Няня для дракона с большим… наследством (СИ) - Мед Натали - Страница 32

— Так вот ты какая, царевна-лягушка! — ошарашенно пробормотала я, продолжая рассматривать это земноводное великолепие. — Или ты принц-лягух?

Лягух моргнул. Почему-то одним глазом. Подмигнул? Интересно, это можно рассматривать как заигрывание? А вдруг это принц заколдованный? Тут вон сколько всего! Почему бы и принцу-лягухе не бывать? В конце концов, колдуны всех направо и налево в жаб всяких превращают.

Вот такие бессвязные мысли проносились в моей голове, пока мы с лягухом играли в гляделки. Лягух продолжал изредка подмигивать, что навело меня на идею, что это, скорее, нервный тик. Бедняжка заколдованная!

И тут я встала перед неразрешимой проблемой: расколдовать или не расколдовать? Вернее, так: целовать или не целовать. Ведь каждый младенец знает, что расколдовываются такие существа именно поцелуем.

Откровенно говоря, целовать склизкое создание мне не хотелось совсем. Но впитанный буквально с молоком матери и выпестованный на правильных книжках гуманизм рвался на помощь собрату в беде. Ну понятно же, что это не просто земноводное! Как часто, в конце концов, вы встречаете лягушек, на которых украшений больше, чем на королеве Британии во время парадного выхода?

Поэтому я осторожно осмотрелась, чтобы, не приведи Господь, рядом не оказалось каких-либо свидетелей и решилась. Принесу себя, так сказать, в жертву. Быстренько чмокну и убегу. Потому что если я этого не сделаю, то до конца жизни буду себя корить, что не помогла человеку.

— Ну хорошо, — сообщила я лягуху (я всё-таки надеялась, что это создание мужского рода. Иначе это будет совсем плохо выглядеть). — Сейчас всё закончится. Но если не поможет, можем тебя в стенку швырнуть, в некоторых сказках и такое срабатывало. Так что в твоих интересах превратиться от поцелуя, иначе стукну как-нибудь не так, останешься дебилом.

И я сделала шаг вперёд.

Лягух моих намерений не оценил почему-то. Угрозы, они ведь всегда срабатывают, когда лезешь целоваться. При виде целеустремлённо надвигающейся меня он заверещал лягушачьим матом и спрыгнул в воду…

Вернее, дёрнувшись, попытался. Потому что, как выяснилось, он был намертво примотан к этим листьям на топком берегу кучей всех этих блестяшек. Вон даже углубление в тине протоптал, болезный. То-то издали так ярко на солнце всё переливалось! А это, оказывается, несчастный лягух пытался освободиться. И как же его угораздило-то?

Теперь, при тщательном рассмотрении, оказалось, что украшения перепутались с листьями кувшинок и телом лягуха, так что находился он в довольно плачевном положении. Вопрос, однако, оставался открытым: откуда у жаба столько драгоценностей (которые вот-вот его задушат). Наследство получил от кого? А что? У этих земноводных ведь не просто так важный вид. Наверняка знают, где утоплены сокровища тамплиеров. Знают и молчат, только дуются важно.

— Ой! — раздался сзади меня ликующий вопль Шемрока. — Тётины бриллианты! Ты их нашла? А зачем ты нарядила в них жабу? Ты во что играешь? И почему без нас⁈

— Ааа! — снизошло на меня озарение. — Так это бриллианты! Тётины!

Извините, я не ювелир, и бриллианты от простой бижутерии не отличу даже под страхом смертной казни. Вот если бы на них был ценник, тогда возможно, возможно… Нет, по лягуху, конечно, было видно, что камушки ценные, на такого жирного земноводного что попало не напялишь, но ведь поди пойми, в чьи бриллианты он вырядился. Может свои, фамильные.

— А это, случайно, не сама тётя? — я ткнула пальцем в жабу, мысленно содрогаясь от мысли, что чуть было не поцеловала стервозную старушенцию.

Я и так с трудом пережила падение в её спальню, а уж после почти поцелуя оправляться буду месяц. Под капельницами где-нибудь в санатории. Впрочем, тут и так почти санаторий: свежий воздух, природа, водные процедуры и грязелечение. И вредные тетки, от которых хочется утопиться в той самой грязи. Тьфу ты! Даже на прогулке от неё не скрыться.

Братья ошарашенно запереглядывались.

— Тётя? — недоумённо переспросил Шем, вытягивая шею, чтобы заглянуть подальше в озеро.

