Пурпурная Лилия, или Сломай меня, если сможешь (СИ) - Шаенская Анна - Страница 7

— Я знаю, — кивнула.

Не совсем то, на что я рассчитывала. Но в любом случае лучше, чем терпеть побои от Рыцаря.

Мы будем биться под специальным куполом. Его магия не позволит никому умереть, хотя от серьёзных ран не защитит.

Они — боевые маги. Толку, что первокурсники. В условиях реального боя у них огромное преимущество. Ударная сила наших плетений несопоставима, к тому же, их будет четверо.

Сегодня я застала их врасплох, на моей стороне был эффект неожиданности.

А впрочем… Есть у меня ещё козырь!

За годы обучения я разработала несколько уникальных плетений, способных пробивать любые щиты. Именно они помогли мне быстро нейтрализовать защитные амулеты Джаренни и его друзей. Они же выручат и на Суде Чести.

— Я согласна. Но мне нужно потренироваться и отработать несколько тактик. Поможешь?

— Разумеется, — усмехнулся отец. — Если с этим закончили, я хотел бы обсудить твою ситуацию с Лейком. Ты всерьёз настроена разорвать помолвку?

— Ты ведь сам учил не давать второго шанса, — тяжело вздохнула.

Этот совет имел богатую историю.

Отец был не просто командиром, но и создателем Ордена Жнецов смерти. Он разработал уникальную систему сложнейших тренировок, позволяющих выработать абсолютную устойчивость к губительной магии Хаоса.

Его и тех, кто последовал за ним, вначале называли смертниками и безумцами. Ведь во время прорывов чудовищ они входили прямо в Раскол. Расчищали подходы к порталу, чтобы другие маги сумели закрыть его.

Жнецы удерживали орду безумных тварей, принимая основной удар на себя и не позволяя монстрам вырваться наружу. Каждый раз они шли на смерть, и шансы на успех напрямую зависели от того, как сработает каждый маг из отряда.

Они должны были сражаться единым фронтом, прикрывая и страхуя друг друга. Одна ошибка, одно предательство могли стоить жизни всем. А смерть, как известно, не дает второго шанса.

Поэтому отец и учил не подпускать близко тех, с кем ты не готов войти даже в Раскол. И никогда не прощать предательства.

Тот, кто хоть раз поставил свою шкуру выше других, не заслуживает доверия.

— Лейк… поступил чудовищно, — добавила, задумчиво покрутив в руках опустевшую чашку, — я смогу этого ни забыть, ни простить. Хотя… чувствую себя странно. Мне противно от его поступка, но не больно от расставания. А ведь я была уверена, что люблю его! Верила в это…

— Скажу больше, ты заставила поверить в это даже меня, — скривился отец.

Он не переносил Вальтера, но никогда не распространялся о причинах. А может я просто не была готова услышать правду?

— Вальтер будто в один миг изменился. Кажется, что раньше я знала другого мужчину…

— Рей, знаешь, как его называют Жнецы и Ловчие? — неожиданно спросил отец.

— Алмазный рыцарь, — нахмурилась, припоминая его прозвища, — Белый Страж…

— Гадюка победы. И слова: где Лейк, там победа — они не про героизм. Они о его умении проползать туда, где побеждают.

— Но он же не раз вёл паладинов в бой! — опешила. — Его отряды прошли саму Бездну…

— Вальтер превосходный мечник, отличный стратег и очень сильный маг, не спорю. Он действительно не раз использовал ауру и это помогало армии в целом, но он всегда БРОСАЛ людей в бой, а не вёл за собой, — жестко припечатал отец. — Вальтер никогда сам не оказывался в мясорубке. В отличие от меня или того же Лаоры, который всегда был впереди своих людей, Лейк безошибочно чувствовал места, где можно появиться красиво. Порубить более слабых врагов, не замарав сияющие доспехи и не угодив в ловушку. На войне он всегда приходит побеждать, но платит за это чужой кровью и жизнью.

— Я… — осеклась, чувствуя, как к горлу подступила тошнота. — Почему… почему ты не рассказал раньше?!

— А ты бы стала слушать? Тебе было четырнадцать, когда вы встретились. Герой войны, рыцарь в сверкающих доспехах, он был увешан орденами как дворняга репейником, — отец брезгливо поморщился. — Ты была очарована им, угрожала уйти из дома, если я не благословлю вашу помолвку.

