Дом Пламени и Магии (ЛП) - Кеньон Шеррилин - Страница 33

Это был последний раз, когда он видел её живой.

Последние слова, что они сказали друг другу.

Несколько часов спустя Керина пришла сообщить, что Рената ушла — якобы присоединиться к повстанцам-кентаврам.

Его охватила такая злость, что он даже не взял с собой армию или охрану. Даже не сообщил Риперу или Крази.

Он думал только об одном: добраться до Ренаты, пока с ней не случилось что-то плохое.

Вместо этого он нашёл её тело.

И крошечную брауни, которая хранила покой её останков.

Рыдая, крохотное крылатое существо сидело у её гривы. Если бы не всхлипы, каштановые волосы и глаза, он бы принял её за моль или бабочку.

Она отпрянула, когда на неё упала его тень.

— Я тебя не обижу, — сказал он. Очевидно, она не могла убить Ренату. Брауни слишком мала, чтобы отрезать рог. — Что случилось?

— О-о-они убили её, — всхлипывая, она высморкалась в ткань рукава, затем вытерла нос тыльной стороной ладошки.

— Кто?

— Л-л-люди, — она махнула на голову Ренаты. — Сказали, что её рог бесценен. Ч-ч-что он им нужен. Зачем убивать кого-то столь прекрасного?

— Не знаю, — его душили слёзы.

Приняв человеческий облик, он встал на колени и прижался к её шее.

— Я пыталась их остановить, но слишком мала. Они даже не заметили меня.

Ярость ослепила его, когда он сжал окровавленную гриву сестры.

— Они сказали, куда направляются?

— Аудерлия.

Позади раздался вздох Халлы — она только что догнала его.

Разъярённый и отчаявшийся, он передал ей тело сестры и отправился в погоню.

Пока его не остановила дракайна.

Тогда он думал, что Ренату схватили охотники за трофеями. Или враги. Или чародеи.

Теперь он знал: это был переворот.

Даже если бы он разрешил сестре взять армию, она не вернулась бы живой.

У Керины были другие планы.

Это его вина.

Ренату нельзя было спасти.

Осознание этого — одновременно боль и облегчение.

Но больше всего — гнев. Потому что изменить он мог только одно: их последний вечер.

Ему не следовало терять самообладание.

Не с младшей сестрой.

На него упала чья-то тень.

— О чём задумался? — Танис опустилась рядом.

Он тяжело вздохнул и бросил в костёр кусок дерева.

— Что сыграл на руку тем, кому не следовало. И как никто другой должен был это понять.

В попытке утешить Танис прижалась к нему.

— Не терзай себя, Зверь.

— Верно. Зачем мне это делать, когда вокруг и так хватает желающих. Наверное, трёх шагов пройти не нужно.

Она рассмеялась.

— Пока есть возможность, тебе нужно поспать.

— Наверное. Завтрашний день, несомненно, будет ещё длиннее и «веселее», чем сегодняшний.

На данный момент они были в безопасности, но это ненадолго. Щит Мартена обеспечит им защиту на ночь. И всё же они по-прежнему находились посреди вражеской территории.

Если их здесь найдут эльфы...

С Танис, даже в человеческом обличье, всё будет в порядке. Дэш сомневался, что они причинят ей вред.

А вот его точно узнают — и прикончат. Хотя какое-то время он смог бы им противостоять, в конечном итоге они победят. Его шкура станет отличной добычей, из которой сошьют обувь. Или сделают украшение для зала одного из трёх правящих монархов.

Дэш посмотрел на Танис.

— А ещё я думаю, что мне, как Верховному Королю, следовало быть терпимее к эльфам.

У неё глаза на лоб полезли.

— Что ты сделал эльфам?

Дэш бросил ещё одну ветку в костёр и вспомнил всё, словно это было вчера.

— Я отправил им гигантскую деревянную статую себя в виде единорога.

Танис нахмурилась.

— Ну… не так уж и плохо. Конечно, немного самовлюблённо, но не ужасно.

Дэш одарил её равнодушным, насмешливым взглядом.

— Статуя была вырезана из их священного материнского дерева.

Она ахнула, когда до неё дошёл весь кошмар содеянного.

— О, это ужасно, Дэш! Зачем, во имя Тринадцати Королевств, ты это сделал?

