Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга - Страница 23

Я же мысленно подивилась тому, что правительница уже не впервые изволит сиять своей лучезарностью в доме недостойного слуги своего, а парка так и не видела. Поэтому я, с энтузиазмом, достойным лучшего применения, жизнерадостно заявила, что готова стать провожатой Её Высочества в прогулке по нашему саду.

Княгиня, скривившись так, словно у неё заболело разом половина зубов, процедила:

- Разумеется, дорогая Гертруда, я буду рада вашему присутствию во время прогулки.

Придворные дамы, бросив своё занятие, тут же стали рядом со скамейкой, всем своим видом давая понять, что прогуливаться по саду приличествует исключительно в их компании. Княгиня, поняв, что прогулки не избежать, встала со скамьи и выразительно посмотрела на Генриха. Но тот, обдумывая предстоящий разговор со мной, сурово хмурил брови и не заметил её явного намёка, зато я, чувствуя себя мелочной и обидчивой девчонкой, молча уцепила протянутый локоть своего мужа и первой ступила на посыпанную мелким песочком дорожку сада.

Где-то неподалёку раздались рассерженные детские вопли.

Вопли повторились, но теперь они звучали гораздо ближе. Среди недовольных детских голосов выделялись возмущённые повизгивания фальцетом младшего сына княгини Ирмы – Его Высочества принца Эрика, фоном для которых были недовольные покрикивания старшего, наследного принца Вольдемара. Кажется, мальчики сейчас находятся где-то неподалёку от конюшен, хотя что они там забыли – одному Богу известно. Если мне не изменяет память (хотя с чего бы ей так со мной поступать?), изначально озвученной целью детей и их няньки был сад и фонтаны.

«Если я ничего не путаю, то Дитрих тоже сейчас должен находиться возле конюшен!», - промелькнула у меня нехорошая мысль, заставившая меня ускорить шаг, сейчас едва ли не напоминающий бег. - «Ну, да, точно! Ведь Герман говорил что-то о том, что он отправится с Дитрихом, который будет учиться ухаживать за своим Зевсом!». Мысль о том, что рядом с мальчиком находится его гувернёр, могла бы успокоить меня, разумеется. Но, не успокоила. Я обернулась назад для того, чтобы убедиться в том, что следом за нами шагает вся честная компания. Позади нас с крайне раздражённым видом быстрым шагом двигалась княгиня Ирма, кидая на меня взгляды, далёкие от благодушия. Сдаётся мне, что совсем не так она планировала провести своё время в нашем доме – вместо приятного времяпровождения и милого общения с благодушно настроенным моим супругом, пустого злословия в мою сторону и явно выраженного презрительного ко мне отношения, она вынуждена бежать, сломя голову, словно ей на самом деле интересно, что там происходит возле наших конюшен.

Про то, что Её Высочеству было искренне наплевать на своих детей, я уже поняла (хотя, если уж совсем начистоту, то вообще не было на свете человека, который бы к ним искренне и тепло относился). Следом за нами семенили придворные дамы с каменными лицами. При этом острые каблуки баронессы Таннен-Шриттер увязали в песке, посыпанном на садовые дорожки, так что ей приходилось передвигаться, чуть согнув колени и жутко косолапя при этом. В то время, как госпожа Блихер, потеряв в неравной борьбе с воланом определённое количество бантиков в своих волосах, выглядела достаточно тоскливо, пытаясь руками пригладить и сделать незаметным валик из искусственных волос на затылке.

Наконец, мы оказались возле конюшен, откуда и раздавались взбудораженные детские вопли. Дитрих стоял, вцепившись в гриву своего Зевса, и напоминал взъерошенного воробушка, рядом с ним с непроницаемым лицом возвышался молчаливый гувернёр, а неподалёку что-то гневливо кричал и топал ногами старший из принцев, девятилетний Вольдемар. Мальчик яростно размахивал руками и вообще, казалось, был оскорблён в самых лучших чувствах. Даже тщательно прилизанные редкие светлые волосы немного растрепались, а глаза метали яростные молнии. Да и Эрик тоже, плаксиво выпятив нижнюю губу, визгливым фальцетом что-то требовал у суетившейся и охавшей тут же, рядом с ними, няньки.

- Господин Герман, - холодно обратилась я к гувернёру, невозмутимо взиравшему на всё это безобразие, - потрудитесь объяснить нам, что тут происходит!?

