Я обязательно вернусь. Книга 2 (СИ) - Ольвич Нора - Страница 4

Злость разлилась изнутри тёмной желчью и заполнила меня всю, затмила разум, ища выход. Что значит, секли? Он в своём уме? Как Жанна потом говорила, в тот момент я была копией своего отца. Вонзила шпоры в бока своей красавице Ласточке, вымещая на ней всю накопившуюся досаду. Она встала на дыбы, я удержалась в седле. При этом запрокинув голову, увидела серое и до невозможности холодное, как глаза моего папаши, небо.

— Да гори оно всё диким пламенем, — (возможно по-русски, не помню), а затем была бешеная скачка домой и слёзы злости и отчаяния. Злости, прежде всего на себя, что выместила гнев на бедном животном и сейчас конюху придётся залечивать ей раны.

Разочарование во всём, что меня окружало, всё было зря, я обрела вроде любящего дядюшку, но он постоянно занят, хотя пытается, хоть как-то общаться. Отец же вовсе чужой по духу человек. Ладно, чего уж там, прорвёмся, пора за работу, видимо. Давно я не заходила в мастерскую, с этой светской жизнью.

Обернувшись, я увидела, что все, кто был на поляне, следуют за мной. Графиня рядом, брови нахмурила, нет уже того задора, нет той улыбки, в глазах понимание и поддержка.

А вот и князь догоняет, мы ускорились.

Ненавижу.

Не буду рассказывать про дальнейшие разборки на поляне, меня попытались вновь отчитать, уже свидетелями был весь двор. Я была достаточно резка с князем и сломала хлыст о ближайшее дерево. А потом мы с графиней уехали домой.

Все дальнейшие приглашения посетить Лувр были нами отклонены. Мы ссылались на мою простуду, на занятость, на отъезд в имение. Графиня Жанна владела этим искусством просто виртуозно. Так вежливо и красиво, и главное, с очень большой любовью и восхищением, но…

" — … нет. Мы не приедем, по весьма уважительной причине'.

В имении зимой было просто великолепно. Топили камины, пекли в печи булочки из слоёного теста, рассказывали истории. Играли с малышами на природе, ездили верхом смотреть коровок и курочек на близлежащие фермы. Кот поехал с нами в имение и обживался, ловя мышей и таская их на крыльцо для всеобщего обозрения, приводя в восторг мадемуазель Анжелик.

— Киса ням мисссу — смеялась девочка. А Пушист сидел довольный и чистил шёрстку. Таким вот мы кровожадные дамы из рода делла Гутьеррес, что поделать. Нас совсем не пугает вид крови. Тем более, если это кровь врагов.

Скажу больше — вероятно, она нам приносит радость.

В марте мы вернулись в столицу. Вроде всё потихоньку успокоилось и забылось. Я пропадала в мастерских, смотрела, что сделали ювелиры в моё отсутствие, рисовала новые эскизы. Мы устраивали совещания, с мастерами, делясь идеями.

На стене появилась доска, выкрашенная в чёрный цвет. Мел. Чертили и спорили. Стирали, и снова наносили линии, которые вырисовывались в совершенные по своей красоте ювелирные изделия будущей коллекции. Ведь Пасха, такой великий праздник. Я готовила подарок дяде. Конечно, в стиле Фаберже. Необыкновенной красоты пасхальное яйцо на шикарной подставке, которое планировала поставить ему на рабочий стол.

А ещё хотелось весенней тематики в ювелирных изделиях, лёгкости, прозрачности, полёта и грации.

Неожиданно вечером, когда я одна засиделась за работой, меня вызвали в холл центрального входа. В малой гостиной меня ожидал немолодой месье, как мне сказали, и срочно просил принять по очень важному делу.

Я стремительно вошла в комнату и незамедлительно присела в реверансе.

— Ваше Величество, дядя — стремительно, в восторге бросилась к нему в объятия.

— Мадемуазель, вы покажите мне свои мастерские? — спросил этот великолепный мужчина, осторожно держа меня в своих объятиях. Я изучающе на него смотрела, и, наверное, в этот момент была готова подарить ему свою дочернюю любовь.

«— … не забыл! Приехал…».

— И пусть это будет наша маленькая тайна, — его улыбка делала меня безоружной. Нет, не безоружной и покладистой баронессой, а не применяющей оружие сеньоритой, так будет точнее.

