Аттестат зрелости 2 (СИ) - Рюмин Сергей - Страница 11

Она хитро улыбнулась:

— У моей сотрудницы в начале лета в детской травматологии в БСМП дочка лежала со сломанной ногой. Потом вдруг резко, всего за пару дней поправилась, нога зажила за считанные дни. А ей прогнозировали инвалидность на всю жизнь. Не твоих рук дело?

Я развёл руками, улыбнулся:

— Какая разница?

— А Валя Клюквина, мама этой девочки, говорила, что с неё никто денег не брал! — усмехнулась Зинаида Михайловна.

В ответ я пожал плечами.

— Ладно! — она махнула рукой. — Вот!

Вытащила из-под стола два объемных пакета.

— Это тебе вкусняшки на новогодний стол! Держи.

Я ошарашенно посмотрел на пакеты:

— Спасибо, конечно… Очень кстати, но…

Про новогодний стол я вообще как-то даже и не задумывался.

— Что такое? — удивилась директор.

— У вас нет никакой тары? — робко спросил я. — У меня с собой ни сумки, ни авоськи…

Зинаида Михайловна нахмурилась, почесала правую щеку.

— Сейчас!

Она вышла из кабинета и через пару минут принесла объемную старую хозяйственную сумку.

— Держи. Можешь не возвращать. Выкинешь потом.

Сумка была старой, невзрачной, но чистой. Оба пакета уместились в ней.

— Такси вызвать? Хотя… Пойдём!

Зинаида Михайловна проводила меня до первого этажа, ухватила за плечо, перенаправив не на центральный вход-выход, через который я зашел, а к служебному выходу, который вел во двор универмага. У крыльца стоял «Москвич-пирожок». Директор заглянула в кабину, скомандовала:

— Садись!

И добавила водителю:

— Отвезешь, куда скажет, потом возвращайся.

После этого она опять чмокнула меня в обе щеки.

Пока maman не вернулась с работы, я распаковал оба пакета. В каждом было по бутылке коньяка «Белый аист», бутылке шампанского, бутылке венгерского вина, две банки зеленого горошка, по две палки сухой колбасы, банка шпрот, баночка красной икры, банка консервированных крабов, по коробке импортных конфет и большой, тоже импортной шоколадке (я таких даже не видел). И всё это в двух экземплярах. Видимо, директор считала, что один пакет пойдет на стол моей «принцессе». Кстати, вчера она вечером так и не зашла после визита к подружке.

Глава 7

Сегодня в школе будут танцы, кино, буфет и дискотека.

Утром maman, перед тем, как уйти на работу, объявила, что новый год она собирается отмечать не дома, а у Юр Юрича, причем, в компании с его друзьями и подругами.

— Не переживай, я тебе всё приготовлю, сможешь нормально встретить новый год со своей Снегурочкой! — пошутила maman, подмигивая. — Думаю, и тебе, и твоей Альке понравится!

Это было не то, чтобы огорчительно, но неожиданно. Кстати, Алька вчера так и не появилась дома. Maman на работу вышла из дома одна. Я прождал Альбину до одиннадцати вечера. Честно говоря, просто соскучился. Хотя своих дел, как всегда, было предостаточно.

Я вздохнул, но особо не переживал — некогда, в школу надо собираться, а Альбинка уже имеет «опыт», не пропадёт, тем более, что постоянно с амулетом.

Сегодня, в соответствии со вчерашними новостями, я не стал трогать школьную форму, оставив её в шкафу, надел джинсовый костюм и «вранглеровскую» полосатую футболку.

Позже оказалось, что Мишка с Андреем тоже нарядились в джинсу. Причем, Андрюха в свой собственноручный «сампошив», который практически ничем не отличался от «фирмЫ».

Выглядели мы втроём не как близнецы, но почти одинаково. А с другой стороны нашу компашку уже года два звали «три мушкетера».

Другие парни из класса оделись попроще — брюки, рубашки, свитеры.

Девчонки нас, конечно, переплюнули, нарядились в вечерние платья, даже чуть-чуть подкрасились.

Малевская «срисовала» нас после первого урока возле нашего родного кабинета русского языка и литературы. Она замерла, с открытым ртом осмотрела всех нас, и ребят, и девчонок, и, слегка заикаясь, поинтересовалась:

— Почему не в форме? Без комсомольских значков?

