Энчантра (ЛП) - Смит Кейли - Страница 7
- Предыдущая
- 7/71
- Следующая
— Я не понимаю, о чём ты, — сказала Женевьева. — И вообще… как я понимала тебя раньше? Ты ведь говорила не по-английски…
— Ты больная? — с неподдельной тревогой нахмурилась девушка. — Как ты сюда вообще попала?
О.
— Тут… была чёрная лиса…
— Умбра? — глаза девушки сузились, в них появилась опасная смекалка. — Ровингтон тебя впустил?
Умбра. Ровингтон.
Женевьева мысленно отметила имена: Умбра. Ровингтон.
— «Впустил» — это, пожалуй, не совсем то слово, — начала она, но…
— Эллин? — раздался мужской голос из-за угла.
На мгновение у неё неприятно скрутило в животе: она ожидала увидеть того самого хамоватого владельца янтарных глаз. Но, когда они с Эллин повернулись на звук, Женевьева облегчённо выдохнула.
Нет, это был вовсе не он. Этот мужчина был немного стройнее, волосы — воронова крыла, идеально зачёсаны назад, виски чуть короче, чем макушка. Из-под полуоткрытой рубашки виднелись татуировки — грубые зарубки, такие же, как на запястьях, выглядывающих из-под манжет.
Но больше всего её поразили глаза — цвета насыщенного рубина.
Ну и, конечно, сам факт, что он, возможно, был самым красивым человеком, которого Женевьева когда-либо видела. Красота настолько безупречная, что она даже покраснела.
— Эллингтон, ты снова плетёшься, — протянул он с леденцовой палочкой в зубах, походка у него была не спешной, ленивой. И снова — тот же язык, что и у Эллин, но Женевьева понимала всё, словно это был родной английский. — Роуин уже приготовил комнаты, и если он узнает, что я снова залил кровью—
Он резко замолчал, заметив Женевьеву. Перевёл взгляд на Эллин — и сузил глаза в братском укоре. И Женевьева была почти уверена, что он и есть её брат. Те же скулы, те же глаза, тот же обескураживающий взгляд, каким Опелия смотрела на неё всякий раз, когда вытаскивала из беды… чтобы потом требовать услугу.
— Какого чёрта, Эллин? — сказал он, вытащив леденец изо рта. — Ты опять оставила портал в Ад открытым? За два века тебя не задолбало смотреть, как Нокс устраивает резню?
Что за…?
Эллин скрестила руки на груди:
— Я её не впускала, придурок. Нашла уже внутри. Спрашивай Роуина.
— Роуин? — он перебил её, брови взметнулись.
Эллин пожала плечами:
— Она упомянула Умбру.
Красноглазый перевёл взгляд на Женевьеву:
— Ты пришла с Роуином?
— А если и так? — осторожно спросила она, больше из желания прощупать ситуацию. Но в голове всё ещё эхом отзывались его слова:
Тебе не надоело смотреть, как Нокс убивает людей?..
Нокс. Именно это имя упоминал Баррингтон в своём письме. Что у него будет короткий отпуск от «обязанностей перед Ноксом».
— Если ты с Роуином — у меня масса вопросов, — сказал он уже по-английски, так же легко, как Эллин до него. — А если нет… думаю, будет гуманнее прикончить тебя до того, как тебя найдут Нокс или Грейв. — Он небрежно достал из-за пояса нож.
— Севин, не на ковёр, — вздохнула Эллин.
Женевьева сдержала реакцию, хотя пульс участился, а в груди вспыхнуло тревожное напряжение. Что вообще не так с жильцами этого дома?!
— Я с Роуином, — быстро выпалила она, как только Севин подался вперёд.
— Прекрасно. Я и так сегодня пролил слишком много крови, — признался он одновременно с тем, как Эллин прищурилась:
— С Роуином… в каком смысле?
Женевьева не успела ответить. Снизу раздался крик. Брат с сестрой переглянулись.
— Это был Грейв? — спросила Эллин.
Женевьева инстинктивно сделала шаг назад. Они не заметили.
На губах Севина расползлась пугающая улыбка:
— Хочу посмотреть на лицо Грейва, когда он её увидит.
Эллин фыркнула:
— Что, чёрт возьми, задумал Роуин? Неужели он и правда пытается…
Женевьева не стала дослушивать. Стала невидимой и бесшумно скользнула мимо них, к лестнице. Она пересекла бальный зал и облегчённо выдохнула, когда добралась до фойе.
