Академия Утёс (СИ) - Бэй Анна - Страница 17

– Отец, я был эгоистом и недооценил твою горечь от потери матери. – он сделал решительный шаг к отцу, прекрасно зная, что будет делать дальше, – Ты просто не мог весь этот месяц заниматься привычными делами: ведь это было время скорби и траура – какие памятники? И потому этим займусь я и прямо сейчас. Не трудить снимать наличные, – он протянул руку для рукопожатия, отец ответил чисто на автомате, но Виктор лишь перехватил его запястье и стремительно снял часы, – Думаю, часов на памятник хватит. Остальное добавлю.

– Ты совсем умом тронулся! – дёрнулся Кай, препятствуя, но сын держал крепок и справлялся с застёжкой успешно, – Это втрое дороже, чем я рассчитывал потратить!

– Где деньги? – уже тихо и без пафоса спросил Виктор, – Ты их проиграл, верно?

– Да куплю я этот чёртов памятник!

– Не надо чёртов. Надо такой, какой заслуживает твоя мать. Она была Примой императорского балета и легендой. Вот такой памятник надо. – спокойно проговаривал Виктор, кладя часы в карман, – Чтобы тебе было не позорно, когда мимо этой могилы пройдут твои партнёры. И твои часы стоят чуть больше того, что было на бабушкином счёте. А теперь купи цветы и иди положи на могилу. До Утёса я доберусь без твоей помощи. – фыркнул он напоследок и пошёл к кассе за билетом.

Мысли больше не метались.

Стакан начал наполнятся тем, чем должен. Хотя поздновато взрослеть в двадцать один год, однако лучше поздно, чем никогда.

Аудио для настроения: Kamik – Не болей (cover)

Ursu – Babel

Впервые в руках Виктора были не стопки книг, а стопки журналов и каталогов. Он вёл переписку со скульптором и портретистом, и, кажется, удачно. Даже пришлось слетать в Архарис целых два раза – всё официально: с отгулом из деканата, занесением в журнал отбытий, чтобы отец не подкопался. А ещё Виктор уже по привычке брал все чеки с печатями и отсылал отцу, отчитываясь по тратам.

Памятник обещали сделать на славу – изящный, лёгкий, как и сама знаменитая балерина. Ещё тремя днями позже Виктору прислали отчёт о том, что работа кипит и будет сдана раньше срока – так мастера вдохновились идеей и образом почившей Фелис.

Молодой Дарм пропустил волосы сквозь пятерню, захлопнул папку с договорами на исполнение работы и улыбнулся удивительной энергетике бабушки, которая со смертью никуда не исчезла.

И вообще, он всё ещё не мог поверить, что занимается всем этим, и что бабушки уже нет. Ощущение, что она всё ещё ждёт его в квартире.

– И ничего не осталось… – нахмурился он, вспоминая, что квартира, которая теперь отошла по наследству единственному ребёнку Фелис сразу подверглась ревизии, все вещи наспех упаковали в коробки и по большей части раздали в благотворительность – Виктора никто не спрашивал. В квартиру же заселили постояльцев на полгода до вступления в силу наследства, а там Кай её точно продаст – к гадалке не ходи.

И потому прийти к бабушке и просто побыть в её доме невозможно. Принять то, что смерть случилась так быстро и внезапно.

Виктор впервые столкнулся со смертью напрямую, и это событие разделило жизнь на "до и после", изменения начались в одной точки и стремительно вплетались в его бытие. Дерзость по отношению к Каю на тему памятника стала тому подтверждением, ведь раньше ничего подобного он себе не позволял.

Всё это происходило внутри него, он чувствовал. В остальном же за пределами его мыслей жизнь шла своим чередом ровно по расписанию и без сюрпризов… если не брать в расчёт один непредсказуемый фактор – Эльзу Эйс – ещё одну тревожную тему для Виктора.

– Угораздило же… – выл он себе под нос и снова утопал в унынии.

Но возвращаться в реальность – необходимость, тогда он расправлял плечи и делал этот неприятный, но отрезвляющий шаг.

Слова ректора об особой практике привели студентов в трепет и предвкушение. Только об этом и галдели, строили догадки, кто-то пытался обратиться к дару, но что толку – ректор славился непредсказуемостью даже для палаты императорских Зорких.