- Конечно, госпожа графиня… - почтительно склонившись, начал тот, но Вольдемар, презрительно раздувая ноздри, тут же перебил, почувствовав за моими плечами более весомую поддержку, нежели собственная причитающая нянька.

- Да чего тут говорить? – с победным блеском в глазах протянул мальчик и ткнул пальцем в сторону Зевса и обнимающего своего пони Дитриха. – Я велел ему отойти и дать мне прокатиться на его пони. Но этот… не просто не послушался меня, но и позволил себе заявить, что даже не собирается кататься сам, пока не получит разрешение от конюха. А я ни в чьём дозволении не нуждаюсь!

Жавшийся к ногам своей няньки, госпожи Винцбур, младший принц Эрик плаксиво подтвердил слова своего старшего брата, мол, так и было, и Дитрих, вместо того, чтобы предоставить пони для удовольствия правящей семьи, отказал им в недостаточно куртуазной манере (перевела всхлипывания и негодующие подвывания, как сумела), дополнив шмыгающим жалобным бормотанием:

- Я не желаю больше тут оставаться, маменька! Этот Дитрих, он гадкий, гадкий! И он специально игнорирует нас с братом, чтобы обидеть посильнее! Сделайте что-нибудь!

Однако, в противовес своим словам, он осторожно высунулся из-за пышных юбок своей няньки, украдкой озорно улыбнулся и показал Дитриху язык. Намекая тем самым, что не слишком-то пострадал от того, что Дитрих его игнорировал. Сама же госпожа Винцбур устроила танцы с бубнами возле маленького принца, утёрла ему несуществующие слёзки, помахала платком возле лица и рассказала, что по возвращении домой Эрику достанется столько сладостей, сколько он сможет съесть.

В кои-то веки Вольдемар не стал тайком щипать брата, а выступил солидарно с Эриком и, высокомерно задрав нос, тут же потребовал извиниться перед Их Высочествами, мотнув головой в сторону Дитриха.

- Он посмел толкнуть меня и обидеть моего младшего брата. Я хочу, чтобы этот мальчик был наказан!

- Дитрих! Как ты мог? Я просто не узнаю тебя, если честно, – со сдерживаемой яростью во взгляде, прошипел Генрих, наклонившись к сыну. – Ты позволил себе так вести с нашими гостями? Тебе придётся принести свои извинения, впрочем, как и всей нашей семье. Впрочем, я пойму Ваше Высочество, если вы сочтёте, что одних извинений в этой ситуации явно недостаточно…

Я оторопело посмотрела в сторону мужа, после чего кинула взгляд на княгиню, которая выдала мне очередной самодовольный взгляд и тут же ласково улыбнулась Генриху. Сумасшедшее ликование, светившееся на лице женщины, ввело меня в ступор. Она что, и в самом деле столь глупо соперничает со мной за внимание моего же супруга? Даже в этой странной ситуации? Я отогнала от себя нелепые мысли и грубо перебила Генриха, послав ему предупреждающий намёк в виде ощутимого тычка в бок. Генрих поморщился, но заткнулся на полуслове.

- Что же, одну сторону конфликта мы выслушали, но мне важно узнать мнение нашего гувернёра. Итак, господин Герман, извольте высказаться.

Сопровождающие Её Высочество статс-дамы синхронно огорчённо покачали головами, тем самым намекая на то, что я нарываюсь сейчас на ещё большие неприятности, пытаясь доподлинно узнать ситуацию. Княгиня также подарила мне недоумевающий взгляд и мне показалось, что теперь она не играет, а на самом деле не понимает, что не так и для чего мне ещё какие-то там свидетельства, когда всё и так предельно ясно – её дети были оскорблены и требуют компенсации морального вреда. Но, тем не менее, я была непреклонна и окружающим ничего не оставалось, как с некоторым пренебрежением выслушать Германа.

- С вашего позволения, - гувернёр обвёл собравшихся серьёзным взглядом. – Госпожа графиня разрешила нам вместе с Дитрихом отправиться на конюшню, где он должен был учиться ухаживать за своим пони. А потом под присмотром конюха покататься на своём Зевсе. Когда пришли Их Высочества, Зевс уже был практически обихожен, и принц Вольдемар изъявил желание прокатиться на пони. Дитрих ему отказал, мотивирую это тем, что он не закончил обихаживать своего пони и не получал соответствующего разрешения. И вообще, лучше всего поинтересоваться у вас, госпожа.