Графиня из захудалого рода (СИ) - Шах Ольга - Страница 19

Обретающийся неподалёку генерал бросил на меня мимолётный ликующий взгляд, но тут же притушил его, поняв, что я заметила его радость. Расправил плечи, смиренно посмотрел на меня и, добавив в голос слезы, поинтересовался, будет ли ему дозволено присутствовать сегодня на завтраке или же стоит, также, как и всегда, удалиться в свои покои.

Я вскинула брови, не совсем понимая, откуда взялось подобное смирение, но тут заметила краем глаза крупную фигуру моего дорогого супруга, не успевшего скрыться за закрытой дверью. Генрих обернулся и подарил мне поражённый взгляд, прямо говорящий о том, как он потрясён моей жестокосердностью к беззащитному старику.

- Ну, знаете ли, госпожа графиня, - только и промолвил Генрих. – Всего ожидал от вас, но такое… В прочем, это пустое. Прошу уделить мне немного времени сегодня вечером.

- Как будет угодно, дорогой граф, - я вежливо склонила голову, мысленно костеря на чём стоит свет проклятого старого интригана, желая ему всяческих неприятностей на его седую голову, самым незначительным из которых было вечное несварение желудка.

А ещё я сочла безобидным моё желание, чтобы проклятый заграничный механизм, позволяющий старику беспрепятственно перемещаться по всему дому, сломался к такой-то матери, и ему пришлось бы ножками, ножками… Авось, желание шпионить за всеми и портить жизнь окружающим резко бы поубавилось. А почему бы и нет? Кто знает? Помнится мне, что когда-то давно я читала книгу, в которой была достаточно стройная теория, согласно которой каждая наша мысль может быть материальной. Я представила себе, что насупленный генерал смотрит на высокую лестницу, уходящую на второй этаж, в ярости сдёргивает с колен плед и медленно, ворча и проклиная всех на свете (мне в это длинном списке по понятным причинам, должно быть отведено особое место), бредёт наверх, как рьяно верующий прихожанин на гору Пророка. Фыркнула, вообразив это безобразие, и удостоилась очередного, полного печали и ненатуральной горечи, взгляда от генерала.

Торжественный завтрак, крепко смахивающий на званый обед, проходил в праздничной столовой, находящейся в конце длинной анфилады комнат первого этажа. В этом месте я ещё не была, потому с интересом осматривалась вокруг. Убранство поражало своей роскошью, высокий потолок был расписан чудесными фресками с изображёнными на них упитанными пухлопопыми маленькими ангелочками и сценами из Святого Писания, овальные высокие окна, выходящие в сад, до самого пола, и великолепный паркет из светлого дерева на полу. Хм… я отвлеклась от рассматривания интерьера и перенесла своё внимание на посетивших нас гостей.

Княгиня Ирма сменила дорожное платье на очаровательный голубой наряд, оттеняющий её выразительные глаза, принцы радовали взгляд свежеумытыми и всё столь же недовольными лицами, стараясь незаметно ущипнуть и пнуть под столом друг дружку, а свита поражала своей незаметностью. Однако, мой дорогой супруг всё же заметил мой недоумевающий взгляд в сторону последних, слегка нахмурился и всё же спохватился:

- Дорогая, прости мою оплошность, позволь представить тебе первых статс-дам нашего двора – госпожа Анхелика Блихер и баронесса Генриетта Таннен-Шриттер.

Указанные дамы синхронно посмотрели в сторону княгини, дождались её одобрительного кивка, после чего привстали со своих мест и тихо прошелестели короткую речь, обозначив свою радость от нашего знакомства и в целом от того факта, что они присутствуют в таком чудесном месте, как наше поместье. И это всё, не поднимая глаз от своих скрещённых рук. О, как! Я мысленно восхищённо крякнула. Вот это дисциплина, вот это муштра, что и говорить, нашему генералу о такой и не снилось. С трудом подавив в себе желание восхищённо поцокать языком, с видом радостной дурочки поведала, что это мне приятно принимать их всех в моём доме и что радость от нашего знакомства не может перешибить ничто в этом мире.

М-да! Первые дамы двора были… средние. Среднего возраста, среднего роста, и в целом, довольно средние. Наверняка, основным умением первых дам являлся навык быть незаметными в определённые моменты. А ещё, что немаловажно, держать язык за зубами. Одним словом, они произвели на меня самое благоприятное впечатление. Третьей дамой оказалась няня принцев, госпожа Хелена Винцбур – спокойная до малахольности (совсем, как наш Зевс) милая пухленькая женщина с добрым и открытым лицом.

