Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 17

— Ещё спрашиваешь! — девушка решительно кивнула, хватая скрижаль. — Что нужно делать?

— Сначала создай страницу для публикации материалов. Выложи всю переписку, все записи. А потом запишем моё выступление.

Следующие полчаса Полина колдовала над скрижалью. Её пальцы порхали по экрану, создавая красивое оформление для документов.

— Смотри! — она повернула скрижаль ко мне. — Я даже составила сравнение — сколько деревни платят налогов и сколько с них требуют за защиту. Цифры просто возмутительные!

— Отлично. Теперь главное — запись обращения. Готова?

Полина достала магофон и активировала режим записи. На её лице появилось сосредоточенное выражение.

— Когда будешь готов, кивни, — прошептала она.

Я сел прямо, собираясь с мыслями. Это должно было стать не просто обращением — это был вызов всей прогнившей системе.

— Подданные Содружества Русских Княжеств, — начал я, глядя прямо на мерцающий кристалл магофона. — Меня зовут боярин Платонов, воевода Угрюма. Сегодня я обращаюсь к вам не просто как правитель пограничного острога, но как человек, который больше не может молчать о творящейся несправедливости.

Я сделал паузу, давая словам осесть.

— Веками между властью и народом существовал нерушимый договор. Мы платим подати — нас защищают. Мы храним верность — о нас заботятся. Мы проливаем кровь — нашу службу ценят. Но что происходит, когда власть нарушает этот священный договор?..

Я кивнул Полине, и она показала скрижаль с документами.

— Несколько минут назад я опубликовал в Эфирнете официальную переписку с Владимирским княжеством. Угрюм, острог в Пограничье на самой границе с землями Бездушных, просил защиты во время Гона. Нам отказали. Почему? Потому что мы укрепились. Потому что мы сами, своими силами, построили стены и обучили воинов. И теперь, видите ли, мы недостаточно беззащитны, чтобы заслужить помощь!

Мой тон стал жёстче.

— Но это ещё не всё. Воевода Ракитин из Иванищ — честный человек, защищающий шесть деревень — тоже просил помощи. Ему предложили заплатить тысячу рублей. Тысячу! За то, чтобы княжеские Стрельцы исполнили свой прямой долг! Где простые крестьяне возьмут такие деньги? И ровно столько же запросили и с нашего острога. Требование взятки было столь неприкрыто наглым, что вы можете собственными ушами выслушать его.

Полина кивала в такт моим словам, её глаза блестели от гнева.

— Сюзерен, не выполняющий своих обязательств, не имеет права на верность вассала. Это простая истина, известная ещё со времён империи. Владимирское княжество отказалось защищать Пограничье. Владимирское княжество превратило священный долг в товар. Владимирское княжество предало тех, кто столетиями стоял щитом между Бездушными и мирными землями!

В моих словах зазвучал лязг стали.

— Поэтому я, боярин Платонов, воевода Угрюма, объявляю: с сегодняшнего дня мы разрываем вассальные отношения с Владимирским княжеством. Отныне Угрюм переходит под покровительство Сергиева Посада в качестве автономной Марки!

Я выдержал долгую паузу, а затем продолжив, смягчив тон:

— Жителям Владимирского княжества я хочу сказать: это не объявление войны. Это провозглашение независимости тех, кого ваши правители бросили на произвол судьбы. Мы по-прежнему готовы к мирной торговле, к добрососедским отношениям, но мы больше не будем платить дань тем, кто не считает нужным выполнять свои обязательства. Это последствия решений вашего собственного князя.

В финале я подался на локтях вперёд, к магофону:

— А новому правителю Владимира, графу Сабурову, я хочу напомнить: те, кто приходят к власти через кровь, редко удерживают её надолго. Берегитесь собственных союзников, граф. Они могут оказаться столь же… решительными, как и вы.

Я кивнул Полине, и она выключила запись. В зале повисла тишина.

— Прохор… — девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. — Ты понимаешь, что только что сделал? Это же… это же открытый вызов!

