Скрытая наследница (ЛП) - Фернандес С. Т. - Страница 9

Я не чувствовала себя близко к ней здесь. Не в этом месте. Это не мой дом.

Горе и вина обвили меня так же крепко, как её любимое одеяло. Я смотрела на высокий потолок своей комнаты — моей новой комнаты, которая была совершенно чуждой и не соответствовала тому, кем я была всю свою жизнь. Боли и ломота терзали моё тело, как отражение чувств в сердце. Как бы я ни пыталась, сон был невозможен. Постоянные тревожные мысли боролись между собой. Знала ли я вообще маму? Любила ли она меня? Почему она не покинула яхту? Что если бы мы остались? Что если бы я не пошла в бар встретиться с командой? Была бы мама здесь, чтобы помочь мне в этом новом мире?

Все это было бессмысленно. Никакие вопросы не могли вернуть маму к жизни — жизни, которую она прожила почти тысячу лет, не рассказав об этом своей собственной дочери. Я была просто мгновением в её жизни.

Мягкий матрас окутал моё тело в тёплый кокон. Множество мягких бархатных подушек и уютное одеяло заставили меня почувствовать ложное утешение. Свежие слезы, которых я и не ожидала, стекали по щекам на подушку — глаза покрасневшие от нескончаемых слез, которые не прекращались ни днем, ни ночью, когда сон избегал меня. По крайней мере, я считала это днем. По словам Майаны, которая постоянно проверяла меня, магический свет в куполе ярче днем и тускнеет к вечеру, имитируя свет в Верхнем Мире.

— После того как Майлс сообщил Совету о смерти моей матери, папа выбежал из комнаты, как одержимый. Я последовала за ним, мои глаза расплывались, а ноги вязли в песке у главных ворот. Он остановился, как только понял, что я следую за ним, и велел мне вернуться в покои с Майаной. Он не хотел, чтобы я увидела маму в том состоянии, в котором она была. Он не хотел, чтобы последний образ её в моей памяти был таким ужасным.

Потому что огненные фейри сожгли её лицо, превратив её сердце в пепел.

Я слышала об этом от горничных, которые убирались в моих покоях в середине дня, когда думали, что я сплю — их ужасные шепоты, доносящиеся через дверь, доходили до моих теперь уже заострённых ушей. Я пыталась изгнать этот образ сожжённого тела, как они его описывали, но видения не отпускали меня, заставляя рыдать без остановки. Тревога за папу, который видел её в этом состоянии, мучила меня. Одна часть меня хотела утешить его. Другая же не могла, ведь моё собственное горе сковывало меня.

Были моменты ярости, когда мне хотелось схватить доску и поехать кататься на волнах в том, что водные фейри называли «Верхним миром». Мой мир. Или то, что я думала, что это мой мир. Вдруг ко мне пришло чувство одиночества, вызывающее тревогу. Я чуть не погрузилась в депрессию, но меня спас неожиданный стук в дверь.

— Войдите, — сказала я, голос хриплый от усталости.

Шторы были плотно задернуты, чтобы закрыть свет купола, но я всё равно заметила силуэт Майлса в дверях. Я чувствовала себя сломленной и не имела сил беспокоиться, что кто-то увидит меня в таком виде.

Майлс осторожно подошёл к кровати и сел в кресло рядом с ней.

— Я бы спросил, как ты, но, честно говоря, это не совсем тот вопрос, который стоит задавать в такой момент, — сказал он, покачав головой. Его пустой взгляд скользнул вниз, на его ноги. — Я и знаю, и не знаю, что ты сейчас чувствуешь.

Я моргнула, пытаясь прояснить зрение. Маленькая полоска света, пробившаяся через край шторы, отразилась на его лице. Майлс всегда был безупречно одет — его волосы всегда были идеально уложены, а кожа всегда гладко выбрита. Этот Майлс был полностью противоположен тому, которого я привыкла видеть. Тёмные морщины покрывали область вокруг его глаз; волосы были растрёпаны, неопрятны. Я заметила тёмную щетину на его чётко очерченной подбородке. И тогда я поняла, что я не одна, кто чувствует утрату. Вся Атлантида горевала, возможно, даже больше, чем я, потому что они знали её лучше, чем я, её собственная дочь. Эта мысль ударила меня в грудь.

Я приподнялась с подушки, чтобы посмотреть на него.

