Выбери любимый жанр

Опороченная невеста графа Орлова (СИ) - Элиме Валентина - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

Родители Дарьи молчали, ошарашенные словами дочери. Я же ждала, пока эти уберутся из дома Заступовых. Я не дам себя унизить, как и очернить имя девушки и ее семьи. Пусть она и оступилась, в чьей смерти виноват только Петр. Захотел и цветок сорвать, и свободу получить. А ведь у него получилось. Бедная, поверила словам прощелыгы.

И вот я стояла перед ними с прямой спиной и гордо поднятой головой, даже не глядя в их сторону. Наблюдала за тем, как во дворе возилась прислуга и ждала, когда эти уйдут. Больше им здесь делать было нечего. Могла бы, сама вывела. Да только дам повод пустить о девушке слухи. Марья Семеновна только этого и ждала. Именно сейчас нужно было выйти из сложившейся ситуации с меньшими потерями. Женщина хотела сказать что-то еще, но видя, что и родители Дарьи ни слова больше не молвили, поняла: им здесь больше не рады.

− Дарья, как это понимать! – Николай Дмитриевич глазами метал молнии. – Завтра же поедем к ним, и ты извинишься в своем поспешном решении.

− Нет, отец, − после моих слов в комнате снова наступила тишина. – Я не собираюсь извиняться перед ними, как и не поменяю своего решения. Если Петр Андреич уже сейчас позволяет сомневаться во мне, на минуточку представьте, какая семейная жизнь будет ждать вашу дочь после свадьбы? Также, его слова – это оскорбление и в ваш адрес. Получается, что вы не сумели воспитать достойную партию.

Николай Дмитриевич опешил от слов дочери, что аж присел обратно в кресло. Матушка все это время молчала. Видимо, Елизавета Александровна в чем-то все же подозревала дочь, только не стала озвучивать свои мысли при супруге. Да и ее слова предназначались не для мужских ушей. Она просто приняла мою сторону и отправила меня в свою комнату. Я не посмела ослушаться ее.

До вечера я не выходила никуда, чему несказанно была рада. Я все еще не до конца осознала, что меня больше нет в своем мире. Обед мне принесла Глаша, как и ужин. В течение дня я читала книгу, начатую еще Дарьей, смотрела в окно и следила за двором, рассматривала интерьер комнаты, пытаясь угадать, в какое время я попала. Дел, в общем, было невпроворот.

А перед сном Дарью навестила Елизавета Александровна со стаканом теплого молока. Такая забота затронула меня до глубины души. Со стороны своей родной матери я слышала только упреки и сравнения: что вот дочь ее подруги лучше учиться, поет и танцует, что она старается ради меня, а я не ценю и не пытаюсь стать еще лучше. На глазах выступили слезы.

− Ну, что ты, Дашенька, моя душенька, − женщина присела рядом с дочерью. – Пройдёт время и все образумится, как и боль сердечная зарастет.

Так мы и просидели: я рыдала у нее на коленях, а Елизавета Александровна успокаивала дочь, перебирая той волосы.

− А теперь расскажи мне всю правду, пока твоего отца нет дома, − со спокойным тоном обратилась она ко мне. – Я подозревала, что не зря Нарышкины заявились с требованием провериться у доктора.

Я возьми и да все выложи. Возникшую проблему нужно было решать, в одиночку я бы не справилась. В чужом мире, не зная правил. Матушка Дарьи выслушала меня спокойно, не перебивая.

− Не думай ни о чем, дорогая. Утро вечера мудренее, − укрыла она меня одеялом и поцеловала в лоб. – Завтра во всем разберемся. Главное, чтобы последствий не было, − и женщина оставила меня одну.

Да только последствия того вечера дали о себе знать уже через пару дней.

Глава 2

Глава 2

Причина уехать

Дарья Заступова

Утро пятого дня моего нахождения в новом для меня мире началось с приятной новости. Лично для меня.

История с разрывом помолвки с Петром в доме Заступовых после того злополучного дня больше не затрагивалась. Отец Дарьи вел себя, как обычно: завтракал всей семьей, читая газету, много молчал, но изредка мог обсудить новости с Елизаветой Александровной. Я в их разговоры не вмешивалась, если вопрос не адресовался лично мне. Отвечала кратко и дальше гоняла овощи по тарелке. Я многого не знала и боялась выдать себя. Но пока все странности в поведении можно было списать на разрыв с Петром. Из газет, что читал Николай Дмитриевич, я и узнала, что попала в конец XVIII – начало XIX века. Правда, в истории я была не сильна и понятия не имела, кто был на троне и что происходило в стране. Матушка больше сидела задумчивой, думала о своем. Скорее всего, обдумывала разные варианты, как разрешить всю ситуацию с дочерью без вреда репутации для своей семьи. Я же молилась, чтобы тело Дарьи не понесло от ее бывшего жениха. Иначе… Даже думать об этом не хотелось, что будет, если через время обнаружится обратное.

