Приманка для похотливого бога-лиса (СИ) - Буланова Алиса - Страница 5

— Всё хорошо, Сая? — спрашивает бабушка. — Ты что-то совсем не ешь. Ты должна хорошо питаться, чтобы выполнять свои обязанности хранительницы.

— Всё в порядке, — отвечаю я, беря палочки. — Просто мне не даёт покоя, что я совсем не знаю, что входит в обязанности хранительницы храма.

Тётя и бабушка как-то странно переглядываются. А потом оба-сан вдруг начинает смеяться. Я не понимаю, что сказала не так, и густо краснею.

— Прости-прости, Сая, — произносит бабушка, заметив моё смущение. — Это моя вина, что я не объяснила тебе сразу. Хранительница храма поддерживает связь с Нори-сама. Это твоя основная обязанность.

«Поддерживать связь⁈ — кричу я про себя. — Она что, ту самую связь имеет в виду⁈ Это же возмутительно! Я им что, игрушка какая-то? Приманка для похотливого божка⁈ Они меня для этого забрали из Токио⁈»

Мне с огромным трудом удаётся сохранить внешнее спокойствие. Часть меня всё ещё верит, что это какое-то недоразумение, и на самом деле бабушка ничего такого не имеет в виду.

— Я помню времена, когда Нори-сама принимал меня как хранительницу, — продолжает оба-сан задумчиво. — Тогда мне казалось, что мы были лучшими друзьями. Сколько же воды утекло с тех пор.

Друзьями? Кажется, я только больше запуталась после её объяснений. Но спросить напрямую, нормально ли, что Нори-сама ведёт себя так со мной, я тоже не могу. Ладно, главное — не паниковать. Думаю, со временем я смогу разобраться во всём.

— Спасибо за еду, — говорю я и поднимаюсь из-за стола.

По дороге в пристройку я продолжаю размышлять об этой самой «связи», которую должна поддерживать. Всё это очень странно. Я настолько погружаюсь в свои мысли, что даже не замечаю, что дверь в пристройку приоткрыта. Переступаю порог и замираю на месте. Этот лис лежит посреди моей комнаты на моём футоне и читает мою сёдзе-мангу!

— Нори-сама? Что вы здесь делаете и как смогли пройти через защитный барьер? — спрашиваю я раздражённо, но в то же время сдержанно. Он ведь божество, в конце концов.

— Барьер? — переспрашивает он поднимаясь. — А, ты об этом барьере? Так его я же и создал. Он защищает твоё жилище, только когда я в форме ёкая.

Я вспоминаю того монстра с глазами как угли, и дрожь проходит по телу.

— Вот, значит, как? — я вздыхаю и присаживаюсь у стены. Чувствую растерянность. Мне некомфортно наедине с ним, но и уйти я не могу.

— Ты так холодна со мной, хранительница, — Нори-сама наигранно вздыхает, глядя на меня, а после ложится обратно на футон. — А я ведь выполнил твою просьбу сегодня, пусть мне и было неприятно касаться того злого духа.

— Простите, — я кланяюсь ему, насколько позволяет сидячее положение.

— Если сожалеешь, тогда иди ко мне, — он похлопывает по футону рядом с собой. Лицо обдаёт жаром. Он же явно не просто полежать рядом зовёт! Что же делать⁈

— Нори-сама, можете сначала ответить на мой вопрос? — произношу я осторожно.

— Да-да, конечно! — оживляется он. Его пушистый хвост начинает ходить из стороны в сторону.

— Вам правда нравится… прикасаться ко мне? — спрашиваю я и нервно сглатываю.

— Хм, я бы не сказал, что дело именно в этом, — отвечает лис, потерев подбородок. — Всё дело в твоих эмоциях.

— Эмоциях?

— Именно, — кивает Нори-сама. — Когда живёшь многие века, рано или поздно теряешь всё, что тебе было дорого. Всё утрачивает смысл. А связь с хранителем позволяет божеству снова почувствовать себя живым. Ну а то, как именно проявляется эта связь, зависит уже от самого хранителя. Понимаешь, к чему я веду⁈

«Он что, хочет сказать, что это не он похотливый, а я⁈» — проносится у меня в голове.

— Даже это моё воплощение, которое ты видишь сейчас, — лис меняет положение, и край юкаты соскальзывает, обнажая мускулистое бедро. — Это то, каким желаешь меня видеть именно ты.

Он внезапно подаётся в мою сторону, протягивает руку и касается моего подбородка кончиками пальцев.

