Няня для дракона с большим… наследством (СИ) - Мед Натали - Страница 25

— Сколько?

— Пять штук! Теперь мы их будем выкармливать пажучками!

— Ой, как здорово! — захлопала в ладоши Стеллария. — А можно мне одного? Только я не могу пойти с вами ловить пажучков, — огорчилась она. — Я перчатки не взяла.

— Мы тоже не взяли, — насторожилась я. — А надо?

— Нет, нам не надо, — сообщил Арадий. — Мы пока маленькие.

— А я? — возмутилась я, оскорблённая этим пренебрежением к моему… чему, интересно? Что за пажучки такие, что их нужно в перчатках ловить?

— А ты человек, — махнул рукой Арадий. — Тебе не важно.

— Как это?

— Пойдём скорее! — дёрнул меня за рукав Шемрок. — Сама всё увидишь.

Ну я и пошла. Если честно, голова кругом от этих местных странностей.

— Вон! Смотри, сколько пажучков! — Шем снова дёрнул меня за рукав, привлекая внимание.

И не успела я раздражённо буркнуть, что не все видят в темноте, как коты… или как драконы, как он продолжил:

— Светятся! На охоту вышли!

И я увидела! На мощных стволах нескольких деревьев действительно сияли какие-то радужные огоньки. Я шагнула ближе, присматриваясь.

Меня ожидало самое странное зрелище, какое только можно было себе представить: на стволах сидели насекомые (ну, наверное, насекомые), напоминающие помесь жука и паука. Круглый панцирь, как у жука, размером с лесной орех, испускающий это завораживающе-красивое сияние… восемь мохнатых паучьих ног, вцепившихся в кору дерева… И больше ничего не видно.

— Но… — начала было я.

Но меня перебил Арадий:

— Смотри, смотри!

И я увидела, как один из ночных мотыльков, вьющихся вокруг светящегося пажучка, всё-таки присел на него… и прилип.

А дальше я с ужасом наблюдала, как несчастный мотылёк растворяется на панцире пажучка, одновременно впитываясь в него.

Всё произошло очень быстро. Пара минут — и пажучок, чистый и блестящий, снова сияет в темноте, приманивая ночных насекомых.

— Он их переваривает прямо сразу! — ужаснулась я. — Я поняла, почему нужны перчатки!

— Да нет, — поморщился Арадий. — Пажучки выделяют жидкость, которая растворяет хитин. У людей же в коже хитина нет? Нет. Значит, люди могут брать пажучков голыми руками.

— А драконы?

— А у молодняка драконов. — поучающим тоном продолжил Арадий, — выработка хитина начинается не раньше достижения ими двенадцатилетнего возраста. Так что мы с братьями пока в порядке.

— Если ты закончил лекцию, — подпрыгнул в нетерпении Шемрок, — то давайте ловить! Только быстро и осторожено.

— Да, — добавил Арадий. — Если спугнёшь, он погаснет и ты больше его никогда не увидишь. Они бегают ужасно быстро!

А Лето ничего не говорил, он уже засовывал в баночку второго или даже третьего пажучка, от усердия аж высунув кончик языка.

Шем с Арадием переглянулись и быстро рассредоточились по полянке, выискивая новых пажучков, а я решила задать Стелларии мучающий меня вопрос:

— А с пажучками можно разговаривать?

— Конечно, можно, — удивилась та. — Кто же вам запретит?

— Ох… — потёрла я лоб. — Я имела в виду, разумные ли они. Могут сами разговаривать?

— Не знаю, — задумалась девочка. — Никогда не слышала, чтобы они разговаривали. И не читала о таком. А я изучаю межвидовые коммуникации.

У меня просто камень с души свалился! И я осмелела настолько, что, мучаясь от отвращения, оторвала от дерева одного пажучка (он оказался гладким и маслянисто-скользким) и сунула в баночку. На этом я посчитала свой долг выполненным и дальше просто наблюдала, как весело прыгают по ночной полянке мальчишки, радостно перекликаясь друг с другом, подсчитывая, кто сколько штук поймал.

Мальчишки убежали вперёд меня кормить жабонков, Стеллария, которой пообещали одного птенца, тоже убежала с ними, на миг растеряв свою отстранённую задумчивость и оказавшись обычной слегка шаловливой девчонкой. Она даже отвесила шутливый подзатыльник Шемроку, который снова попытался дразнить Арадия. Такой она мне нравилась больше: нормальная живая девочка, а не какая-то шекспировская Офелия не от мира сего.