Мы поднялись на второй этаж, я открыла своим ключом дверь в жилое крыло. И мы вошли в коридор, далее в малую гостиную из неё можно было спуститься в мастерские.

Франциск I шёл и смотрел, как мы живём. А мне и не стыдно было показать. Везде была идеальная чистота, мрачные гобелены на стенах мы заменили. Однотонный штоф в нежно-голубых тонах, каретная стяжка на стенах. Отделкой ложился изысканный шёлк с золотом и вышитыми цветами, мебель в тон, портьеры из такого же шёлка, белая тонкая вуаль тюли была закреплена в красивые фалды.

Паркет и ковры со светлым рисунком. И картины, где-то мои работы — пейзажи, и портрет графини Жанны с детьми. На них стоял мой автограф.

А что-то было куплено. Везде горят свечи. Уют и тишина. Нежный запах фиалок Тулузы, как напоминание о нашем увлекательном путешествии.

Графиня, уложив детей спать, вышла из своих покоев в библиотеку за книгой. В домашнем платье с косой вокруг головы, милая и уютная, юная и такая домашняя. Увидела нас с королём, сделала реверанс, смущённо улыбаясь.

Косы вокруг головы мы носили дома всё, это было удобно, утром заплёл и вуаля на весь день.

Донна Адория, так вообще, в своём интересном положении, с косой вокруг головы была прекрасна как Мадонна.

Итак, мы спустились в мастерские, и время потеряло для нас счёт. Я показывала королю многое, но кое-что и не договаривала, конечно.

Он должен был догадаться сам, наши руки часто встречались в работе. И в этом не было ничего плохого, я чувствовала, что его любопытство ко мне могло, быть приравнено к интересу отца к дочери. Его круг интересов был вокруг пробирования, и я рассказала всё про добавки к золоту в ювелирных изделиях, для чего они нужны, какие из них делают, этот благородный металл прочнее.

Затем я сходила на кухню и накрыла стол в маленькой гостиной. Мы ужинали и долго беседовали у камина, сидя в креслах попивая горячий шоколад.

Проводила его обратно на выход, через весь дом. На парадной лестнице он зашёл в нашу туалетную комнату и был весьма приятно удивлён всему, что увидел в ней. И, несомненно, воспользовался. Устроенный слив он хотел изучить непременно в следующий раз. Просил чертежи. И, конечно, спрашивал, чья это идея. Я смущённо краснела и говорила, что видела альбом с эскизами в монастыре, говорят аж самого Леонардо. А если видела, отчего же не применить в жизнь такие удивительные знания…

В холе прощаясь целовала дядю в небритую щёку и приглашала, конечно же, ещё в гости.

— Берегите себя, девочка. Совсем похудели и тростиночкой кажетесь. Всё сложиться просто отлично. Душа моя, — его шёпот и дыхание разливалось теплом.

Карета без опознавательных знаков уже ждала. Он делал буквально один шаг и оказывался внутри экипажа. Я же скользила в открытую дверь своего отеля обратно, и сразу её закрывала на внушительный засов.

Дядюшка бывал у нас нечасто, он приезжал неожиданно, вероятно, просто отдохнуть от дворца и его интриг. Всё было просто, как будто обыкновенный человек, действительно мой дядя приехал в гости. Мы вместе пропадали в мастерской, его увлекла шлифовка драгоценных камней. Думали, как усовершенствовать станок, на котором делали огранку. Ждали кузнеца из поездки, и время текло незаметно. Вот и холода уже закончились, и можно было гулять и ездить в сад к дворцу.

А ещё пришло приглашение на карнавал. А перед этим было много работы с герцогиней д' Этамп. Эскизы и чертежи, усовершенствование технологии изготовления карнавальных масок. Новые дополнения в виде перьев и драгоценных камней, для богатых покупателей.

Мои мастера тянули много, много метров тончайшей серебряной и медной нити.

И мадам Анна таки запустила производство масок, открыв несколько магазинчиков по всей столице перед маскарадом. А я, конечно, надеялась получить свои семь процентов прибыли. Также в принципе неплохо заработав на изготовлении нитей.

Мы частенько беседовали вчетвером: Анна, Бланка, Жанна, и я, — знаете ли, горячий какао и эклеры способствует беседам. Сидя как-то в большой комнате для отдыха, увидала своего серого кота. Представляете, он был не один. У Пушиста, появилась милая подруга, которую он привёл к нам в дом, как в свой.