Сделав себя видимой, наклонилась за багажом — и в тот же миг почувствовала, как её прижимают к стене.
Она подняла глаза — и встретилась с полыхающим взглядом янтарных глаз.
Роуин.
Она попыталась выскользнуть в сторону, но он лишь упёрся ладонями в стену по обе стороны от неё, полностью заблокировав путь.
Он начинал её серьёзно раздражать.
— Ты Спектр? — прошипел он сквозь зубы.
— А у тебя с этим какая-то проблема? — рявкнула она, искренне подумывая впечатать ему колено между ног.
— Моя проблема в том, что ты, похоже, вообще не умеешь слушать, — зарычал он, возвращая её внимание в настоящий момент. — Если бы я знал, что ты способна пройти сквозь защиту у ворот, я бы и не стал вытаскивать тебя после ягод. Ты хоть представляешь, что ты сделала? В какую игру ввязалась? Думаю, нет. Иначе бы никогда сюда не пришла.
— Что, чёрт возьми, с тобой не так?! — выпалила Женевьева и, задействовав магию, прошла сквозь его тело. Он развернулся. — А твои брат с сестрой? Угрожают «избавить меня от страданий»?! Вы тут все с ума посходили?
— Не задавай вопросы, ответы на которые не хочешь знать, — мрачно предупредил он.
— Уверяю тебя, я жажду услышать самое безумное объяснение вашей «гостеприимности», — огрызнулась она. — Я выросла в доме, полном мёртвых, и там было куда дружелюбнее. Вас что, звери с портретов воспитывали? У вас бешенство? Или, может, у вас проблемы с водой?
Он долго смотрел на неё молча. Взгляд был… непроницаем.
— Ты встретила моих братьев и сестру? — спросил он наконец.
Она изогнула бровь от смены тона, но кивнула:
— Эллин и Севин, верно?
— Кто-нибудь ещё? — потребовал он.
— Нет. Слава богу, нет, — пробормотала Женевьева. — А то мне пришлось бы уже обеими руками отсчитывать количество угроз, которые я получила за последние полчаса.
— И кто такой этот Нокс? И Грейв? Что за Охота? Где Баррингтон Сильвер? Почему они говорили со мной на языке, которого я не знаю, и я всё равно их понимала?
— Ответы получишь в ближайшее время, — пообещал Роуин, но голос его звучал так, будто это было скорее угрозой, чем утешением. — Надеюсь, тебя никто не ждёт. Родители? Муж?..
Он резко осёкся. И вдруг начал смотреть на неё иначе. Женевьева почувствовала, как внутри всё похолодело, и переступила с ноги на ногу. Он перевёл взгляд вниз — на её руки.
Она последовала за его взглядом. Перчатки — её любимые, из замши цвета нежной пудры, с меховой отделкой и маленькими жемчужными пуговками — были не при чём. Но не они его интересовали.
— Ты замужем? — спросил он, прищурившись, глядя на её безымянный палец.
Женевьева резко прижала руку к груди.
— И какое тебе до этого дело?
Странный вопрос. Очень странный.
Но уголки его губ поползли вверх, и в глубине души у неё тут же зазвонил тревожный колокол.
— Ты даже не представляешь, в какую заварушку влезла.
— Тогда я уйду, — выпалила она и шагнула к своим вещам. Но он снова преградил ей путь.
— Уйти ты перестала иметь возможность в ту секунду, как переступила порог этого дома, — спокойно сказал он.
— Отойди, — потребовала она. — Мне уже достаточно твоего присутствия.
Он хмыкнул:
— Придётся привыкнуть.
— Что ты имеешь в виду? — зло переспросила она. После всех этих переездов, угроз, лисиц и проклятых ягод у неё не осталось ни сил, ни терпения на очередные туманные намёки. Ей нужна была ванна. И еда.
Но он лишь усмехнулся. И сказал:
— Умбра.
И тут она снова увидела их — тени. Они просочились из его тела, словно дым, закрутились, начали обретать форму… и вот уже из клубов темноты выделились лапы. Хвост. Морда.
Лиса.
Женевьева прищурилась, глядя, как пушистое создание виляло хвостом и вилось вокруг ног Роуина. Цвет глаз — золотисто-янтарный. Точно, как у него.
Кто ты такой? — снова подумала она.
— Умбра, не присмотришь ли за нашей гостьей, пока я найду отца? — обратился он к лисе, и слово гостья прозвучало как тонкая, почти издевательская насмешка.
- Предыдущая
- 7/71
- Следующая