Мой сосед - медведь (СИ) - Владимирова Анна - Страница 15

Я заорала от неожиданности и села под окном на задницу, а Раф одним прыжком оказался на подоконнике, распахивая окно настежь.

— Что ты делаешь?! — заорала я, отползая.

— Тебя спасаю, — огляделся он, — что случилось?

— Ты случился! Что ты там шуршишь?!

Он закатил глаза, уселся на подоконник и спрыгнул на пол. И так изящно все это у него вышло, что я снова засмотрелась.

— Забор разгребал от травы, — он присел рядом и… подхватил меня на руки вместо того, чтобы подать руку. — Надо же починить.

Я парализовано застыла, схватившись за его плечи, а он легко отнес меня к дивану и усадил на плед.

— О, оружие наготове, — усмехнулся, заметив сковородку.

— Налей вина, — обреченно попросила я.

— Тебе плохо? — насторожился он.

— Просто налей. Не спрашивай.

Раф настороженно отступил от дивана, но просьбу выполнил.

— Я решил, что, раз ты мне вернула деньги, их нужно использовать так, чтобы ты не смогла этого сделать снова. Поэтому займусь забором. Тебе какой цвет нравится?

Я взяла из его рук бокал и сделала несколько больших глотков, думая совершеннейшую чушь, типа, если он будет заниматься забором все также в одних штанах, то мне плевать на цвет.

— Ты, смотрю, совсем поправился, — сипло заметила я, когда он по-хозяйски прошел на кухню. — Переезжай уже ко мне… — Раф обернулся от раковины и кинул на меня хмурый взгляд. — Иначе ты меня доведешь до инфаркта своей предприимчивостью, — поспешила смущенно объяснить я, обличительно тыкая в окно. — Холодильник все равно здесь, а деньги ты придумал, как вернуть.

Господи, ну что я несу?

— Про холодильник — резонно, но к тебе я не перееду.

— Ты не так понял, — и я прокашлялась, чувствуя, как заливаюсь краской. — Я не буду к тебе приставать.

— Зато я буду, — вдруг понизил он голос и отвернулся, лишив меня дара речи. — А ещё я плохо сплю.

Я прокашлялась и поспешила снова сделать глоток вина, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Лучше не продолжать этот разговор. Раф, видимо, тоже так решил. Он вымыл руки и направился из дома, но уже на пороге обернулся:

— Так рулетка-то есть?

— Где-то была, я поищу.

— Давай.

Рулетку я нашла быстро, но, когда выходила на крыльцо, Мушка прошмыгнула между ног и ускакала из дома.

— Мушка! Мушка, домой! — хрипло заорала я, тревожно озираясь.

— Не волнуйся за нее, — спокойно отозвался Раф от моей машины. — Давай рулетку…

— А если медведь все же вернется?

— Он помнит боль поражения от твоей сковородки. Не вернется. — Раф взял из моих рук рулетку и направился к забору. — Так какого цвета?

— Какой был, такого и цвета, — буркнула я и поплелась зачем-то за ним. Все равно с ним как-то спокойней. — Ты упрямо не хочешь лежать…

— Есть такое, — признался он, принимаясь за обмеры. — Раз ты тут, помоги, пожалуйста. Бери конец…

— Кхм, — зачем-то прокашлялась я, а он как-то нервно вручил мне край рулетки.

— .… и крепко держи, — закончил он и прижал мою ладонь к краю калитки. В горле пересохло. — Сколько лет этой конструкции?

Он зашагал вдоль забора, разматывая катушку, а я задумалась.

— Кажется, он был тут всегда. Даже жалко…

— У тебя в этом месте столько важного, — заметил он задумчиво. — А я просто купил дом. Даже странно.

— У всех есть такие места, — возразила я. — Наверняка и у тебя есть, просто не здесь.

— Да, — рассеяно кивнул он, записывая в мобильном замеры.

— Так есть? Места-то?

— Да, есть, — Раф поймал мой взгляд и ухмыльнулся. — Сама, значит, рассказывать не хочешь.

— Я тебе и так кучу всего разболтала. А вот о тебе ничего не знаю. Кроме того, что аллергии у тебя на ледокаин нету.

— Ну, а что ты хочешь знать? Иди сюда с рулеткой.

— Почему ты агент национальной безопасности и плохо спишь ночью?

— Это — слишком разные вопросы. Хотя, в первом содержится ответ на второй. Теперь вот тут присядь. Какой высоты хочешь забор?

— Такой же хочу.

