Элита (СИ) - Салах Алайна - Страница 13

Замолкнув, она прикрывает рот рукой.

— Прости, я увлеклась и даже тебя не спросила — как ты относишься к бижутерии? Потому что я сама её ношу и ничего против не имею…

Задрав рукав рубашки, она демонстрирует мне изящный серебристый браслет, украшенный шармами.

— Видишь? Это бижутерия. Она очень хорошего качества, поэтому…

— Разумеется, я не имею ничего против, — со смехом перебиваю я. — Из украшений у меня есть только серёжки, которые достались от бабушки и которые я едва ли когда-нибудь буду носить, так что всё хорошо.

— Вот и прекрасно, — просияв, Каролина вновь поворачивается к вешалкам. — И вот эту рубашку тоже предлагаю взять. Голубой — любимый цвет Леона, так что он будет в восторге.

— А при чём тут Леон? — буркаю я. — Это Эльвира должна облачаться в голубой, а не я.

— Эльвире совсем не идёт голубой, — Каролина грустно вздыхает, словно этот факт по-настоящему её расстраивает. — Это ещё один показатель того, что она и Леон не слишком подходят друг другу.

— Из-за того, что ей не идёт цвет, который ему нравится? — со смехом уточняю я.

— Не только поэтому. Леону с ней скучно. На день рождения она подарила ему набор клюшек для гольфа!

— Это плохо?

— Леон не играет в гольф, — возмущённо шипит Каролина, округлив глаза. — Он любит мотоциклы и бокс. А гольф любит её брат и её папа.

— Видимо, если они поженятся, Эльвира будет настаивать, чтобы он взял её фамилию, — иронизирую я.

— Леон на такое не согласится. Ой, смотри, какие туфли! — забыв о разговоре, Каролина со всех ног устремляется на другой конец зала, оставив меня восхищаться такой непосредственностью.

— Вот это встреча, — раздаётся из-за моей спины знакомый саркастичный голос. — С каких пор ты стала шопиться в бутиках? Или ты сюда полы мыть устроилась?

Внутренне подобравшись, я оборачиваюсь. На меня смотрит копия Шер — та самая, которая пристала ко мне в первый учебный день и накатала жалобу.

Из моего рта моментально готова вылететь поэма, сплошь состоящая из непечатных слов, но возвращается Каролина и, впихнув мне в руки охапку джинсов, переключает на себя её внимание.

— Привет! Я Каролина, сестра Леона. А ты Милена, да?

Выражение лица Шер меняется, из сучьего становясь радушным.

— Привет! Да, я тебя помню. Ты была на его дне рождении в прошлом году, да?

— Да, — на лице Каролины появляется милейшая из улыбок. — Я бываю на каждом. А ты тоже пришла пошопиться?

— Вроде того, — Шер мечет недовольный взгляд на меня. — Выбираю сумку.

— О, мне очень понравилась новая коллекция, — щебечет Каролина. — Ты, главное, не покупай такую же, как у Лии. А то вам будет неловко встречаться в коридорах.

Мне требуется приложить усилия, чтобы не расхохотаться. Шер выглядит так, словно ей надавали по щекам грязными носками. Лицо красное, нос сморщен.

— Спасибо, что предупредила, — бормочет она и, не попрощавшись, исчезает за стеллажами.

— Плакать ушла, — констатирую я, не в силах перестать улыбаться. — Так ей и надо.

— На дне рождения Леона она вела себя ужасно, — вздыхает Каролина, смешно наморщив точёный носик. — Напилась и приставала к нему.

— Насколько грязно?

— Грязнее бывает только в порнофильмах, — доверительно шепчет она. — Я пару раз смотрела.

Я улыбаюсь ещё шире. Сестрёнка Леона определённо мне нравится. Жаль, что мы почти не пересекаемся в университете.

— Так, а теперь марш в примерочную! — Каролина так громко хлопает в ладоши, что я вздрагиваю. — У нас ещё куча работы. Мне нужно увидеть тебя без одежды, чтобы решить, какое платье тебе подойдёт.

Когда машина Леона останавливается на парковке университета, и я вдруг начинаю жутко нервничать. Рубашка ощущается колючей, словно ее соткали не из шелка, а из овечьей шерсти, новые туфли давят на пятки, сердце нервно стучит.