— Так праздник сегодня, танцы, — пожал плечами Севка Щеглов. — Нина Терентьевна разрешила…

Малевская постояла, молча открывая-закрывая рот, как рыба на воздухе, потом нашла в себе силы рявкнуть:

— Развели бардак!

И пулей влетела в наш класс, не забыв прикрыть за собой поплотнее дверь. По крикам внутри, мы поняли, что у завуча при выяснении отношений с нашей уравновешенной и невозмутимой Лаврухой началась истерика. Потом дверь распахнулась, из класса бегом выскочила Малевская, за ней не спеша, совершенно спокойно наша «класснуха».

— Сейчас Иван Степанович нас рассудит! — не оборачиваясь заявила завуч.

Уходя, Лавруха обернулась и весело нам подмигнула, чем вызвала новый всплеск гневных воплей со стороны Малевской.

Вообще завуч, после того, как заняла должность парторга школы, стала какой-то дерганой, агрессивной, причем с политическим уклоном. Отсутствие комсомольского значка она рассматривала чуть ли не как преступление, а джинсы так вообще у неё стали элементом пропаганды западного образа жизни.

— Лавруха у нас молодец! — заметила Жазиль.

— Сколько её помню, всегда нас отмазывала, — подтвердил Димка Зеленчук. — Никогда не сдавала.

Странно, но на урок она появилась вовремя.

— Что заскучали? — весело спросила она. — Берите учебники и читайте…

Начало дискотеки запланировано на 15.00. Неизменным местом проведения был спортзал, где уже стояла огромная под самый потолок (два этажа!) настоящая живая ель. Когда и кто её успели привезти и установить, никто из нас даже не заметил. Поговаривали, что постарались шефы — руководство завода «Химик».

Мишку сразу запрягли устанавливать аппаратуру. Впрочем, это было вполне ожидаемо. Только на этот раз он уже был не один. Ему выделили двух помощников, учеников 8-х классов.

— Смена, однако, — заметил Мишка. — После 23-го февраля — всё, совсем, всё… Сдаём дела, аппаратуру.

Он демонстративно всхлипнул.

Ребята с девчонками разбрелись после третьего урока кто куда. Мы же с Андреем сначала решили помочь Мишке, всё равно делать нечего. А тут оказалось, что и помогать ему совсем не надо.

— Перекусить бы надо, — намекнул Андрей.

— Не мешало бы, — согласился я.

Увы, но в нашей школьной столовой обнаглевшие повара решили устроить себе выходные накануне нового года.

— Хляпика на них нет! — буркнул я, вспоминая скелет морской свинки, подброшенный им в кастрюлю с компотом.

— Пойдём за пирожками? — предложил Андрей.

— На меня возьмите! — вслед крикнул Мишка.

— Ты почему домой обедать не пошёл? — спросил я у Андрея. — Времени еще вагон!

Андрей скривился, махнул рукой и не ответил. В столовой я заметил, как собирал по карманам мелочь — 5 копеек там, 2 копейки здесь, 3 копейки в джинсах. Набрал, пересчитал, буркнул:

— На три пирожка хватит.

— Оставь! — я вытащил заблаговременно приготовленный рубль. — Я нынче богат! Относительно.

На рубль вышло 20 пирожков. 19 нам завернули в кулёк из серой обёрточной бумаги, а один ухватил и сразу стал жевать Андрей.

— У тебя деньги всегда есть, — хмуро и, как мне показалось, немного завистливо заметил он.

— Сегодня есть, завтра нет! — отмахнулся я и соврал. — Батя периодически подкидывает.

— А кем он у тебя? — поинтересовался Андрей, на ходу жуя жареный пирог.

— Какой-то начальник…

На самом деле батя работал старшим мастером. Алиментов не платил с полгода, поскольку я ему объяснил, что нам с maman денег хватает. Он мялся недолго. Всё-таки его новая жена Катерина должна родить со дня на день, деньги им самим нужны…

— А у моих 20 копеек не выпросишь, — скорчил рожу Андрей.

У Андрюхи отец работал инженером-электронщиком на заводе электронных приборов, мать нянечкой в детском саду. А еще у него были брат и сестра. Оба сильно младше его. Разумеется, денег в семье постоянно не хватало. Об этом мне как-то по секрету поведал Мишка. Андрюха постоянно стремился где-то как-то заработать. Собственно, шитье джинсы было его идеей.