Академия Утёс (СИ) - Бэй Анна - Страница 31

– Согласен. – проурчал он, погружаясь в воспоминания, – Этот театр пережил так много разных времён, а атмосфера всё равно совершенно потрясающая! Здесь будто крылья вырастают.

Эль потянула Виктора к лесам:

– Идём. Лучший обзор всегда под куполом.

– Эль, уверен, что и внизу неплохо видно.

– Из-за своего страха ты упускаешь возможность быть выше всех. – подмигнула она, – Ну же, Виктор!

Он напряжённо сглотнул и побрёл следом. Леса казались ненадёжными, но девушку лёгкая качка не пугала, она ловко взбиралась всё выше и выше, пока не оказалась под самой крышей, откуда даже потухшая люстра показалась в деталях.

– Ну не чудо ли?

– Угу. – Виктор не мог разжать напряжённые челюсти при всём желании. Страх сковал, но Эльзу одну он отпустить не мог.

Однако несколько минут спокойного созерцания сцены принесли гармонию в его тело. И вот знакомый балет с выученными партиями вызвал улыбку:

– Смотри, сейчас кордебалет появится будто из ниоткуда. Это визуальный эффект из-за преломления света…. И вот эта партия на самом деле невероятная по лексике, кажется…

– Кажется, что ей не стоит усилий так стоять, но это ад. – понимающе продолжила Эль, – Сколько в этом эмоций!

– Ты видишь?

– Конечно… Вик, а твоя бабушка долго здесь танцевала?

– Долго для балерины. Она была примой. – мечтательно прищурился он, – Когда она выходи́ла на сцену, мир вокруг замирал, и не было равнодушных зрителей.

Эльза нахмурилась, выдавая активный мыслительный процесс:

– А… звали её?

– Фелис ле Фэй. – у Эльзы округлились глаза, а Виктор улыбнулся, – Да, это моя бабушка. Сначала её в шутку прозвали феей на сцене, а потом это перешло в псевдоним.

– Фелис ле Фэй! Быть не может! – Эльза обхватила лицо ладонями, – Это же легенда…

– Ага. – кивнул он.

Живая музыка под куполом превращалась в настоящее волшебство звука, световые блики то и дело блуждали по тёмному залу, полному зрителей, а когда представление закончилось, Эльза едва не закричала «браво». Аплодисменты отражались от стен, энергия в зале бурлила и наполняла, но Виктор будто этого не замечал, ловя эмоции только одного человека – Эльзы.

– Какая чудная идея была сходить на балет! – уже по дороге в Утёс Эль не унималась, всё говорила и говорила без передышек, махала руками и крутилась волчком.

Дирижабль на первом пироне оказался заполненным, и пришлось стоять. Эльза держалась за поручень в самом хвосте летательного судна и вдруг неожиданно мечтательно закрутилась.

А Виктор всё смотрел на неё и не смел нарушать пространство наболевшим, пока оно не сорвалось с губ само по себе:

– Эли.

– М?

– Посмотри что дальше? Я не вижу.

Мечтательность с её лица испарилась. Она затравленно уткнулась в плечо Виктору:

– А дальше надо спускаться на землю, Вик. – она прикрыла глаза и зарылась в вороте его пальто. Приятное ощущение, но отдавало грустью, – И взрослеть.

– Мне надо знать, Эль. Конкретно… – он протянул ладонь, – Посмотри!

– Не надо… – она сплела его пальцы со своими и тяжело вздохнула, – Помнишь лекцию Крафта? Первую. Он говорил про…

– Путь, конечно. Я слушаю про Путь уже четыре года.

– Вот мне нужен этот шанс отклонения от Пути.

Виктор нахмурился:

– Ты далеко видишь, да?

– Да. И вполне чётко на большой дальности. – отстранилась, чтобы поймать глазами темень за окном дирижабля, – Ничего хорошего там нет.

– Например?

Эль долго молчала, мрачнела с каждым мигом, а потом её будто сломало от фантомов, видимых только ею. Голос охрип:

– Например… – вздох, – Памятник: девочка с цветами в руках. Чудесная, чистая… Её разорвали собаки. – и голос потух совсем, а на глазах выступили слёзы, – А за ней огромный аркан, полный боли и крови. Столько огня, что в глазах белым-бело, целый город то взрывается, то на куски рвётся от боли. И я… – она зажмурилась, – Я хочу это изменить. Не попасть в тот аркан.