Я сконфуженно втянула голову в плечи. Не знаю, чем тогда думала, но скандал помнила и сейчас было очень стыдно. Впрочем… Теперь не исключала, что Лейк воспользовался моей уязвимостью и пришиб аурой.

Сломать защиту ребёнка несложно, я тогда мало что умела. А Лейк, как оказалось, тварь без совести и принципов…

— Я знал, что эта гадюка однажды оступится и всё же сверкнет клыками, и ждал, пока ты увидишь его истинное лицо, — горько усмехнулся отец.

— Он не ожидал моей просьбы о помощи, — задумчиво протянула, — и просто не успел натянуть маску.

Лейк всегда сам назначал встречи. Приходил с цветами и дорогими подарками, рассыпался в комплиментах, угождал в каждой мелочи. У нас не было ни единого повода повздорить. Поэтому я ни разу не видела его настоящего лица.

— Я абсолютно точно хочу разорвать помолвку, — решительно произнесла.

— Хорошо, — отец облегченно выдохнул. — Знай, что я полностью на твоей стороне. Проблемы с храмом и императором беру на себя. Кстати, от Дамира уже поступило предложение?

— Что? — от неожиданности едва не выронила чашку. — О чём ты?

— Хочешь сказать, что Дамир увидел тебя и не влюбился с первого взгляда? — он удивленно вскинул брови. — Ослеп, что ли…

— Отец! — охнула, не сразу сообразив, что он шутит.

— Ладно, ладно, не вмешиваюсь, — примирительно поднял руки, — но если что, кандидатура Лаоры в приоритете и обсуждению не подлежит… — наткнувшись на мой суровый взгляд, он подмигнул мне и поднялся из кресла. — Пойдём, посмотрим на твоего морфала и немного потренируемся. Тебе ведь скоро возвращаться в Аметист?

— У меня ещё есть чуть больше часа.

— Отлично. Успею показать парочку приёмов, — в синих глазах вспыхнуло зловещее пламя, и я в очередной раз порадовалась, что он на моей стороне.

А вот команде Джарени придётся несладко. Я сделаю всё, чтобы с арены этих подонков вынесли на совке в виде пепла!

На следующее утро, на подлёте к Аметисту

В академии царил хаос, а мой коммуникатор разрывался от писем и звонков.

Во время тренировки с отцом, со мной связался декан Тейви. Уточнил, готова ли я идти до конца и выдвинуть ответные обвинения команде Джаренни. Убедившись, что я не отступлю, он выслал Рубину вызов на Суд чести от имени всего Аметиста.

Наш ректор господин Вэй Шу поддержал это решение. А заодно пообещал поднять на Совете вопрос, чтобы за подобное поведение адептов исключали и лишали права поступления в другую академию.

Пока в Самоцветном кодексе не было такого пункта. Просто никому не приходило в голову, что адепты могут использовать магию для издевательств над слабыми. Но в целом, это мало чем не отличалось от правила — не применять калечащие плетения на других командах.

Единственная лазейка таилась в слове «команда».

Хель не адептка, а низший оборотень. Существо, у которого в Эленваре прав меньше, чем у животного.

С этим тоже нужно было что-то делать, да только из-за долгой болезни и смерти старого императора вопрос о морфалах постоянно откладывался. А у его сына, недавно принявшего власть, хватало и других срочных дел.

Тяжело вздохнув, вновь взглянула на коммуникатор.

Суд чести — огромное событие. Уведомление о моём вызове сразу разлетелось всем адептам и преподавателям Аметиста, а затем и по другим академиям.

Ректор порекомендовал мне переночевать дома и не появляться в общежитии до утра. Пока не пройдёт первый шквал скандала, но к утру шумиха лишь набрала обороты.

Газеты мигом подхватили новость и наперебой выпускали статьи, жонглируя сплетнями и выставляя меня то героиней, спасшей несчастного морфала, то ненормальной, напавшей на ни в чём не повинного мага.

Вторых статей оказалось в разы больше. Заголовки: «менталист поколотил боевика», выглядели куда привлекательнее. И чем дальше в новости, тем пикантнее были подробности.