А мне позарез нужно было побыть одной. Без драм, без выяснения отношений, без бесконечных пикировок… Безумная ночь, перевернувшая всю мою жизнь, и не менее безумный день. И ни часика наедине с собой, чтобы всё это осмыслить. Скажите, как я дошла до жизни такой? Я же мечтала о тихой спокойной пенсии… Вывести этот новый сорт бородатых ирисов, может быть, завести ещё одного кота… И никаких людей, никаких подработок, никаких проблем. Да чтоб Марку изрядно икнулось!

Я добрела до пышного куста, усыпанного пушистыми белыми цветами, пахнущими, как ночные фиалки и немного как жасмин. Этот непонятный и совершенно необычный аромат меня просто очаровал, так что я забралась вглубь куста и, с удивлением обнаружив в середине пространство, удобно меблированное маленькой резной лавочкой со спинкой, присела на неё, уставившись в небо.

Это действительно была какая-то волшебная ночь. Тихо и успокаивающе свиристели какие-то то ли птицы, то ли насекомые, в магическом свете двух лун искрилась унная пыль, переливающаяся в лучах этих ночных светил, кружил голову аромат ночных цветов, заставляя сердце тосковать по чему-то несбывшемуся… а может, просто давно забытому, утерянному когда-то давно…

Неожиданно вспомнились глаза Кардуса. Такие же странные и завораживающие, как эта Уна, рассыпающая вокруг серебристые блёстки. Что там таилось в этих глазах? Я женщина, я чувствовала: интерес, желание… и какой-то азарт. Я ему нравлюсь? Но почему он тогда постоянно на меня рявкает? Нравится ли мне он?

Я вздохнула. Нравится. Куда деваться? Таких красивых мужчин, красивых именно строгой мужской красотой, я не встречала никогда. Неудивительно, что на него тут все вешаются. Я снова горько вздохнула. Ну уж нет. Я вешаться не буду. «Ваня, возьми меня, я твоя навеки» — это не моя стезя.

Я бездумно уставилась на круглую нежно-голубую Уну. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Нет ничего и никого, только я и эти местные луны.

И вдруг на фоне сияющего диска Уны пролетел… дракон. Точно-точно дракон! Я словно на миг обрела сверхъестественное зрение, увидев, как переливается перламутрово-белая чешуя, отливая красноватыми и голубоватыми бликами в свете лун, как подёргиваются поджатые под брюхом лапы, оснащённые мощными когтями, как отливают жемчужным бархатом расправленные крылья…

Это длилось всего пару мгновений, оставив меня в полном ступоре. От восторга? От страха? Пожалуй, это была смесь всего вышеперечисленного. Неужели это Кардус? Я прислушалась к себе… Нет, почему-то я была уверена, что не он. Но если Кардус действительно превращается в такого вот зверя… Вау!

Интересно, а если его попросить покатать на себе, он сразу испепелит? Он, наверное же, и огнём дышит, судя по темпераменту! Потрясающе! Даже жаль, что я не курю! Было бы здорово: дорогой, дай прикурить. Зажигалка, которая всегда с тобой!

Я хихикнула помимо воли. Но сразу же заткнула себе рот ладонью: по дорожке за кустами прошуршали чьи-то шаги и низкий бархатный голос со смешливыми интонациями проговорил:

— Ясной ночи, Кардус. Что тут у тебя случилось, что ты меня так срочно вызвал?

— Рад тебя видеть, Астер, — голос Кардуса я уже узнаю где угодно.

Вот чёрт! Угораздило же меня снова оказаться не в том месте… Или в том? Подслушивать, конечно, нехорошо. Но, как сказал Шемрок, если очень-очень интересно, то можно. Если я сейчас начну ломиться лосем сквозь кусты, пытаясь скрыться, они меня точно обнаружат, и Кардус окончательно убедится, что я одна из тех особ, которые вечно его преследуют. Нет уж. Я тут никого не трогаю, отдыхаю после трудов праведных… А они могут делать всё, что угодно. Желательно, не уходя далеко отсюда, а то ж я ничего не услышу!

— Да, у меня проблемы, — даже из кустов я почувствовала, как скривился Кардус. — Представляешь, эта моя родственница, леди Умбра…

— Ты ещё не уничтожил докучливую старуху?