Целительница для графа (СИ) - Рао Лия - Страница 3

Сначала я принялась за осмотр огнестрельных ран. Они выглядели ужасно – глубокие, с черными, обугленными краями, кожа вокруг них была горячей и воспаленной. Присмотревшись, я увидела, что внутри ран, словно застрявшие семена, виднеются свинцовые шарики. Осторожно, стараясь не причинить ему лишней боли, я взяла нож и стала доставать эти шарики из плоти. Это было тяжело и требовало сосредоточенности. После каждого извлеченного шарика, я тут же промывала рану настойкой календулы и ромашки. Его тело содрогалось от боли, он сжимался и напрягался, но он не издавал ни звука.

Затем я взяла другой мешочек, в котором лежала высушенная растолченная кора ивы. Я знала, что в ней содержится природный аспирин, который мог помочь облегчить боль и снять воспаление. Я добавила в неё немного настойки из подорожника и сделала густую кашицу. Эту кашицу я осторожно нанесла на края огнестрельных ран, стараясь, чтобы она как можно глубже проникла внутрь, и зафиксировала её полосками ткани, оторвав их от своего подола своего платье.

– Всё равно оно безнадёжно испорчено ветками кустов, - сказала, заметив осуждающий взгляд Карла.

– Да уж, конечно, - проскрипел Карл, встряхивая перья. – Агафья бы на твоём месте наверняка нашла бы что-то получше, чем подолы обдирать.

–Не болтай мне под руку. Отвлекаешь только.

Карл обиженно замолчал.

Теперь нужно было заняться ранами от собачьих клыков. Я достала из маленькой скляночки, мазь из зверобоя, календулы и масла чайного дерева. Она обладала сильными регенерирующими свойствами, и должна была помочь ускорить заживление ран. Я нанесла мазь на раны от укусов и поверх приложила свежие листья подорожника, которые собрала неподалеку, зная об их целебных свойствах, зафиксировав их лоскутами ткани.

Закончив перевязку, я приложила руки к ранам волка и, закрыв глаза, начала тихонько шептать. Слова заговора, которым меня учила бабушка Агафья, текли, словно тихая река, обволакивая его боль:

– Вы, раны, кровь пролившие, боль вызвавшие, утихните, заживитесь. Боль и злобу в себя вобрав, силу зверя возвращайте.

Я старалась говорить тихо и напевно, словно пытаясь убаюкать зверя, и вкладывала в слова всю свою силу и надежду.

– Ну, вот, теперь еще и бормочешь! – недовольно прокаркал Карл. – Агафья, кстати, говорила заговоры с чувством, а ты – как будто скороговорку читаешь.

Повторив заговор несколько раз, я внимательно посмотрела на волка. Его дыхание стало тише, а янтарный глаз, полный еще недавно боли и недоверия, медленно закрывался. Он то ли засыпал, то ли терял сознание. Я поняла, что сделала все, что было в моих силах. Теперь оставалось только ждать. Выживет он или нет, зависело только от него. Меня накрыло чувство бессилия, и я тихонько вздохнула.

– И это всё? – прокаркал Карл, встряхивая перья. – Агафья бы, конечно, по-другому с этой ситуацией поступила, но с тебя что взять.

Подумав, что нужно было оставить раненному зверю воды, я огляделась по сторонам. Тут же, у корней старой сосны, рос огромный лопух с листьями, похожими на тарелки. Осторожно сорвав один из них, я свернула его, как чашу, и наполнила водой из своей бутылочки. Поднеся импровизированную чашу с водой к пасти волка, я поставила её на землю рядом.

– Может быть, тебе пригодится, – прошептала я ему, хотя и сомневалась, что он меня слышит. Затем, еще раз взглянув на него, я медленно поднялась и, стараясь не шуметь, пошла прочь, оставив волка одного посреди леса.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые и оранжевые тона, когда мы с Карлом, наконец, выбрались из леса. Мои ноги гудели от усталости, платье было разорвано в клочья, руки испачканы в земле и крови, а волосы спутаны. «Слава богу, всё это закончилось,» пронеслось у меня в голове. «И как же хорошо, что можно вернуться домой, отдохнуть и забыть обо всем этом ужасе.» Но тут же мои мысли переключились на волка, «Выживет ли? Что я могла ещё сделать? Все что могла — сделала.»

