Умная пыль (СИ) - Федотова Татьяна - Страница 11

На входе в бар «Люди» стояла вооруженная охрана. Стандартный скан его правого глаза — и вход открыт. Лука давно не был в этом баре и сейчас присвистнул от удивления — здесь стало даже круче, чем было еще пару месяцев назад. На фоне разрушающегося города, где почти любой бар теперь выглядел как захудалая забегаловка, бар “Люди” смотрелся Большим театром рядом с дешевыми площадками местной самодеятельности. Одна только хрустальная люстра чего стоила. А белые скатерти — роскошь недоступная при апокалипсисе. И все столы в баре заняты — люди отдыхают. Только люди, нет зомби… много людей, много богато одетых людей.

«Так вот почему ты оставила этот бар за собой, лживая жаба… Я женщина, мне страшно возвращаться одной, а это рядом с домом, мысленно передразнил гадалку Лука. — Где же ты сидишь,?

— Лука! — квакнуло из левого угла.

— А вот и «ква». Имя у меня редкое, — бормоча себе под нос, пошел на голос Лука, — представить, что здесь есть второй Лука, сложно.

Катя сидела за столиком с двумя хорошо одетыми дамами. Блондинка была хорошенькой, но очень пьяной, а вторая женщина была из тех, кого девушкой назвать очень трудно — высокая, крупнокостная, с широкими, не женскими плечами, но при этом удачно подстриженная и хорошо накрашенная.

«А вот и цель моего визита, — понял Лука по сканирующему взгляду. — Хоть еще не старая… и грудь есть».

— Калиста! Душа моя! — Лука наклонился и быстро чмокнул Катю в парик. — Мое почтение, дамы, — он слегка приподнял шляпу, опустил ее обратно и, не спрашивая разрешения, сел рядом с Катей. — Погадай мне, ведьма. Я так устал быть один. Хочется любви, уюта. Я тут недавно варил спагетти и подумал, а ведь для той стервы я готовил так, что мы не ходили даже в рестораны — зачем нам свидетели таинства. Ведь еда — это тоже очень интимно, сродни сексу. Сперва ты ей готовишь, а потом ее кормишь, вы утоляете голод и вам хорошо.

— Как это мило, — всхлипнула блондинка.

— Я рад, сударыня, что вы разделяете мои идеи, — улыбнулся блондинке Лука.

— Она не разделяет, — проговорила крупная дама. — Ей лишь бы напиться, а вот я поесть люблю. Катя, представь нас! — потребовала дама.

— Лука, это Оля, — показала Катя на крупную подружку, — и Юля, за которой сейчас приедет муж. А это Лука. Писатель. Я помогала ему забыть бывшую. Мы визуализировали руну Иса. Да, Лука?

— Да, Катя, — Лука подчеркнул это имя, сделав вид, что удивился. — Ты мне очень помогла, хоть и подчистила мои карманы, забрав все, до чего не дотянулись алчные ручки моей бывшей.

Катя от возмущения открыла рот, но Лука улыбнулся ей улыбкой обольстителя и положил свои пальцы на ее рот:

— Но оно того стоило. А вы знаете, Оля, — посмотрел Ольге в глаза Лука, — Катя ведь меня с крыши сняла. Я пришел на крышу самоубиться, а она там… Что ты тогда делала, ведьма? Медитировала или совершала ритуал? А вспомнил! Вспомнил! Ты молилась Фрее. За что у нас отвечает Фрея?

— За плодородие, — подсказала побагровевшая от злости Катя.

— Да. Плодородие. Молитва была услышана и мои деньги оказались в карманах Кати. Часть денег. Остальное мы пропили, молясь в барах всем богам, которые готовы были принять мою жертву.

Ольга, щелкнув пальцами, подозвала официанта и что-то быстро зашептала ему на ухо.

— Ведьма, ты обещала меня напоить, когда мы в следующий раз встретимся, — напомнил Кате Лука.

— Я тебя напою, — пообещала Ольга, отпуская официанта, — сейчас Юлю муж заберет, и напою.

Из всего, что принес официант, натуральным был только алкоголь и, может быть, хлебные палочки. Оля придвинула ближе к Луке протеиновые батончики, и Лука чуть не рассмеялся, когда Катя потянула к ним свою руку с черными накладными ногтями и получила пинок под столом от Ольги.

«Да, дорогуша, это не для тебя. Клюй хлебушек. А белок для самца, — заметил Лука. — Чувствую себя продажной женщиной, которой придется отрабатывать ужин».