— Ты ничего не сказал по поводу одежды, — я напряженно вглядываюсь в профиль Леона. — Годится или нет?

Его взгляд обращается ко мне: задерживается на уложенных волосах, соскальзывает к кулону с надписью Amor, задевает сумку, стоящую у меня на коленях.

— Соответствует поставленной задаче, — негромко изрекает он.

Я закатываю глаза, не сдержавшись. Порой Леон разговаривает как интеллигентный пенсионер. Хорошо, что я наблюдательна и умею читать по лицам. Судя по тому, как одобрительному блеску в его глазах и дернувшимся уголкам губ, образ, собранный Каролиной ему понравился. Как впрочем и мне.

— Теперь вопрос номер два, — я с опаской кошусь на боковое стекло, — ты уверен, что нам стоит выходить вместе? На парковке собралась целая толпа.

Отстегнув ремень безопасности, Леон иронично осведомляется:

— Предлагаешь пропустить самую увлекательную часть?

— Просто не уверена, что готова к этому уровню внимания, — смущенно бормочу я.

Он молча выходит из машины и, подойдя к пассажирской двери, протягивает мне руку:

— Веди себя как ни в чем не бывало. Ажиотаж скоро спадет.

Глубоко вдохнув, я хватаюсь за его ладонь. Едва ли появление на публике в модных вещах в компании члена студенческого совета намного страшнее, чем всеобщая травля и предстоящее отчисление.

Расправив плечи, я позволяю себе бесстрашно оглядеться вокруг. Адреналин тугой волной растекается по венам. Я Чувствую себя Беллой из «Сумерек», впервые появившейся на публике в сопровождении Эдварда Каллена. На нас пялятся абсолютно все. Не только пялятся, но еще и беззастенчиво обсуждают.

— Пойдем, — ладонь Леона ложится на поясницу, слегка подталкивая меня вперед.

Это прикосновение действует успокаивающе, и ноги снова твердеют. Бок о бок мы идем к главным дверям университета в сопровождении любопытствующих взглядов и гула шепотков. Кто-то даже достаёт телефон, чтобы нас сфотографировать.

— Может сказать им, что снимки платные? — возмущенно щиплю я. — это же вопиющее нарушение личных границ.

— Тебе это только на руку, — невозмутимо произносит Леон. — пусть развлекаются. Может им просто хочется скопировать твой образ.

— Даже так? — я невольно поворачиваю голову, чтобы на него посмотреть. — То есть ты признаешь, что мы с твоей сестрой не зря старались, и я выгляжу хорошо?

Уголок его рта дёргается вверх.

— Я вроде так и сказал.

— Ты сказал «соответствует поставленной задаче», а это не одно и то же, — с шутливым укором замечаю я.

Появление меня и Леона на публике вызывает гораздо больший резонанс, чем моя недавняя стычка с Морозовым. Особенно поражённой выглядит сучка Шер, которую мы встречаем возле аудитории «Барсук» в окружении ее свиты. Оборвавшись на полуслове, она переводит ошарашенный взгляд с меня на Леона и быстро моргает.

— Доброе утро, Милена, — елейно воркую я, не желая прослыть невежей. — Как твой вчерашний шопинг?

Её красивое лицо перекашивает гримаса негодования:

— Не надейся, что новые шмотки и жалость Леона что-то изменят. Не смей здороваться со мной.

— Осторожнее со словами, Милена, — голос Леона звучит негромко, но он каким-то чудесным образом перекрывает стоящий вокруг шум. — Думаю, тебе не нужно напоминать о правилах. Оскорбишь ее, а разбираться будешь со мной.

Заметно побледнев даже через слои косметики, Шер беззвучно шевелит губами и отворачивается. Я чувствую себя триумфатором. Черт возьми, а ощущение власти действительно окрыляет.

— Это было эффектно, — шепчу я Леону.

— Это было необходимо, — парирует он.

С каждым пройденным шагом я чувствую себя все смелее и увереннее. Папа говорил, что собакам нужно смело смотреть в глаза, чтобы они не набросились. Это я и делаю: стойко встречаю каждый устремленный взгляд, давая понять, что ничего не боюсь.

Возле аудитории «Кенгуру» наше победоносное шествие приходится прервать. Через пять минут у меня начнется лекция, у Леона — своя, значит приходит пора расходиться.

Запустив руки в карманы брюк, он со значением смотрит мне в глаза.