Тактик 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 37

«Дезинформация успешно внедрена. Использован фактор „непредсказуемость правителя“ (короля) для легитимизации ложного приказа. Эмоциональная составляющая работает. Переходим к устранению возможного сопротивления», — мысленно отметил я.

Мой план работал. Городская армия, главная военная сила, способная деятельно мешать или даже раздавить наш государственный переворот, уже готова была покинуть столицу, чтобы гнаться за призрачными орками, существующими только на бумаге и в воспалённом воображении советника-актёра. Но я знал, всегда найдётся кто-то, кто будет думать вместо того, чтобы просто подчиняться.

В любой системе всегда найдётся элемент, который работает не по правилам.

Винтик, который не поддаётся общей инерции, который крутится не в ту сторону. Человек, который думает собственной головой. Я предвидел это. И в штабе гарнизона такой винтик нашёлся.

Один из капитанов, старый, седой вояка с обветренным лицом и шрамом через всю левую щёку — след от орочьего клинка, полученный лет двадцать назад в одной из пограничных стычек. Он не поддался всеобщей панике. Он был из тех, кто привык думать, а не просто выполнять приказы. Таких людей в армии немного, но они есть. И они опасны для любого плана, основанного на обмане.

Капитан медленно поднялся с места.

Его движения были спокойными, обдуманными. Он не спешил, не суетился, как остальные. Он подошел к столу, нахмурив густые седые брови, и внимательно посмотрел сначала на карту, затем на приказ, потом на самого Петурио. Его глаза были ясными, трезвыми. Он изучал ситуацию, как опытный охотник изучает следы на земле.

— Странно, — его голос прозвучал ровно и спокойно, контрастируя с общей суматохой. — Очень странно, господин советник.

В комнате повисла тишина. Другие офицеры, уже готовые бежать и поднимать своих людей, замерли и обернулись к нему. В воздухе запахло опасностью.

— Вчера только общался с сержантами, которые вернулись с границы в ходе ротации, — продолжал капитан, не спуская глаз с Петурио. — И там всё было тихо, как под кроватью у монашки. Ни тебе следов орков, ни слухов от купчишек, ни дыма от вражеских лагерей. И потом… — он сделал паузу, давая своим словам впитаться. — Приказ такого масштаба должен был прийти через воеводу Архая, а не напрямую от короля. Он командует нами. Почему прислали Вас, а не кого-то из офицеров личной стражи короля?

Слова старого капитана были логичны. Они были зерном сомнения, которое могло прорасти и разрушить всё. Другие офицеры, уже готовые к походу, снова посмотрели на Петурио. В их глазах появились вопросы. Они ждали ответа. Они ждали объяснения.

Это был критический момент. Если Петурио сейчас дрогнет, запнётся, проявит неуверенность — всё пропало. Вся операция рухнет. А вместе с ней — наш единственный шанс на переворот.

Но Петурио не первый день во власти, он подготовился и к этому. У него есть оружие, куда более мощное, чем логика, иерархия и здравый смысл. Оружие, которое в королевстве Южный Инзор работало безотказно уже много лет. Страх перед королевским гневом.

Петурио выпрямился. Его усталая, согбенная спина распрямилась. Его лицо из испуганного и измученного превратилось в ледяное и надменное. Он посмотрел на капитана в упор, и в его взгляде была вся тяжесть королевской власти, весь авторитет трона, весь ужас королевских подвалов.

— Капитан… — медленно произнес он, растягивая каждое слово. — Как Вас зовут?

— Гердан Победитель битвы при Желудёвой реке, господин советник, — ответил тот, слегка напрягшись.

— Капитан Гердан, — голос Петурио прозвучал тихо, но в этой тишине было больше угрозы, чем в крике. — Будешь спорить с приказом короля?

Он сделал паузу, давая фразе впитаться в сознание каждого присутствующего. В комнате стало так тихо, что было слышно, как потрескивают поленья в камине и капает вода где-то в углу.

— Ты хочешь обсудить безупречную стратегию его величества? — продолжал Петурио, делая шаг к капитану. — Может быть, ты считаешь, что знаешь, как управлять королевством лучше, чем он? Может быть, твои сержанты лучше королевских шпионов? Пока вы тут рассуждаете и сомневаетесь, орки вырезают его подданных! Пока вы тут играете в мудрецов, они сжигают его земли и оскверняют храмы Парганаса!

И тут он нанёс решающий удар. Тот самый, к которому я его готовил.

— Ответственность за любое промедление ляжет лично на тебя, капитан Гердан, — произнес он, смакуя каждое слово. — И на всех вас. И когда король спросит, почему его приказ не был выполнен немедленно, я просто передам ему эти ваши слова. Я расскажу, как капитан гарнизона усомнился в необходимости молниеносного исполнения приказа и мудрости правителя. Как он решил, что знает лучше и больше, чем король. А вы все знаете, как его величество относится к тем, кто в нём сомневается.

Последние слова прозвучали почти шёпотом, но их услышал каждый. И каждый понял их истинный смысл. Упоминание короля, его параноидальной подозрительности, его любви к пыткам и казням за малейшее неповиновение, мгновенно изменило атмосферу в комнате.

Воздух потяжелел от страха.

Это был удар ниже пояса, но он бил точно в цель.

Каждый из присутствующих знал истории и не одну о том, как король расправлялся с теми, кто осмеливался подвергать сомнению его решения.

Никто не хотел становиться козлом отпущения. Никто не хотел оказаться в подвалах Цербера, объясняя палачам, почему он решил, что он умнее короля. Перспектива сразиться с орками или попусту потратить своё время, если их там нет, выполняя заведомо дурацкий приказ была куда привлекательнее, чем перспектива встретиться с королевскими палачами.

Старый капитан побледнел. Его лицо стало серым, как пепел. Он понял, что попал в ловушку. Спорить дальше было равносильно самоубийству.

Глава 18

Выход на шоу

Признать правоту сомнений — значит подписать себе смертный приговор. Шрам на его щеке побелел, что всегда происходило, когда он сильно волновался.

Он медленно выпрямился, сжал зубы до хруста и резко вытянулся в струнку.

— Никак нет, господин советник! — громко, чётко произнес он. — Приказ будет выполнен без промедления!

— Отлично, — холодно кивнул Петурио. — Я сейчас вернусь на Арену и лично доложу королю, что армия выступила в поход. Я же прав и не обману нашего горячо любимого владыку?

Капитан резко развернулся на каблуках и быстрым шагом направился к двери. У порога он обернулся:

— Через полчаса весь гарнизон покинет город в полном боевом облачении!

И выбежал из штаба. Через секунду во дворе раздался его зычный крик: «Тревога! Тревога! По коням! Строиться! К оружию! Живо, собачьи дети!».

Сомнение было подавлено. Механизм снова пришёл в движение, и теперь его уже ничто не могло остановить. Остальные офицеры, глядя на то, как легко Петурио справился с самым опытным из них, больше не осмеливались задавать вопросы.

«Критическая точка пройдена. Контраргумент противника нейтрализован с помощью административного и психологического давления. Уровень лояльности целевой группы принудительно повышен до максимума. Операция входит в завершающую фазу».

Через пятнадцать минут казармы, ещё недавно сонные и тихие, перемещались как растревоженный улей. Звук горнов, трубящих боевую тревогу, разносился по всему городу, отражаясь от каменных стен домов и смешиваясь с ревом толпы, доносящимся со стороны Арены.

Солдаты в спешке строились, чуть ли не на ходу застёгивая доспехи и проклиная короля, орков и свою несчастную службу. Их лица были сосредоточенными и недовольными — их подняли с дневного отдыха, прервали игру в кости, оторвали от миски с похлёбкой.

Но приказ есть приказ.

Офицеры орали, подгоняя свои подразделения на плацу. Их голоса терялись в общем гуле — звоне металла, стуке сапог по камню, ругательствах и командах. Оружейки выдавали мечи и копья, стрелы и щиты. Немногие ветераны, которые избегут отправки на «фронт», но получат более суровый режим службы из-за малой численности гарнизона, были напряжёнными, понимали серьёзность момента. Интенданты выносили мешки с сухим пайком и фляги с водой, кричали друг на друга, пытаясь распределить провизию по подразделениям. Хаос был управляемым, отработанным до автоматизма за долгие годы службы. Армия проделывала такое не раз и не два, когда готовилась к походу, просто обычно это не было таким уж спешным.