— Где? — изумился Лето, тоже вглядываясь в изрядно взбаламученную водицу вокруг жалобно трепещущего животного. — Тут мелко, она здесь не спрячется!

— Нет, — мотнула головой я, тыча в замершую в полуобмороке жабу. — Вот это! Это не тётя ваша? Может её кто заколдовал?

«Или её жаба задавила, и она в неё превратилась», — мысленно добавила я.

— Нет, это точно не тётя! — высказал экспертное мнение Арадий. — Это просто жаба. Но откуда здесь бриллианты⁈

— Ой, какой ужас! — всхлипнула подоспевшая Стеллария. — Бедная жабка совсем запуталась! Её надо освободить!

— Сейчас сделаем! — воскликнул Шем и прыгнул на жабу, накрывая её своим телом — Ай! Поцарапался! Дурацкая корона!

Жаба, не ожидавшая такой подлянки, только жалобно хрюкнула откуда-то из-под живота Шема и затихла.

— Ты её не раздавил⁈ Как можно так наскакивать! — возмутилась Стеллария.

— Я её поймал! — гордо заявил вусмерть перепачканный Шем, поворачиваясь и умащиваясь прямо в иле, триумфально потрясая жабой, зажатой в обеих руках.

От жабы тянулись нити водорослей и драгоценностей, а диадема свалилась окончательно и валялась на коленях у мальчишки.

— Ах, ты ж моя бедняжка! — запричитала Стеллария, опускаясь на колени прямо в грязь, чтобы выпутать жабу из драгоценных и не очень пут. — Шем, держи её крепче, она царапается!

Жаба, не понимающая, что с ней творят, собиралась дорого продать свою жизнь. На лапах у неё действительно были довольно острые коготки, которыми она интенсивно полосовала руки всех желающих.

Шем мужественно страдал, вопил и морщился, но жабу не выпускал. На помощь к нему поспешили Лето с Арадием, радостно плюхнувшись в жидкую грязь рядом.

Теперь это напоминало вечеринку четырёх весёлых поросят, не считая жабы.

Мне хотелось рвать на себе волосы. Как мы пойдём домой⁈ За таких чумазых детей меня точно по головке не погладят! Няня называется! Остаётся только нырнуть к ним, а потом гордо заявить, что это я их спасала из болота.

А если за грязных подопечных не убьют, то за теткины брюлики точно схлопочу. Скажут, что нашла, потому что сама туда и спрятала. Но вот какой гений мог догадаться утопить драгоценности в пруду, это было выше моих соображений. Разве что сама тётя исключительно из природной стервозности и желания посадить меня в тюрьму.

— Давайте найдём все тётины драгоценности! — предложил Лето, словно услышав мои мысли. — И тогда папа перестанет ругаться на Ириду.

— И на нас не будет, — добавил Арадий, со вздохом осматривая свой мокрый, когда-то красивый костюмчик, но всё-таки задумчиво хлопая ладошкой по грязи рядом с собой.

Грязь охотно разбрызгивалась, покрывая густыми каплями оставшиеся незапачканными части одежды детей.

— Да, правда! — обрадовалась Стеллария, распутывая просто километровое ожерелье, грозящее задушить жабу вкупе с хваткой Шема. — Держи её не так сильно, задушишь!

— Она тогда убежит! — резонно возразил Шем.

— Да, точно, мёртвые не бегают, — иронично поджала губы Стеллария.

Вот теперь я увидела её полное и неоспоримое сходство с отцом! Какой блестящий сарказм!

— Я лапы держу! — пропыхтел Лето.

— Интересно, это самец или самка? — заглядывая жабе под брюхо заинтересованно произнёс Арадий, переключившись на что-то более интересное, чем просто грязевая лужа.

— Ты лучше призови подобное к подобному! — вернула его к реалиям Стеллария. — У тётушки в комплекте были серьги ещё и бант какой-то, и подвески, что ли… Иначе мы до завтрашнего утра будем в грязи ковыряться.

— А ты? — надулся Арадий.

— А у меня руки заняты, — парировала сестра. — И вообще, тебе практиковаться надо! Это в теории ты специалист. Давай, начинай!

Арадий вздохнул поднялся, и начал бродить вдоль заболоченного бережка, что-то бормоча, прикрыв глаза, и поводя руками над водой. Потом вытянул в направлении воды диадему (уже изрядно вывалянную в грязи до такой степени, что даже специалист не распознал бы там бриллианты) и помахал ею в воздухе.