– Как он это делает? Блокировка чужих способностей? – шептались студенты.

– Пользуется разработками технарей. – Виктор точно это знал и ничего зазорного в том не видел, наоборот – тяготел к внедрению в работу изобретений. Часто наведывался к знакомым технарям, смотрел выставки открытий, знакомился с изобретателями, – Невероятно! Будущее в этих изобретениях! – искренне улыбался он, рассматривая новшества, опережающие своё время.

Виктор стал замечать всё больше корреспондентов газет в стенах академии. Первая статья вышла в ту неделю, когда из жизни ушла балерина Тефлисс. Притом весть о смерти была крошечной, а на Утёс выделили целый разворот. Двумя неделями позже на обложке еженедельной газеты красовался ректор Крафт. Разворот посвятили уже его персоне и вкладу в жизнь империи.

И вот новый выпуск с обзором потенциальных победителей. Виктор в первой пятёрке.

– Перспективный подданный империи… – через его плечо прочитала Эльза и фыркнула, – Звучит как-то оскорбительно. Ещё бы про экстерьер пропели и «приучен к горшку». – секундой позже она заливисто рассмеялась, – А вот же: из древней ветви Фа Дармов, чистой дворянской крови. – снова заливистый смех, – Сейчас животик надорву! Вик, тебе сам бог велел не в Советники метить, а в жандармы. Идеально: жандарм Виктор Дарм!

– Здесь ещё сказано про загадочного вундеркинда в юбке, который появился на злобу дня и метит ввысь. Но по возрасту на соревнования не проходит.

– Как это не проходит?

– Шестнадцати нет.

– Будет. Совсем скоро. – она состроила рожу и высунула язык, – Не жди таких подарков судьбы: я не сольюсь по такой мелочи. Буду бороться.

– Кто бы сомневался. – он безразлично пожал плечами, – Упорство или талант: твои ставки? Тотализатор уже открыт, кстати. И не только в Утёсе.

– Ты о чём? Талант – это у тебя. А я гениальна. – повела плечами, обольстительно захлопала ресницами и ловко обошла Виктора, проводя кончиками пальцев по его форме. Его сердце едва не вырвалось из груди, во рту пересохло, но виду не подал.

Завис. Сам не понял, как так ловко она двигается – будто танцует.

– Завтра среда. – захрипел он и прочистил горло, – Позавтракаешь со мной?

– А ты как думаешь?

– Почему-то ощущение, что нет. – он нахмурился.

Эльза замерла. Глаза будто остекленели и она тоже нахмурилась:

– Я тебя недооцениваю: ты правда Зоркий. Только не в привычном понимании.

– М?

– Твоё ощущение правдиво. Завтракать я буду не с тобой. – она замялась и скинула пелену фантома, – Странно. Среда же!

И это Виктора расстроило, ведь каждую среду он ждал с нетерпением. На практике они делили пополам всю работу и общались мало, в дирижабле особо не поговоришь, но завтрак – это их особый ритуал, почти… свидание? Виктор помотал головой, прогоняя такие дикие мысли подальше: Эльзе пятнадцать, ну какие свидания?

С другой стороны, он ловил плотоядные взгляды адептов на Эльзе. Оттого раздражался, едва не роняя из ноздрей пар.

– Ты какой-то буйный, Вик. Что с тобой?

– Ничего. – прорычал он, пробивая своей грудью путь к аудитории.

– Вик, а сколько тебе лет?

– Тебе зачем?

– Интересно. – пожала плечами Эль, – Двадцать?

– Двадцать один. – нехотя ответил он.

– Оу… – реакция ему не понравилась, настроение упало ещё сильнее, – У тебя, наверное, и звание какое-то есть?

– Да, в Утёсе предусмотрена военная кафедра. По физухе у меня, конечно, провал.

– Из-за мигреней?

– В том числе. – увильнул он.

Не хотел признаваться, что командные испытания он провалил,  или что остальные его категорически не воспринимали и даже топили при любой удобной возможности. Вся военная кафедра вспоминалась одним сплошным кошмаром. Только бабушка знала все муки внука, поддерживала как могла. Когда он получил звание, они отпраздновали вдвоём, как большую победу. Хотя отец позорил за отсутствие наград.