— Давно пора, — спокойно ответил я. — Выкладывай всё в Эфирнет. И убедись, что копии попадут во все крупные издания. Не забудь отправить копию моему кузену, ладно?

Пока Полина загружала материалы, я думал о последствиях. Сабуров будет в ярости — его попытка использовать меня обернулась публичным унижением. Но что он может сделать? Послать войска? В его шатком положении это самоубийство. Объявить меня изменником? Я уже фактически отрёкся от Владимира.

— Готово! — объявила Полина. — Уже пошли первые просмотры… Ого! Сотня за минуту!

Я улыбнулся. Камень брошен. Теперь посмотрим, какие круги он вызовет на воде истории.

— Спасибо за помощь, — сказал я.

Полина вскочила и импульсивно обняла меня.

— Это тебе спасибо! За то, что не молчишь! За то, что защищаешь нас!

Она тут же смутилась своего порыва и отступила, залившись румянцем.

— Я… я пойду отслеживать реакцию публики, хорошо?

— Конечно, не буду больше тебя задерживать.

Я откинулся в кресле, размышляя о произошедшем.

Моё решение о разрыве с Владимиром было принято, слова сказаны, мосты сожжены. Но это служило лишь закономерным итогом более ранних событий сегодняшнего дня. Настоящее решение судьбы Угрюма произошло несколько часов назад, в рабочем кабинете князя Оболенского…

Двумя часами ранее

Массивные двери кабинета закрылись за спиной Трофимова, оставив нас с князем наедине. Матвей Филатович выглядел усталым — под глазами залегли тени, а на лысой голове проступила еле заметная щетина. Впрочем, после дня, проведённого в сражениях с Бездушными и последующей зачистке города, это было неудивительно.

— Присаживайтесь, боярин, — князь указал на одно из двух кресел сбоку от своего рабочего стола. — Нам есть что обсудить.

Я опустился в предложенное кресло, отметив, что Оболенский не стал садиться за стол, демонстрируя превосходство, а занял соседнее кресло — признак разговора равного с равным. Или, по крайней мере, жест искреннего расположения.

— Прежде всего, — начал князь, сцепив пальцы в замок, — позвольте ещё раз выразить благодарность. Без вашего своевременного вмешательства город, может, и не был бы потерян, но число жертв исчислялось бы тысячами. И дело не только в бое у пролома или восстановлении крепостной стены. Раскрытие агентурной сети… — он покачал головой. — Страшно представить, что могло произойти, останься эти предатели на свободе.

— Я защищал своих людей, Ваша Светлость. Персонал моих магазинов и другие мои подчинённые находились в городе.

— Не скромничайте, — Матвей Филатович слегка улыбнулся. — Вы могли просто вывезти своих и укрыться в Угрюме. Вместо этого рискнули жизнью ради чужого города. Это достойно уважения. И награды.

Князь сложил руки на столе, его взгляд стал торжественным.

— Как и обещал, за проявленную доблесть при обороне Сергиева Посада и спасение жизней его граждан представлю вас к Ордену Святого Владимира 1-й степени. Церемония награждения всех отличившихся защитников города состоится послезавтра во дворце.

Я склонил голову в знак признательности. Орден Святого Владимира — это не просто награда, это признание заслуг на уровне всего Содружества. Его носитель автоматически вызывает почтение даже у совершенно незнакомых людей. Купцы предложат лучшие условия сделок, стражники будут салютовать при встрече, а аристократы, прежде смотревшие свысока, посмотрят с бо́льшим уважением. Это своего рода универсальная рекомендация, открывающая двери, которые иначе остались бы закрытыми.

— Благодарю, Ваша Светлость. Для меня честь.

Я решил, что пора переходить к главному вопросу.

— Ваша Светлость, помнится, я упоминал вам о планах превратить Угрюм в Марку. Рад сообщить, что все формальные требования выполнены.

Матвей Филатович заинтересованно подался вперёд.

— Вот как? Расскажите подробнее.

— Угрюм официально получил статус острога — спокойно ответил я. — Численность населения превышает необходимый минимум. Гарнизон укомплектован. Школа и больница построены и функционируют. Налоги выплачены досрочно и в полном объёме.