После второй рюмки Луку повело. Оля кормила его с рук, он говорил ей комплименты и облизывал пальцы. Сперва куда-то делась Юля, потом Катя. Потом они шли по проспекту и курили. Оля громко смеялась над его шутками и смотрела на него сверху вниз.

— Ты на каблуках, — отшатнулся Лука, чтобы посмотреть на ее ноги.

— На каблуках, плюс прическа, — подхватив его под руку, Ольга свернула в сквер. — Да я и выше-то тебя всего сантиметров на пять.

Многоэтажка была чистой, непривычно тихой. Во всех квартирах и убежищах, где ночевал Лука, хоть что-то, но напоминало о вирусе. Или это был скелет матери его знакомого, качавшийся на террасе в кресле-качалке. Или заброшенная гостиница, с живущими на нижних этажах зомби.

Ольга торопилась. Словно паучиха, которая алчно уволокла свою жертву в спальню.

«А вдруг я не смогу?» — испугался Лука, глядя на ее крепкую фигуру.

Но все получилось «на приличном уровне», как потом выразилась Ольга, куря в открытое окно на кухне. Она протянула ему визитку со стационарным телефоном — рабочим и домашним, велела звонить и выпроводила в подъезд. Уходя, он стрельнул у нее сигаретку и вышел на лестничную площадку — в этом районе ему идти было некуда.

Мирослава вздрогнула, словно кто-то толкнул ее. Огляделась по сторонам — бар пуст, нет ни бармена, ни посетителей. По танцполу судорожно дергаются несколько зомби. А люди все на втором этаже в ВИП-зоне. Обычно наоборот. На втором этаже редкие посетители, зато в бар трудно попасть.

Ядвига под вечер слегла с непонятным вирусом, и в притон Мирославе пришлось идти одной. Слон, несмотря на тучность, бегал по своему клубу, стараясь не задерживаться на одном месте больше минуты. Все это было странно, но думать Мирослава уже не могла — или вакцина полностью перестала действовать, или так проявляла себя таблетка, выданная ей Слоном — уже не разобраться. В правом глазу Ян, желудок болит как при отравлении, а бармен, когда еще был на месте, дал только воду.

— Я хочу уйти, — как маленький ребенок захныкала Мирослава.

Стоящий перед ней зомби крепко взял ее за руку и как куклу сорвал с высокого стула. Мирослава упала.

— Не смейся надо мной, Ян, — попросила она смеющегося мужа.

Ее поставили на ноги и повели. Повороты, лестницы, подворотни. Вонь мусорки, канализации, крови. Кого-то бьют, кого-то насилуют, а кто-то продается сам. Мирослава пару раз падала, зомби ставил ее на ноги и тащил за собой дальше. Когда она повисла на его руке в третий раз, он поставил ее перед собой, сжал рукой ее тонкую шею и повел, толкая вперед.

Открылась очередная дверь и Мирослава зажмурилась от яркости огней витрин. Внезапно пальцы на шее разжались, и ее поводырь исчез вместе с вонью его гниющего тела. Мирослава открыла глаза и увидела черный автомобиль, отлитый цельной каплей. Открылась задняя дверь… внутри авто — чернота, словно заглядываешь в бездну.

— Бедная, глупая девочка, — произнес знакомый голос. — А если б тебе дали в таблетке яд, или радиоактивный препарат? У тебя ведь ребенок, а ты даже не спросила, что с тобой станет после этой таблетки.

Мирослава отшатнулась назад, едва не упав, но вовремя ухватилась руками за дверь.

— Ты знаешь, что бывает с предателями?

Голос спокойный, словно ленивым утром кто-то читает скучные новости. Из машины показалась рука. Та самая с системными кольцами. В руке — большой пистолет, направленный в грудь Мирославы.

Она выпрямляется, отпуская дверь, и резко подавшись вперед, плюет в того, кто в нее целится. Секундой позже кто-то вклинивается между нею и автомобилем, отталкивая ее… она отлетает в сторону, проваливаясь в темноту за дверью, из которой они с зомби вышли на проспект. Слава упала на спину одновременно с выстрелом, сильно приложившись головой обо что-то твердое. Удар оглушил ее, но сквозь боль она услышала как кричит… Ян?! Резко села, на мгновенье зажмурилась и открыла глаза. Перед ней на том месте, где был автомобиль, топтался сгорая, зомби. Он нелепо размахивал руками и кричал голосом Яна. Это выглядело ужасно. Мирослава закричала… Автомобиль, отъехавший метров пятьдесят, вдруг резко затормозил; из него раздался нечеловеческой силы вопль, перекрывший все звуки ночного проспекта. Крик прервался резким хлопком — выстрел? — и автомобиль скрылся за поворотом…