– Вот какой ответ ты постоянно ищешь в библиотеке?

– И я найду! – упрямо уточнила она, – И уже близка. – наморщив нос, она выдала неожиданное, – Гравитация. В ней дело.

– Что?

– Не смейся. Путь – это непрямая линия, и даже не извилистая. Это скорее цепь узлов… как же объяснить? – слова давались ей с трудом, оттого она даже зарычала, – Представь себе определённые завязки в будущем, точки притяжения, это как магниты! Ты можешь разными траекториями идти, но придёшь всё равно к одной точке.

– Но если так, то… теория про то, что есть шанс избежать судьбы – фантастика.

– Я не утверждаю.

И Виктор задумчиво помахал головой, но не чтобы успокоить или дать надежду, он и в самом деле чувствовал, что даже гравитацию можно как-то обхитрить. Недаром же случились такие странности в библиотеке, бабушкин рассказ про забытого ректора, да и эти удивительные записки, как свидетельство попытки судьбу перехитрить.

– Чисто теоритически, твоя теория выглядит складно. Но… у магнита можно поменять полюса, или… спровоцировать более мощный магнит, например. Или же, как и сказал Крафт, бороться с этим притяжением.

– Бороться с притяжением… – странно повторила Эльза и подняла на него глаза. Виктору этот взгляд не понравился, а ещё он не понял в каком ключе она поняла фразу, ведь прозвучало двояко, – Может, ты и прав. Если гравитацию и может что-то победить, то только разум и воля…

– Поспорю!

– Разумеется. – хмыкнула она и сделала шаг к освободившемуся на станции месту, – Пока ты споришь, я буду побеждать гравитацию.

Он молчаливо наблюдал, как между ними с каждой секундой вырастает про́пасть. Эльза буквально отдалялась от него, или же… Пути расходились?

– Нет-нет-нет!

Moulin Rouge – Ell Tango de Roxane

Феликс Ильиных – Белый снег

– Весь следующий семестр у тебя будет практика в министерстве. В Утёс ты не вернёшься.

Укололо: не вернуться в Утёс почти больно. Он привязался к академии, к местному микроклимату, к горам и этому чудесному воздуху. А архитектура? Библиотека, запахи, этот одухотворённый камень кладки, величие и уют, фантомы прошлого… и Эль.

– Если выиграю… – добавил Виктор, – А если нет, то…

– Без шансов. – ухмыльнулся Кай Дарм, – Ты выиграешь. Не позволят какой-то шестнадцатилетней пигалице вступить в такую должность! Подумай головой. А ты сын аристократического рода, рождён в высшем обществе и хорошо воспитан… – Кай сконфузился и фыркнул, – По крайней мере, с виду. Если не присматриваться.

– Ты щедр на похвалу, отец.

– Поговори ещё. Я то и дело получаю тычки от Бойла за твои проколы, это же смешно! Соревноваться с безродной сироткой и едва-едва добирать эти никчёмные балы! Виктор, это уму непостижимо!

– Всё так, но отчего же тогда самородок-Бойл в списках навылет каждый семестр?

– Это верно. – усмехнулся отец коварно, но очков интеллекту и дару сыну это не дало, – Ещё больший ноль этот Бойл, чем его папаша. И даже, чем ты.

Виктор пожал плечами и завёл руки за спину.

Создавать видимость светской беседы было несложно, как и прогуливаться по скверу с щегольски одетым отцом прямо под окнами издательства еженедельной газеты – вроде как совсем случайно, но по факту Кай Дарм отчаянно привлекал внимание и всё мечтал залезть на первую полосу. Для этого даже снизошёл до прогулки с сыном, о котором недавно опубликовали целый разворот высосанной из пальца информации.

– Не мог, что ли, интервью нормально дать? Нам с матерью пришлось выдумывать на ходу…

– Вы справились. – он мог в красках представить, как радовались родители общению с журналистами, как мать горделиво показывала фотографии семьи и наигранно вплетала подробности детства «обожаемого Виктора», о котором мало что знала. Пока обожаемый Виктор рос у бабушки на руках (которой к слову пришлось отказаться от продолжения успешной карьеры ради внука), мать с отцом не пропускали ни одного приёма или бала, мотая наследство на светскую жизнь.