Убийство с продолжением (СИ) - Юнак Виктор - Страница 43

Он выскочил в сени, полез в чулан. Любаша тут же, понимая, чем закончится дело, поцеловала сына и зашептала:

– Подь на улицу, сынок. Проверь, как там наша Мурёнка пасется.

Авксентий кивнул и тут же выбежал во двор. Едва за ним закрылась дверь, в горницу ворвался разъяренный Раскольников с нагайкой в руке.

– С-сука! Зачем отдала записки?

И с размаху вытянул нагайкой жену, попав по лицу. Она вскрикнула, закрыла лицо руками и повернулась к мужу спиной. Ей уже было все равно, убьет ее муж или просто покалечит, – главное, она сняла материнское проклятие.

Вернувшись домой после утренней разноски почты, тетка Клава явно почувствовала, что в доме побывал какой-то непрошеный гость: не все вещи находились в том месте, в каком она их оставляла, а старинный сундук, доставшийся ее Мишке от его отца, а тому – от его отца, давно пылившийся в углу маленькой спальни, так и вовсе оказался с сорванными петлями, замок же просто лежал сверху на сундуке. Она испугалась, пошла на кухню, схватила большой кухонный нож и громко и, как ей самой показалось, не своим голосом крикнула:

– Кто здесь? Выходи!

Естественно, никто ей не ответил. Она прошлась по квартире – никого не было. И только тут до нее дошло, что во входной замок, который всегда открывался легко, она не сразу смогла вставить ключ. Возможно, кто-то пытался открыть дверь и подыскивал подходящий ключ. Тело ее покрылось мурашками страха. Она проверила дверь, задвинула засов, вернулась на кухню, достала из шкафа двухлитровую бутыль с наливкой (сама делала, почище любого вина, а уж по крепости – и подавно), налила полный граненый стакан, выпила залпом, крякнула, занюхала рукавом шерстяной кофты, напялила на себя фуфайку, сапоги, выскочила на лестничную клетку, захлопнула дверь. Хотела было спуститься во двор, но взгляд ее остановился на двери напротив. Она позвонила, никто не отзывался. Нажала еще раз на кнопку, хотела было уже уходить, как услышала, что кто-то за дверью завозился. Через минуту дверь открылась, на пороге стоял, пошатываясь, в фуфайке, накинутой на серую, давно не стиранную майку, в тренировочных штанах с оттянутыми коленями седой, морщинистый сосед.

– Колька, опять нажрался, сволочь!

– Имею п-право! На свои пью!

– Свои-то, небось, давно уже пропил. Верка где?

– Почем я знаю? Я че тебе, шпион?..

– Ай!.. – махнула рукой тетка Клава, а потом все же спросила: – Ты, случаем, ничего не слыхал, никого здесь на площадке с утреца, пока меня не было, не видал?

– Я че тебе, шпион? – снова ответил сосед и икнул.

Тетка Клава еще раз махнула рукой и пошла во двор. Решила заглянуть к участковому, посоветоваться. На ее счастье, участковый был дома, его мотоцикл с коляской стоял у подъезда дома напротив. Видимо, как раз на обед приехал.

Она позвонила, зашла к нему. Это был щуплый, среднего роста, но с огромными ладонями рыжеволосый старший лейтенант. Жил он один с матерью. Мать когда-то училась вместе с теткой Клавой. Подружками не были, но и не ссорились никогда.

– Паш, Степка твой дома?

– Обедает. Что, письмо ему какое?

– Да нет, тут другое. Мне кажется, дома у меня кто-то побывал.

Услышав знакомый голос, в прихожую вышел и сам Степан.

– Здорово, теть Клава. Случилось чего?

– Случилось, касатик. Прихожу я это, после утренней разноски, и чую, какой-то гость нежданный у меня был.

– Что за гость?

– Говорю же, нежданный. Замок у меня всегда легко открывался, а тут даже не с первого раза ключ вставила. Потом вещи не так лежат. А уж сундук наш запыленный, сто лет не тронутый, так и вовсе оказался вскрытым – петли оторваны, замок рядом валяется.

– Ты не того, теть Клава? Не выпимши?

– Так я и хлебнула со страху-то!

– Ну, ладно! Пойдем, поглядим, что там у тебя.

– Ты бы поел, Степ!

– Да я уже, мам. Ну, пойдем, теть Клава, посмотрим, что там у тебя.