— Я не знаю, как себя чувствовать, если честно. Я наполнена не только горем и гневом, но и полна путаницы. Всё, что я у себя спрашиваю с тех пор, как узнала о её убийстве: знала ли я её вообще? — призналась я.

Он посмотрел на меня с слезами в глазах.

— О, Ашера… Пожалуйста, не говори такого.

— Ты понимаешь, почему я так говорю?

— Конечно. Думаю, что узнать, что твоя мать была королевой мифического королевства, о котором ты не знала до того, как оказалась в нем, — это серьёзный повод для стресса, — сказал он, наклоняясь вперёд и скрещивая одну ногу на другую. — Я не буду оскорблять тебя пустыми словами, чтобы успокоить твоё больное сердце или заставить тебя чувствовать себя лучше, потому что горе обычно затмевает все другие эмоции. Но я скажу тебе, что твоя мать любила тебя всем сердцем — очень сильно. Она была собой только рядом с тобой. Как Секретарь Суверена, я имел привилегию быть свидетелем королевы во всех её ипостасях. Я видел её как мать, замечательную, любящую спутницу, которой она стремилась быть, и как нашу королеву. Нелеа была удивительной фейри, которая касалась многих жизней, но роль матери для неё была важнейшей. Она так сильно хотела быть твоей матерью, что готова была оторвать тебя от единственного мира, который она знала, чтобы воспитать тебя вдали от этого — чтобы воспитать тебя, как обычную девочку с обычной семьей в Верхнем мире. И хотя она часто бывала вдали, её самым важным приоритетом было общение с тобой — видеозвонки, телефонные разговоры. Она всегда думала о тебе. — Он улыбнулся тёплой улыбкой. — Я знаю, потому что мне приходилось планировать все её важные встречи так, чтобы они не перекрывались с твоими занятиями: футболом, плаванием, серфингом, и всем, что тебе нравилось в тот момент. И позволь мне сказать, что это приносило ей огромную радость — знать, что ты наслаждаешься этими вещами. Огромную радость. — Улыбка исчезла с его лица. — Нелеа знала, что однажды ты будешь здесь, потому что долг потребует этого. Но она просто хотела дать тебе маленький кусочек нормальности. Только на немного. — Майлс протянул руку и положил её на мою. — Так что видишь, ты знала её лучше всех, потому что она хотела, чтобы ты знала настоящую Нелею. Ту, которая смеялась, улыбалась и яростно любила свою семью. Никогда не сомневайся в этом. И если мне нужно будет напоминать тебе об этом каждый день, так тому и быть. Я буду.

Я не смогла сдержать слёзы, когда кивнула.

— Как папа? Я имею в виду, я предполагаю, что он не в порядке, но где он?

Майлс тяжело вздохнул.

— Он в лазарете с Даксом. Его ожоги постепенно заживают. Катхан остался там на весь день, вместо того чтобы спать в своих покоях. Я пытался принести ему что-то поесть в полдень. Надеюсь, он немного отдохнёт до того, как начнется Вайлеми твоей матери.

— Вайлеми?

— Это то, как мы в Атлантиде называем похороны. Наш ритуал — это церемония перехода. Мы празднуем возвращение души к нашим близким на той стороне Завесы, — Майлс нахмурился. — Я должен предупредить тебя, так как ты не знакома с нашими обычаями, но будет костёр. Тело твоей матери завернуто в традиционное церемониальное полотно. Этот процесс может тебя шокировать…

— Потому что я человек.

***

Его взгляд держал меня в плену.

— Воспитана как человек. Но ты — настоящая водная фейри. В ближайшие месяцы будет сложно забыть об этом. Совет уже подгоняет, чтобы как можно скорее начать твоё обучение и тренировки, — с горечью сказал он. — Их бесчеловечность заставляет меня желать, чтобы я мог задушить их всех.

— После того как они устроили тебе такое грандиозное приветствие, я бы заплатила деньги, чтобы это увидеть.

Майлс рассмеялся и встал с кресла.

— Что ж, боюсь, после Вайлеми Нелеа жизнь рванёт с такой скоростью, что ты даже не успеешь оглянуться. Будь уверена, я буду рядом с тобой всё это время. Это, конечно, не спасёт тебя от перегрузки, но я смогу быть плечом, на которое ты можешь опереться, когда тебе нужно поплакать. В конце концов, это моя специализация — годы тренировок с Нелеа.