Император Пограничья 9 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 14

Камера для особо важных заключённых располагалась в подвалах городской тюрьмы. Массивные стены, усиленные защитными чарами, не пропускали ни звука. У двери дежурили двое стражников с автоматами.

Генерал Карагин сидел на каменной скамье, прикованный цепями к стене. Седые волосы растрёпаны, одежда мятая и не шибко чистая, но взгляд всё ещё надменный. Увидев нас, он презрительно фыркнул.

— Коршунов? — в голосе генерала звучало искреннее удивление. — Так ты ещё жив, калека? А я думал, ты давно сдох где-нибудь под забором.

Родион Трофимович усмехнулся, опираясь на костыль.

— Живее всех живых, как видишь. А вот твоя карьера, похоже, накрылась медным тазом. Эх, генерал, генерал… Не по чину штаны пошиты оказались.

— Заткнись! — рявкнул Карагин. — Ты понятия не имеешь, во что влез! Меня освободят, и тогда я лично…

Договорить он не успел. Я сделал шаг вперёд, активируя Императорскую волю. Древняя сила правителей откликнулась мгновенно, наполняя голос особой мощью.

— Не дыши! — приказал я спокойно.

Эффект был мгновенным. Карагин дёрнулся, хватаясь за горло. Его лицо начало синеть, глаза выкатились от ужаса. Он открывал рот, пытаясь вдохнуть, но лёгкие отказывались подчиняться. Тело билось в конвульсиях, цепи звенели от его попыток вырваться.

— Вы действуете из ложной предпосылки, будто ваша жизнь ещё чего-то стоит, — заговорил я, наблюдая за его мучениями с холодным удовлетворением. — После того, что вы натворили, вы уже мертвец. Приговор подписан кровью сотен невинных. Граф и графиня Бутурлины, женщины, дети, старики — все они требуют возмездия. И поверьте, генерал, смерть от удушья — это милосердие по сравнению с тем, что вас ждёт на площади. Единственное, что может дать вам шанс — пусть призрачный — это полная и абсолютная откровенность. Каждое имя, каждая дата, каждая мелочь. И возможно, только возможно, князь проявит снисхождение. Подумайте об этом, пока ещё можете думать.

Генерал уже начал терять сознание, когда я отменил приказ:

— Дыши!

Карагин рухнул на пол, жадно хватая ртом воздух. Несколько минут он просто лежал, сотрясаясь от кашля. Когда наконец поднял голову, в его глазах плескался животный ужас.

— Что… что это было? — прохрипел он.

— Небольшая демонстрация, — я отступил в сторону. — Капитан Коршунов, он весь ваш.

Родион хищно улыбнулся и подошёл ближе к пленнику.

— Ну что, генерал, поговорим по душам? Помнишь, как ты покрывал Рубцова? Как свернул расследование покушения на меня? А теперь вот и до диверсии докатился. Ядрёна-матрёна, как же низко ты пал!

Карагин попытался изобразить возмущение, но после моей демонстрации это выглядело жалко.

— Я… я не знаю, о чём ты…

— Брось, — отмахнулся Коршунов. — Колода уже вскрыта, все карты на столе. Рубцов сдал тебя ещё час назад, — соврал начальник разведки. — Да и другие тоже попались. И все поют как соловьи. Так что давай без этих детских игр в молчанку.

Я видел, как в глазах генерала мелькнула паника при упоминании Рубцова. Коршунов это тоже заметил и надавил сильнее:

— Интересно, что скажет князь Оболенский, когда узнает подробности? Использовать Бездушных против мирного населения… Это же даже не предательство — это преступление против человечества! За такое не просто вешают — за такое четвертуют на главной площади.

— Я… я только выполнял приказы! — сломался Карагин, расколовшись до самой задницы. — Это всё Владимир! Князь Веретинский лично отдал распоряжение!

— Вот оно как, — кивнул Коршунов. — А подробности? Давай-ка всё по порядку, с самого начала.

Следующий час генерал выкладывал всё. Как полгода назад к нему обратился бывший подельник Рубцов с предложением от Владимирского княжества. Как постепенно втягивался в заговор, получая крупные суммы за информацию. Как помогал агентам внедриться в городские структуры.

— Взрывчатку на склад заложил Рубцов, — бормотал Карагин. — Это он во всём виноват! Он подкупил начальника интендантской службы…

Того, что мы уже арестовали.