— Совсем не любишь ничего менять в жизни? — глянул он на меня сверху.

— Мне хватило перемен за эти полгода. Пока не хочу.

— Ладно, тогда той же высоты.…

— Ты ушел от ответа.

— Ты меня сбиваешь. Я предлагаю сделать нормальные ворота, а не эту моно-воротину…

— Ну, да. И медведю будет удобнее выбегать в следующий раз. Слушай, ты собираешься все лето жить рядом с моим холодильником? — ляпнула я. Но на его насмешливый взгляд пояснила: — У всего есть своя цена, Раф.

— Не у всего, Мышка. Ты меня спасла. Я хочу сделать тебе полезное.

— Я тебя не… Как ты меня?..

— Спасла, — мягко перебил он. — Я бы ни жрать себе не смог приготовил, ни пулю вытащить. Если бы не ты.

Я поднялась, смущенно пожимая плечами:

— Не все было гладко…

— Я не жалею, — широко улыбнулся он. — Калитку также оставляем?

— Угу.

— Ну, тогда пока все, — подытожил он и вернул мне рулетку. — Пойду считать и заказывать материалы.

— А ужинать ты придешь?

— Приду.

— Ну, так пошли. Я пока разогрею, а ты посчитаешь.

— Ладно.

Подобную неловкость я испытывала, когда смотрела какой-нибудь романтический сериал. Когда герои ещё не знают, что у них хэппиэнд заявлен в конце, и находятся на стадии «быть может». У нас с Рафом этой стадии быть не могло, несмотря на все, что он там говорит, поэтому это все бесило. Только привычная вечерняя рутина неожиданно успокоила. Пока я накрывала на стол, Раф сидел с листком бумаги и мобильником.

— Ты, может, хочешь участок отчистить? — спросил он сосредоточенно, когда я поставила на стол тарелку с оставшимися котлетами.

— Не столько всего сразу. Да и… не парит это меня.… А что?

— Просто, — пожал он плечами, откладывая расчеты, — мне тут долго с тобой сидеть, задолжаю я тебе прилично…

— Бесишь, — фыркнула я. — А что, агенты нынче хорошо получают?

— Хочешь ко мне в напарники? — оскалился он. — Я бы взял. Со сковородкой.

— Ой, все…

— Я и правда не знаю никого, кто бы на медведя со сковородкой ходил…

— Ты все время отшучиваешься, — досадливо заметила я, усаживаясь на стул. — На психологии нас учили, что такие люди скрывают немалую боль.

Раф помрачнел.

— Я хочу на пенсию, — признался вдруг серьёзно.

— Так рано?

— А мы так рано и выходим из строя…

— Ты не выглядишь как тот, кто вышел из строя, — насторожилась я.

И снова это чувство обнаженности, прозрачности, простоты, которое и прежде возникало у меня в его присутствии, раскрылось с новой стороны. Раф казался совершенно бесхитростным и понятным, и это притягивало едва ли не больше, чем его совершенное тело.

— Я истекал тут у тебя кровью, — усмехнулся он невесело.

— Ты ещё молод, и все у тебя впереди, — брякнула я избитую глупость.

— Ты — тоже.

— Это вряд ли.

— Бесполезно гадать, кого из нас больше потрепало, — вздохнул он. — Мы с тобой оба вышли из строя. Просто нам страшно это показать кому-то. Тебе — настолько, что ты забралась в эту беспросветную глушь и закрылась ото всех. И не пугают тебя ни агенты, ни медведи. По крайней мере не настолько, как прошлая жизнь…

— Вас, наверное, учат психологии, — прищурилась я.

— Да, нас многому учат, — уклончиво ответил он и отвел взгляд.

— Но ты снова ничего о себе не рассказал.

— Мне нельзя, — улыбнулся он устало.

— Ладно, — сдалась я. — Не против, если я выпью вина?

— Нет.

— А ты пьешь?

— Иногда.

— Тебе сейчас нельзя, к сожалению. Антибиотики.

— Тогда я налью тебе.

— А я приготовлю укол. И повязку надо сменить.

— Повязку я сменю сам, — отмахнулся он.

После ужина Раф ушел, а я впервые почувствовала себя одинокой здесь. Стало как-то горько, зябко, обидно… Чувства накатили разом. Мне ведь некому было позвонить, пожаловаться… Нет, конечно, была Таня, но она не видела меня каждый день. Не вставала со мной утром, не готовила мне котлеты днем.… Кхм. Я допила вино и направилась в ванную.