– Ну и видок у тебя, – проскрипел Карл, летя рядом и разглядывая меня с притворным ужасом. – Агафья бы в таком виде на улицу ни за что бы не вышла.

– Замолчи, а? – пробурчала я в ответ, стараясь не обращать внимания на его придирки, и с каждым шагом, как бы отряхивая с себя остатки переживаний. Я начала осматривать окрестности. «Может, хоть что-нибудь полезное по дороге попадётся?» Мой взгляд упал на полянку, усыпанную жёлтыми цветами зверобоя. «О, это как раз то, что нужно!» радостно подумала я, «Он как раз хорошо помогает заживлять раны.»

– Ну вот, опять! – заворчал Карл, приземлившись на ближайший камень, – Только вышли из леса, и опять ты за своё? Снова травы, мази и настойки? Сколько можно?

– Не бурчи, – огрызнулась я, – А лучше помоги мне собрать!

– Помочь? – Карл возмущенно взмахнул крыльями, –Да я скорее перья все выщипаю, чем стану тебе травы собирать. Ты же знаешь, что я к этому отношусь.

Я лишь вздохнула. Закатив глаза, я опустилась на колени и принялась собирать зверобой, аккуратно срезая его своим ножом. Карл, тем временем, пересел на ветку ближайшего дерева и с видом мученика следил за каждым моим движением.

– Агафья, кстати, всегда собирала травы по правилам, – вдруг сказал Карл, задумчиво глядя на меня. – Знаешь, как? С утра, до восхода солнца, в тишине и покое, а не на закате, когда все вокруг уже спать собрались. Да ещё и в таком виде, словно леший тебя покусал! А ещё она говорила…

– Хватит, Карл, – я прервала его, набив травой мешочек почти до верха, и старательно завязала его, чтобы ничего не просыпалось. – Ты твердишь одно и тоже! Я уже знаю, что Агафья всё делала по-другому. И вообще, я собираю траву, потому что живу на это, это мой способ заработать на пропитание, а не потому, что просто так захотела.

– Более полезного мастерства освоить не могла? – проскрипел ворон, с явным недовольством в голосе. – Могла бы, например, учиться шить или прясти, как другие нормальные девушки, а не сорняки в подоле таскать!

Я промолчала, не желая вступать в дальнейшую перепалку, и, взяв мешочек со зверобоем, пошла дальше по тропинке. Карл взмахнул крыльями, догнал меня и, вздохнув, полетел рядом, продолжая ворчать себе под нос.

Избушка, в которой я жила, стояла на краю леса, недалеко от деревни. Она была небольшой, но уютной. Деревянные стены, потемневшие от времени, надёжно хранили тепло даже в самые лютые морозы, а маленькие окна были обрамлены резными рамами. Рядом с домом был небольшой огород, где росло немного овощей и зелени – достаточно, чтобы прокормить меня и Карла.

Внутри царила та же атмосфера, что и при бабушке: на стенах висели связки сухих трав – шалфей, ромашка, лаванда, полынь и чабрец, наполняя воздух сладковатым и пряным ароматом. Уголок занимала старая печка, обложенная камнями, где я часто готовила зелья и отвары. Рядом стояли полки, уставленные баночками с настоями и порошками.

На столе, покрытом выцветшей скатертью, с вышитыми цветами, лежали старые книги, полные заклинаний и рецептов, которые также достались мне от бабушки. Каждую из них, казалось, я изучила до последнего слова, до последней черточки – так часто я заглядывала в них. Они были не просто источником знаний, но и хранили память о бабушке – её пометки, сделанные торопливым почерком, её закладки и сухие растения между страниц.

Я сняла с себя разорванное платье, оставляя на полу кучку грязных лоскутков, и с облегчением надела на себя простую домотканую рубаху и юбку, кое-как расчесала свои спутанные волосы деревянным гребнем, и умылась холодной водой из кувшина, стирая с лица остатки грязи и усталости.

С ещё одним вздохом я решила растопить печь, чтобы сварить нехитрый ужин – гречку с грибами, которые я всё-таки умудрилась собрать. «Не самое изысканное блюдо, конечно, но хотя бы сытно,» мысленно сказала себе. Я аккуратно нарезала грибы и достала из шкафа горшочек с гречкой, но, как только всё это оказалось на столе, наблюдая за моими приготовлениями со своей жёрдочки, ворон, как всегда, недовольно заворчал: