Тактик 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 40

Из правых ворот, под оглушительный рёв своих поклонников, вышел он. Ловкий, мускулистый, с двумя короткими мечами в руках. Он двигался легко, пластично, как пантера, вышедшая на охоту. Он вскинул мечи, приветствуя толпу, и его уверенная, почти наглая улыбка вызвала новую волну восторга, особенно на женской половине трибун.

— С другой стороны — дикий сын бескрайних степей, человек, чей лук не знает промаха, презренный пленник, который тем не менее силой своего духа и отвагой заслуживший право сражаться за свою жизнь и умереть во славу великого короля на этой арене — степняк Хьёрби!

Из левых ворот вышел он.

Высокий, стройный, с длинными чёрными волосами, перехваченными простым кожаным ремешком. В правой руке он уверенно держал традиционный для всадников (даже для спешенных) длинный изогнутый меч. Кто б сомневался, кто ж ему на Арену лук даст?

Он не улыбался. Его лицо было сосредоточенным и спокойным, как гладь горного озера перед бурей. Он шёл не как шоумен, а как воин, идущий в свой последний бой. В кабаках шептались, что он всегда был такой и всегда дрался, как в последний раз.

Толпа взревела ещё громче. Его любили не за красивые жесты, а за несгибаемую волю и смертоносное мастерство.

Глашатай улизнул, его поглотила второстепенная, окованная железом, бурым от старости и пролитой на неё крови, дверь.

Воины сошлись в центре арены.

Два совершенно разных воина, две легенды. Два заговорщика, чьи жизни (ведь славные парни собирались умереть и за это им отдельный поклон) и судьба всего королевства зависели от того, насколько хорошо они сыграют свою роль в этом смертельном спектакле. Они повернулись к королевской ложе и, как того требовал вековой ритуал, синхронно подняли оружие.

— Славься, король! Идущие на смерть приветствуют тебя! — крикнул Джингри, а Хьёрби промолчал.

В их глазах, если бы кто-то мог заглянуть в них с близкого расстояния, не было ни страха, ни раболепия. Только холодная, как лёд, решимость. Они обменялись коротким, почти незаметным взглядом. Это был их последний сигнал. Подтверждение, что всё идёт по плану. По их плану. На самом деле, сотканному хитромудрым пауком Цербером. Плану, который, в свою очередь, был лишь частью моего, более масштабного и далеко идущего.

Толпа ревела, скандируя их имена.

Люди делали последние ставки, споря до хрипоты, кто кого убьёт. Никто из этих тысяч орущих глоток не подозревал, что настоящая цель в этой игре — голова короля.

И что сегодня умрёт не один из гладиаторов, а его напыщенное величество.

«Триггер активирован. Скриптовая сцена началась. Все NPC на своих местах. Игрок готов к QTE-ивенту».

По сигналу глашатая бой начался. И это было зрелище, от которого захватывало дух.

Мечи столкнулись с таким звоном, что, казалось, сам воздух зазвенел и раскололся. Искры ярким снопом посыпались на песок.

То, что происходило на арене, было похоже на танец смерти, на яростный, но в то же время невероятно изящный вихрь стали и человеческой плоти.

Джингри, как и подобало его репутации, был вихрем. Его два клинка мелькали так быстро, что за ними было почти невозможно уследить. Он кружился вокруг Хьёрби, как смерч, нанося удары под самыми немыслимыми углами, заходя то справа, то слева. Хьёрби же, напротив, был скалой. Он стоял почти на месте, его ноги словно вросли в песок арены, и отражал этот шквал атак одним мечом с удивительной, почти сверхъестественной точностью и спокойствием.

Толпа выла от восторга.

Это было именно то, чего они ждали.

Поединок двух равных по силе, но совершенно разных по стилю мастеров. Они видели ярость, они видели мастерство, они видели первую кровь. Но они не видели главного.

А я видел. Я видел, что это не бой. Это была хореография. Тщательно, до каждого движения, до секунды отрепетированный спектакль.

Каждый якобы неожиданный выпад Джингри был рассчитан так, чтобы Хьёрби мог его отразить. Каждый блок Хьёрби был поставлен ровно в том месте, куда должен был прийтись удар. Они знали каждое движение друг друга. Они репетировали этот смертельный танец десятки раз, втайне, по ночам, в сырых подвалах гладиаторской школы.