Я хотела было расспросить госпожу Винцбур о методах воспитания маленьких принцев и поинтересоваться, правда ли, что теория отсутствия всяческих запретов может давать положительные результаты, когда Её Высочество мягко, но чётко дала понять, что подобные мелкие глупости, как воспитание собственных детей (в это время показывающих украдкой языки Дитриху, какие очаровательные ребята!), её мало беспокоит.

- Моя дорогая Гертруда, - ласково улыбнулась мне княгиня Ирма, при этом её глаза оставались по-прежнему ледяными, - вам, как женщине, совсем недавно обрётшей своё семейное счастье, должно было нелегко пережить то, что ваш супруг оставил вас так скоро? Да что там, практически сразу после того, как состоялся ваш брак! Должно быть, это вдвойне неприятно – не просто быть оставленной мужем ради радостей и соблазнов столичной жизни, но, кроме того, ещё Генрих бросил вас больную, едва не при смерти.

Мягкий участливый голос княгини мало сочетался с её презрительно-равнодушным взглядом, и я слегка… опешила. И даже не только от того, что Её Высочество оказалась весьма информированной особой, но и… Мысли в моей голове заскакали бешеными тушканчиками, и я с трудом удержала приличествующее случаю вежливо-постное выражение лица, в то время, как на него помимо моей воли наползала широкая улыбка. Помнится мне, что моя маменька частенько говорила нам с сёстрами о том, что если мы хотим понять своего собеседника, то стоит взглянуть на себя его глазами. Я мысленно представила себя на месте княгини Ирмы и увидела себя – простушку из провинции, которая каким-то образом умудрилась стать женой красавца-графа. А ведь наверняка сама Ирма не сомневалась в том, что теперь-то уж он наверняка будет её.

И нет, никаких слухов о недостойном поведении княгини и моего благоверного до меня не доходило. Только вот, несмотря на то, что княгиня видит перед собой молодую простушку, таковой я себя всё же не считала…

Поняла, что молчание с моей стороны становится совсем уж неприличным, да и окружающие, почувствовав гадкие намёки в словах княгини, навострили уши и вытянули шеи. Я мысленно хмыкнула и с удовлетворением поняла, что все они, отложившие вилки в стороны, очень напоминают мне стервятников, которые наблюдают с безопасного расстояния за охотой львицы. Вот она осторожно подкрадывается к беспечной жертве, бросок, удар и всё, жертва побеждена. Что же, охота была достойной! Возможно, что и им, стервятникам, что-нибудь да перепадёт с пиршественного стола хищника. Я сдержала ухмылку, рассеянно поводила глазами по лицам присутствующих, решив для себя, что не время и не место сообщать этому благородному собранию, что несчастной жертвой они меня назначили совершенно напрасно…

Глаза же господина генерала с другого конца стола лучились чистым, незамутнённым счастьем, и в них было огромными буквами написано, как он рад, что такая мерзавка, как я, всё же получит по заслугам. «Есть всё же Бог на свете, есть!», - прочитала я по его губам и широко улыбнулась, заставив деда слегка приувянуть, недоумённо пожимая плечами.

После чего, всё с той же довольной улыбкой обернулась к моему супругу, который транслировал мне молчаливую тревогу и даже некоторую угрозу. Ну, ещё бы! Подобные нюансы мы с ним не обсуждали. Впрочем, это было бы достаточно необычно, я думаю… хм, однако, молчание затянулось, даже в глазах Её Высочества промелькнула капелька интереса, поэтому я решила более не томить гостей в ожидании. Равно, как и моего супруга, транслирующего уже вполне осязаемое грозовое недовольство.

- Прошу прощения, Ваше Высочество, - аккуратно сложив салфетку на коленях, я приняла самый почтительный вид из имеющихся, - но вы не совсем правы. Да, я действительно, немного простыла во время нашего путешествия и чувствовала себя не слишком хорошо. Что же до того, что Генрих, мой возлюбленный супруг, оставил меня, то это совершенно не так. Да, он отлучился в столицу по делам, которые требовали его самого деятельного участия, но и это не беда. Мы заранее обговорили, что это совсем ненадолго. В любом случае, мы с Дитрихом ждали и очень рады его возвращению.