Он небрежно пожал плечами. Наверное, он должен был бы жалеть… но не чувствовал ни капли раскаяния. Разве что сейчас, когда ему вдруг понадобилась их поддержка — реакция будет чрезмерно жёсткой.

— Не смей пожимать плечами, Зверь. Скажи мне, о чём ты тогда думал.

Он устало выдохнул, прежде чем объяснить:

— Один из их принцев совершил набег на винокурню фей, напился их эля и в пьяном угаре поджёг рощу дриад. Тридцать пять получили серьёзные раны, но, к счастью, никто не умер. Когда я потребовал наказать виновника, его отец отказался. Сказал, что они — благородные эльфы. Что это был несчастный случай. И что дриады не так важны, как его наследие. Поскольку ни одна не умерла, он не видел причин для моего гнева. В конце концов, он заявил, что деревья — это просто деревья. А эльфы куда ценнее. Поэтому я решил… выразить своё мнение. Особенно учитывая, что эльфы — защитники леса. Если бы дерево было просто деревом...

Вздохнув, Танис прижалась лбом к его плечу.

— Ты чётко изложил свою точку зрения, Зверь.

— Верно. А заодно заимел врага, который по сей день мечтает разорвать меня на куски.

Танис покачала головой.

— Что мне с тобой делать?

— Если бы ты была умнее, убежала бы обратно к отцу и не высовывалась, пока всё не уляжется.

Танис замерла от искренности в его голосе. Наверное, так и следовало поступить. Это было бы разумно. И она не знала, почему всё ещё здесь.

Дэш освободил её. Танис могла продолжить поиски головы брата сама.

Всего несколько дней назад это было для неё важнее всего на свете. Настолько важно, что она заключила невероятную сделку.

С единорогом — существом, которого ненавидела, и на которого ещё две недели назад не взглянула бы, даже если бы он горел в огне.

А потом она встретила загадочного мужчину с пронзительными зелёными глазами, запавшими в душу. Странно: они знакомы всего несколько дней, а казалось, прошла целая жизнь.

Никто из её знакомых никогда бы не назвал Танис романтичной. Она не верила ни в любовь, ни в романтику, ни во что — кроме страдания и жестокости.

Но её единорог заставил Танис поверить в невозможное.

Теперь её пугала мысль, что Дэш, скорее всего, не переживёт грядущих событий.

Что он исчезнет так же быстро, как и появился.

— Значит, ты действительно всех взбесил, да? — спросила она.

Дэш тяжело вздохнул.

— Я сделал всё, что мог.

— Неужели это был единственный способ добиться мира?

Он пожал плечами.

— В молодости я пытался быть хорошим. Клянусь, это правда. Они приняли это за приглашение поиздеваться. Приняли доброту за слабость. Моя политика: сначала попросить, а потом хорошенько навалять. К сожалению, пинками под зад можно добиться гораздо большего, чем вежливой просьбой.

— Ты говоришь как мой отец.

Но Танис видела усталость в его зелёных глазах. Печаль.

— Могу ли я открыть тебе секрет, Дракончик?

— Конечно.

— Пройдя через ад, я бы предпочёл этого не делать.

Танис прекрасно его понимала. Каждый день она боролась с тем же. Иногда всё было не так уж плохо. А иногда — хуже некуда.

Бывало трудно продержаться хотя бы час.

— Я тоже, Дэш. Я тоже.

Он обнял её и прижал к себе.

Танис слушала сильное сердцебиение под щекой. Ещё неделю назад её самым большим страхом была жизнь без брата.

Теперь она боялась потерять того, кто вошёл в её жизнь слишком быстро — и, возможно, так же быстро исчезнет.

Это так странно. Как получилось, что он стал для неё настолько важным?

Может, потому что Дэвин ушёл, и она боялась остаться одна? Или потому что Дэш заметил её — тогда как остальные не замечали? Потому что он знал ту же боль?

Танис не знала.

Не то чтобы она не была одинока раньше. Была. И уже давно смирилась с мыслью, что ей предстоит коротать свой век в одиночестве.

Что её единственная семья — это Дэвин, Марла и их детёныши.

Она знала, что переживёт это. Просто не хотела. Потому что знала, как это — холодно, одиноко и ужасно.