— Крепким, мускулистым мужчиной, что страстно желает близости с тобой, — заканчивает томно, не прекращая смотреть мне в глаза.

— Не может быть! — восклицаю я, выставляя руки вперёд. Чувствую, как от его взгляда по телу прокатывается волна возбуждения.

— Не веришь? Тогда давай проведём тест, — улыбается Нори-сама. — Я могу быть для тебя кем угодно.

Он вдруг прямо у меня на глазах превращается в стройного тонкоплечего парня моего возраста с модной стрижкой и идеальным мужским макияжем. (Кажется, он не только в моей манге рылся, но и в плакатах с айдолами.)

— Я растоплю твоё ледяное сердце, сестрёнка! — произносит он и подмигивает мне.

Я чувствую себя максимально растерянно. Он красивый, но напоминает мне о Сора-куне. И это вызывает отторжение. Ведь Сора-кун — единственный парень, к которому у меня были чувства, — растоптал и унизил меня.

— Ладно, я поняла, — произношу с горечью. — Можешь превращаться обратно.

Вспышка света ослепляет меня ненадолго, но когда я снова открываю глаза, то держу за запястье уже «моего» Нори-сама — рыжеволосого, мускулистого мужика, что смотрит на меня так, будто хочет затрахать до смерти. Неужели это и вправду отражение моих потаённых желаний? Впрочем, стоит ли удивляться? Я ведь не умею иначе ни любить, ни выказывать своё расположение или привязанность. И всё же мне бы не хотелось, чтобы всё осталось так.

— Нори-сама, а мы можем не спешить? — спрашиваю я, неловко отводя глаза.

Лис прищуривается. Его взгляд словно просвечивает меня насквозь.

— Хм, а это может быть интересно, — произносит он, резко возвращаясь на футон. — Что ж, пусть будет по-твоему. Порой предвкушение лакомства гораздо слаще, чем само лакомство.

— Благодарю вас, — я снова кланяюсь, и на этот раз уже по всем правилам.

Но лис вдруг подскакивает с места и набрасывается на меня, словно какой-нибудь золотистый ретривер. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он буквально ложится на меня сверху и придавливает к полу.

— Нори-сама, вы же сказали… — шепчу я, тяжело дыша.

— А я и не спешу, — отвечает он невозмутимо. Потом склоняется к моим губам и целует.

На этот раз его поцелуй не похож на укус. Он приятный, протяжный и возбуждающий. Прохладные руки Нори-сама забираются мне под футболку и касаются сосков. Потирают их, прищипывают. Его бедро прижимается к моей промежности. Низ живота тяжелеет. Я выдыхаю рвано. Нори-сама отрывается от моих губ и начинает целовать мою шею. Тело пробивает дрожь.

— Как ты хочешь, чтобы я сделал тебе хорошо? — спрашивает он, волнующим шёпотом.

— Только руками, пожалуйста, — отвечаю я, стыдливо зажмуриваясь.

— Я понял, — произносит он, будто подтверждает получение новой задачи. А после расстёгивает ширинку моих джинсов и забирается мне в трусики. Его ладонь перебирает волосы на лобке и, наконец, пробирается к моей киске.

— Нх! — мне приходится поджать губы, чтобы не застонать. Его пальцы собирают влагу, проникая всё глубже. Скользят неспешно, но ритмично, задевая места, где особенно приятно. Я много раз делала это сама, и всё же сейчас я чувствую себя совершенно иначе. Мне стыдно, но так приятно.

— Хранительница, посмотри на меня, — шепчет Нори-сама.

Я открываю глаза, и в тот же момент он снова ловит мои губы. Я ощущаю его язык у себя во рту. Движения руки ускоряются. Я оказываюсь не в силах сдержать стон. Это слишком хорошо. Настолько, что я забываю обо всём на свете. О предупреждениях тёти, и о собственном решении держаться подальше от Нори-сама и всего потустороннего.

Каждое моё утро проходит примерно одинаково. Я просыпаюсь в одиночестве с первыми лучами солнца, одеваюсь и иду умываться в ледяной воде из колодца. Тётя часто повторяет, что так очищается не только тело, но и разум. (Последнее, честно говоря, мне бы не помешало!) Затем я подметаю храмовую территорию, поправляю подношения на алтаре и зажигаю благовония. Произношу утренние молитвы. Стараюсь не сбиться, но часть строк всё ещё вспоминаю с трудом. После этого я присоединяюсь к бабушке и тёте на веранде. Мы завтракаем вместе обычно чем-то простым, вроде риса, мисо-супа и маринованных овощей.