Тетка Клава не без тревоги открыла дверь своей квартиры, пропуская вперед участкового. Степан на всякий случай вытащил пистолет из кобуры и вошел внутрь. Не спеша, шаг за шагом, он обошел всю квартиру, она, как он и предполагал, оказалась пустой.

– Ну что, теть Клава, чисто тут у тебя. Ну, в смысле, никого нету. Тебе не того, не показалось?

– Как же показалось, Степ. Глянь-ко на сундук: я чай, у меня ключ есть, чего бы мне петли с места срывать?

– Ну, это да! – согласился участковый. – Оттуда что-то украдено, из сундука?

– Да нет! Че там красть-то? Тряпье моей да Мишкиной мамки с бабкой. Уж давно хотела его выбросить, да Мишка все не разрешал. Говорил… как это… ритет, что ли, какой – то.

– Раритет, наверное, – засмеялся Степан.

– Во, точно! – кивнула тетка Клава. – Да еще там ценность наша была, рукопись Достоевского, так я ее после смерти Мишки Ильюшке отдала, племяшу, как и завещано.

– Это что, дядя Миша романы у тебя пописывал с бодуна-то? – хмыкнул Степан.

– Какой дядя Миша, и-эх! Темный ты, Степка, как я погляжу. Рукопись-то писателя, прародителя Мишкина, Федора Михалыча Достоевского. Слыхал такого?

– Как не слыхать! – Степан спрятал пистолет в кобуру.

Он подумал, что у тетки Клавы то ли от страха, то ли от выпитого слегка поехала крыша – о какой рукописи Достоевского можно здесь говорить, тем более о нем, как о Мишкином прародителе. Желая сменить тему, он спросил:

– Посетитель-то этот твой ничего не украл, ты все проверила?

– Ну да! Странный он какой-то, видать. Взять ничего не взял, и зачем только сундук вскрывал?

– Ну ладно, теть Клава. Мне в контору надо. Ты это, если что, звони или приходи. Знаешь же, где меня найти.

– Как не знать, касатик. С твоей мамкой, Пашкой, в одном классе еще учились. Знаем друг дружку как облупленные.

Участковый ушел, тетка Клава еще раз проверила, все ли в порядке. Глянула на часы: ой, боже, на почту ж бежать надо!

Впрочем, тетка Клава не зря испугалась. Незваный гость наведался к ней снова – на сей раз уже ночью, после полуночи. Как он вошел в квартиру, она не поняла – дверь была закрыта не только на оба замка, но и на внутренний засов. Она уже собиралась ложиться спать – на работу надо было приходить к семи часам, а у нее всегда были проблемы с засыпанием. Тем более сегодня, когда она перенесла такой стресс. Чтобы успокоиться и быстрей заснуть, она выпила двести граммов водки – наливка ей бы сейчас не помогла.

Незнакомец тихо подкрался к ней сзади, и в тот момент, когда тетка Клава разбила постель и взбивала пышную пуховую подушку, она почувствовала у своего горла лезвие ножа.

– Ой, кто здесь!.. – вскрикнула она, но на последнем вздохе незнакомец свободной ладонью зажал ей рот.

– Тише, тетка! Не надо поднимать шума.

Незнакомец говорил без акцента, но в его речи чувствовалось какое-то напряжение, незаметное для иностранца, но чувствительное для уха любого носителя языка. Это заметила даже перепуганная и слегка захмелевшая тетка Клава. Впрочем, хмель сразу практически улетучился.

– Кто вы и что вам нужно? – как можно спокойнее, но с заметной дрожью в голосе спросила она.

– Кто я – не важно! А нужно мне то, что в твоей семье передается из поколения в поколение по мужской линии. Отдай мне это, и я оставлю тебя в покое. Иначе буду немножко резать.

В доказательство незнакомец слегка надавил на лезвие, и на горле у тетки Клавы выступили красные ниточки крови. Она еще больше задрожала и от испуга никак не могла сообразить, о чем речь.

– Не пойму я тебя, касатик. Чего это у нас по мужской-то линии передается?

– Эй, тетка, я же тебя предупреждал: не упрямничай – останешься в живых, – он еще сильнее прижал лезвие к горлу.

– Так это, ты ж мне весь мозг передавил, я и понять не могу, чего тебе нужно.

– У вас что, в этой сраной Сибири у всех мозг в горле находится? – незнакомец уже начал раздражаться, и тетка Клава почувствовала это и уже готова была запаниковать.