− Дарья Николаевна! – Глаша снова ворвалась в мою комнату вся запыхавшаяся и еще забыла постучаться. – Такое случилось! Тут такое творится!

Я отложила чтение романа, развернулась к ней лицом, приняла вид примерной ученицы института благородных девиц и приготовилась слушать горничную. Если бы «горячие», как пирожки, новости не касались напрямую Дарьи, то девушка не прибежала бы, в первую очередь, ко мне. В последние дни Глаша, в первую очередь, неслась в мою комнату, чтобы поделиться свежими вестями.

− Говори, я тебя внимательно слушаю, − я уже догадывалась, что на балу у Мещерских произошло что-то из ряда вон выходящее. Видимо, главным героем того вечера был сам Петр, не иначе. Меня-то в роли Дарьи Заступовой там не было. Ни танцев, ни этикета, ни, тем более, имен я не знала и лучшим решением было остаться дома.

− Это касается Петра Андреича, − задыхаясь, с первых слов горничная подтвердила мои подозрения. − Слуги поговаривают, что видели, как вся семья Нарышкиных спешно уезжала в провинцию, − укутываясь в шаль, спешно проговорила Глаша. – Позавчера на балу вашего жениха видели с… Ой! – девушка опомнилась, вспомнив, что ни Петр, ни его матушка Марья Семеновна больше не являлись желанными гостями в этом доме, и прикрыла рот рукой.

− Продолжай, что там произошло на балу? – мне не терпелось узнать, что же случилось там, раз им пришлось отбыть из столицы. В отцовском доме Дарьи их гонору-то было…

− Наш конюх утром видел, как их карета уезжала от дома Нарышкиных. Он разговорился с их лакеем. Слуги всю ночь на ушах стояли. Оказывается, на балу Петр танцевал только с Софьей Неплюевой. Поговаривают, что ее отец хорошо продвигается по службе. Среди господ ходят слухи, будто его хотят назначить на место Пентюхова.

Я горько усмехнулась. Конечно, я подозревала жениха Дарьи в том, что он ищет партию повыгоднее, но обязательно было срывать цветок у Заступовой? Нельзя было поговорить по-человечески? Или Петр и тут хотел выйти сухим из воды? Выходит, это его отвергли и предпочли другого. Если бы у него получилось опорочить имя Дарьи с проверкой ее девственности, то он бы остался чист во всем. И цветок сорвал, и помолвку расторг, и партию выгоднее нашел. Во всем в плюсе! Или же проспорил?

− Вот ко…! – я вовремя осеклась, заметив расширившиеся глаза Глаши. Здесь барышни не выражались. – Уехали и уехали, − пожала я плечами и снова взялась за роман, словно все, касаемо Петра, меня больше нисколько не интересовало. А вот про похождения поручика Орлова мне хотелось дочитать.

За обедом матушка лишь подтвердила слова Глаши и немногим дополнила новости. Петр начал рьяно ухаживать за Софушкой Неплюевой. В поступках бывшего жениха добродетельное общество нашло целых три порока и решительно осудило его. Вся столица загудела, как улей. Весь свет быстро переменил свое отношение к семье Петра, не только к нему самому, но и к его семье, и встал на защиту бедняжки Дарьи Заступовой, то бишь меня. К Нарышкиным отменили все визиты, отозвали ранее отосланные приглашения, как и перестали с ними раскланиваться при встрече на улицах. Не выдержав такого отношения и осуждения, их семья уехала в провинцию, пока все не уляжется.

Но и жизнь Дарьи, и ее матушки тоже затруднилась. К ним присылали приглашения, участились неожиданные визиты, на них сыпалось притворное сочувствие. Я не выдержала первой и попросила Елизавету Александровну никого не принимать, отказывая всем по причине того, что у меня от волнений началась мигрень. Общество немного успокоилось, но самые упорные дамы все равно пытались пробиться в дом Заступовых. И в один из вечеров за семейным ужином я озвучила свое желание по решению данной проблемы. Я видела, как и Николай Дмитриевич хмурил брови и все чаще ходил задумчивый.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы