в порядке, не беспокойтесь. У вас ко мне какое-то дело?

Да, было грубо с моей стороны задавать столь прямолинейный вопрос и пропускать стадию светской беседы. Но я всегда предпочитал сразу переходить к сути. И мое самочувствие совсем не располагало к пустой болтовне.

Старик поиграл бровями, оценив мою прямоту.

— Скорее просьба...

Усилием воли я подавил зародившийся в груди вздох. Я бы подумал, что он хотел денег, но сэр Эдмунд был не похож на человека, который станет просить о таком. Значит, речь шла о чем-то более серьезном. И мне это не нравилось.

— Я должен уехать. Буквально на несколько дней, — его голос стал практически извиняющимся. — У нашей семьи остались кое-какие земли в отдаленной провинции. Поверенный посоветовал их продать — вырученной суммы как раз хватит на небольшой дом, который достанется Эвелин...

Несложно было догадаться, о чем он попросит.

Я должен ему отказать. Ради своего спокойствия. Ради его внуки, в конце концов.

— Я прошу вашего разрешения, чтобы Эвелин осталась во флигеле. Я вернусь очень скоро, и после этого мы не посмеем злоупотреблять вашим гостеприимством ни одного лишнего дня.

«Нет, это невозможно» — я уже открыл рот, чтобы заговорить. А потом перехватил очередной его взгляд — искренний и обеспокоенный, дьявол побери!

— Конечно, — выпалил я вместо разумного ответа. — Это ничуть меня не обременит.

Старик просиял, и я отвернулся. Свет, которым сочился его теплый, признательный взгляд, неприятно слепил и царапал что-то в груди.