— Я только обеспечил ему доступ и отвёл войска в нужный момент…

— А яд для полицейских? — уточнил Коршунов.

— Тоже Рубцов. У него были какие-то особые капли… без вкуса и запаха. Подмешали в готовую еду, которую им привозят в участок. Доза рассчитана так, чтобы только ослабить бдительность, не убивая.

Я слушал и чувствовал, как ярость внутри становится всё холоднее. Князь Веретинский… Этот безумец организовал массовое убийство. Из-за него погибли Бутурлины, сотни невинных людей. И всё ради чего? Старой обиды? Политических игр?

«Когда-нибудь я доберусь до тебя, — мысленно пообещал я. — И тогда никакие приказы не спасут твою жалкую жизнь».

— Достаточно, — произнёс я вслух. — Капитан Коршунов, составьте подробный протокол допроса и отправьте Трофимову. Включите все имена, даты, суммы — всё, что успели выяснить.

— Так точно! — Родион явно был доволен результатом. — Сделаю в лучшем виде. А с этим что? — он кивнул на съёжившегося Карагина.

— Пусть власти решают. Его судьба меня больше не интересует.

Мы вышли из камеры, оставив генерала наедине с грузом принятых решений. На улице я глубоко вдохнул свежий воздух, пытаясь унять клокочущую внутри ярость.

— Спасибо, боярин, — тихо сказал Коршунов. — За возможность посмотреть в глаза этой твари. Столько лет… Столько лет я мечтал об этом дне.

— Справедливость восторжествовала, — кивнул я. — Займитесь отчётом, а я… мне нужно отдохнуть.

Гостиница встретила меня тишиной и прохладой. Я рухнул на кровать, чувствуя свинцовую усталость во всём теле. События последних суток — битва с Бездушными, восстановление стены, смерть друзей, раскрытие заговора — всё это навалилось разом.

Достав магофон, я набрал номер Угрюма. Трубку взял Борис — по голосу чувствовалось напряжение.

— Воевода? Слава богу, вы в порядке! Мы тут уже начали беспокоиться.

— Всё нормально, Борис. Как у вас дела? Никаких происшествий?

— Тихо пока. Бездушные так и не появились.

— Хорошо. Усильте дозоры на всякий случай. Я вернусь через пару дней.

— Есть, воевода. Берегите себя.

Отключив связь, я закрыл глаза. Сон накрыл меня мгновенно, без сновидений.

Проснулся я уже под вечер. Тело ныло, но усталость отступила. Первым делом я спустился в трактир при гостинице и заказал плотный ужин — битвы и магия требовали восполнения сил.

За едой хозяин трактира поделился новостями:

— Слыхали, боярин? Бздыхи отступили! Несколько часов назад — как отрезало. По всему Содружеству, говорят. От Мурома до Костромы — везде твари ушли обратно в леса.

— Гон закончился? — уточнил я, хотя ответ был очевиден.

— Похоже на то! Хвала небесам! Думали, ещё неделю минимум продержится, а тут — раз, и всё. Князь Оболенский уже приказал праздник устроить. Завтра весь город гулять будет!

Это были отличные новости. Ранний конец Гона означал меньше жертв, меньше разрушений. Может, удастся быстрее восстановить нормальную жизнь.

После ужина я отправился в княжеский дворец. Трофимов встретил меня у ворот и проводил прямо в кабинет Матвея Филатовича. Аудиенция вышла… продуктивной.

Я вышел из дворца в приподнятом настроении. Несмотря на все потери и трагедии, мы выстояли. Город спасён, заговор раскрыт, Угрюм получил мощного союзника в лице князя Оболенского. Дела шли в гору.

У ворот меня ждал Безбородко за рулём Бурлака.

— Обратно в гостиницу, Степан, — произнёс я, усаживаясь в машину.

Безбородко завёл двигатель, и мы покатили по вечерним улицам Сергиева Посада. Город оживал после кошмара последних дней — на улицах появились люди, из окон доносились голоса, кое-где даже играла музыка.

Внезапно мой магофон ожил, издав мелодичный звонок. Номер был незнакомый, но что-то подсказывало — стоит ответить.

— Слушаю.

— Боярин Платонов? — раздался в трубке вежливый голос графа Сабурова. — Смею надеяться, что вы узнали меня. У вас найдётся для меня несколько минут?