Чтобы сделать бой более реалистичным, Хьёрби, по их общему с Джингри плану, должен был получить несколько ранений.

В один из моментов, уклоняясь от особенно яростной атаки, он «не успел» убрать плечо, и один из мечей Джингри оставил на нем длинный, но неглубокий порез. Через несколько минут он «подставился» под ещё один удар, и второй клинок чиркнул его по скуле. В бою Хьёрби постоянно понемногу отступал, теснимый шустрым обоеруким наёмником, причём это самое сражение «случайно» переместилось ближе к ложе короля Коннэбля.

Кровь, ярко-алая на фоне потной и загорелой кожи, потекла по его лицу и груди, смешиваясь с пылью. Это вызвало новый взрыв восторга у кровожадной публики. Они видели, что степняк ранен, что он начинает сдавать.

Король Коннэбль, на время окончательно забыв о своей скуке, привстал со своего трона.

Он подался вперёд, опираясь на резную балюстраду ложи, и на его одутловатом лице играла откровенно злобная, торжествующая улыбка.

Он не мог скрыть своего удовольствия, видя, как его ненавистный враг истекает кровью. Он уже предвкушал момент, когда Хьёрби рухнет замертво на песок. Цербер, стоявший за его спиной, тоже едва заметно, одними уголками губ, улыбнулся.

Всё шло по его плану, потому что уж он-то знал, что гладиаторы намерены застрелить надменного короля.

Я же смотрел на это с холодным спокойствием.

«Первая фаза боя завершена. Противник, включая VIP-цели, введён в заблуждение. Уровень доверия к происходящему — высокий. Переходим ко второй фазе».

Бой продолжался, становясь всё более ожесточённым. Хьёрби двигался уже не так уверенно, он тяжело и с присвистом дышал, его длинный меч теперь казался зрителям неподъёмным. Степняк играл свою роль идеально. Он был жертвой, готовой вот-вот пасть к ногам своего победителя.

Настал ключевой момент нашего спектакля. Джингри, войдя в раж, провёл серию ослепительно быстрых, почти размазанных в воздухе атак.

Хьёрби, отступая под этим градом ударов, «споткнулся» о мелкий камешек и рухнул на одно колено. В тот же миг Джингри точным, выверенным движением выбил меч из его рук. Клинок, жалобно звеня, отлетел на несколько метров в сторону, блеснув на солнце. Нога Джингри тут же резко ударила в голову Хьёрби и тот упал, защищая голову руками.

Сцена была идеальной.

Степняк, гордый, но побеждённый, жалко валялся, согнувшись, тяжело дыша, истекая кровью и полностью обезоруженный.

Его противник, который тоже дышал часто и шумно, возвышался над ним с двумя мечами в руках, готовый нанести последний, смертельный удар. Толпа замерла в напряжённом ожидании развязки.

Но Джингри не спешил. Он опустил свои мечи. Вместо того, чтобы добить поверженного врага, он развернулся к королевской ложе, картинно поклонился и закричал так, чтобы его услышали даже на верхних ярусах, перекрывая гул толпы:

— Мой король! Этот пёс недостоин умереть от благородной стали! Он степной лучник, так пусть же он умрёт от стрелы, как загнанный зверь! Позвольте мне прикончить его издалека, как собаку, из его же любимого оружия, из лука!

Это значительно отличалось по аргументации от видения, но звучало гораздо правдоподобнее и азартнее. Тут явно не была импровизация, а заранее подготовленная часть плана и она укладывалась в канву нашей революции.

Это было бы крайне унизительно для Хьёрби и невероятно лестно для короля.

Предложение было жестоким, зрелищным и в очередной раз подчёркивало абсолютную власть Коннэбля даже над тем, как именно умрёт неугодный человек на арене.

Король, опьянённый зрелищем, собственной значимостью и предвкушением скорой расправы, пришёл в неописуемый восторг. Его лицо расплылось в широкой, садистской улыбке.

— Позволяю! — попытался было величественно воскликнуть он, но его голос сорвался от радости. — Эй, дайте-ка ему лук! Пусть потешится! Сделай это красиво, наёмник!