Тактик 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 27

Факт отсутствия жены у делал картину Рерса по прозвищу Цербер логичной и объяснимой. Это было то, что мне нужно было услышать. Я кивнул, положил на стойку ещё одну монету (плату за молчание) и встал.

— Спасибо. Ты нам очень помог… Человек, которого мы сразу же забыли.

Бармен, как настоящий фокусник ловко смахнул монету, кивнул и тут же сделал морду кирпичом.

Мы вышли из таверны и по привычке молча пошли по направлению к реке, подальше от любопытных ушей и глаз. Рэд не задавал вопросов, он ждал, пока я обработаю информацию и выдам готовый результат.

Мы остановились на набережной. Ветер с реки приятно холодил лицо. Я смотрел на мутную воду, а в голове у меня, как в калейдоскопе, складывались факты:

Король Коннэбль — тиран, который пришёл к власти, убив собственную сестру.Начальник его тайной стражи, Цербер — реальная власть в городе, контролирующий всех и вся.Некоторое время назад Цербер поменял официальную историю, «продлевая» жизнь убитой принцессы на десять лет.На генеалогическом древе появляется заготовка для имени мужа этой «повзрослевшей» покойницы.Сам Цербер официально холост и одинок.

Я повернулся к Рэду. Он терпеливо ждал, скрестив руки на могучей груди.

— Ну, мой друг, граф Рэд…

— Я не граф.

— Так вот. Я думаю, ты тоже догадываешься, но давай я соберу всё в логичную картину. Всё в основе своей просто, — начал я, раскладывая ему всё по полочкам.

Глава 13

Чужие планы

— Ну, смотри, — я загибал пальцы, — город полностью контролирует Цербер. Армию и гарнизон через воеводу Архая, который его боится. Чиновников, вроде Петурио, через шантаж и заложников. Даже историю он контролирует через запуганного библиотекаря. Король сидит в своем дворце, пьёт вино, смотрит гладиаторские бои и ничего не видит, и не понимает. Из дворца не выходит. С его точки зрения Цербер — его верный пёс. А пёс давно уже этот статус перерос. И вот, на главном древе страны, на глазах у всех, появляется «взрослая» покойная принцесса с вакантным местом для мужа. Ты понимаешь, что это значит?

Рэд долго молчал, его лоб прорезала глубокая морщина. Он не был стратегом, не учился в университетах, но он был умён и обладал звериной интуицией. Он достаточно быстро сложил два и два.

— А Цербер у нас не из простолюдинов? — уточнил он.

— Нет, у него вполне себе лордовское происхождение.

— Ну, значит, — произнёс он наконец, и в его голосе прозвучало мрачное понимание, — Он зарезервировал статус зятя короля под себя.

— Именно! — я почти обрадовался его догадливости. — И теперь главный вопрос: что произойдёт, если прямо сейчас король внезапно умрёт?

Рэд посмотрел на меня, и в его глазах отразился холодный блеск понимания. Он продолжил мою мысль, его голос стал низким и глухим, как рокот далёкого обвала:

— Теоретически, хотя произойдёт не так, если король умрёт… то его сын станет новым королём.

— Мне тоже кажется, что всё пойдёт не по такому пути! — я чувствовал азарт сыщика, который наконец-то распутал сложнейшее дело. — Вот в этом и заключается вся гениальность и вся наглость плана Цербера. По законам и обычаям этого королевства, которые он, без сомнения, знает, наследование идет по старшинству центральной ветви. Сестра Коннэбля, Мирианида, была старше брата. Она не стала королевой, однако её ветвь главнее или равная. И если у неё был муж и, возможно, даже дети, то они имеют на трон больше прав, чем сын Коннэбля.

Рэд смотрел на меня, и я видел, как в его голове рушится старая картина мира и строится новая, куда более печальная для разбалованного принца.

— И если сейчас король умрёт… — медленно повторил он, уже с новым пониманием.

— Именно! — подхватил я, уже не сдерживая возбуждения. — Король умирает. Начинается суматоха. И в этот момент «внезапно» объявляется тайный муж покойной принцессы Мирианиды! Он предъявляет поддельные, но заверенные запуганными жрецами документы о своём тайном браке, заключённом, когда принцессе было, скажем, двадцать лет. Брак был тайным, потому что династия в целом ведёт закрытый образ жизни. Звучит вполне правдоподобно, не так ли? И этот таинственный муж, который по закону является принцем и первым в очереди на трон — это сам Цербер!

Я сделал паузу, давая Рэду осознать весь масштаб замысла.

— После этого сын Коннэбля, единственный, кто мог бы оспорить его права, «случайно» гибнет во время беспорядков или падает с лестницы во дворце. Всё. Шах и мат. Цербер, начальник тайной стражи, становится единственным и полноправным правителем. Не как узурпатор, а как законный наследник. Он убьёт короля руками тех гладиаторов, как я это видел в божественном видении, а потом просто пожнёт плоды, разыграв свою заранее подготовленную партию. И я не удивляюсь, если в отличие от короля, он знает о намерении бойца Хьёрби прикончить монарха, но молчит.

— Как молчит весь город Лемез, — согласился со мной Рэд.

Мы снова замолчали. Теперь все история была на своих местах. Каждая деталь, каждая странность, каждое событие последних лет, всё это было частью одного большого, дьявольски хитрого плана.

— Так значит… — медленно произнес Рэд, — мы думали, что богиня тащит нас организовать государственный переворот…

— А на самом деле, — закончил я за него, — нам нужно просто перехватить уже идущий переворот. Нам нужно использовать план Цербера против него самого. Он подготовил почву, он создал воронку под водоворот событий, он собирается оседлать эту волну. А мы просто выбьем его из седла в последний момент и оседлаем её сами.

В этот самый момент я окончательно понял всю сложность и дьявольскую красоту той игры, которую затеяла Аная.

Она не просто послала нас убить неугодного ей тирана. Она бросила меня в кипящий котёл, откуда-то зная, что я до всего докопаюсь и вмешаюсь привычным мне путём — силовым и вооружённым.

Она столкнула нас не с тупым и жестоким королём, а с умным, расчётливым и безжалостным противником, который сам был мастером интриг. Это была уже не просто силовая операция. Это была партия в политические шахматы на несколько досок одновременно, где каждый ход мог стать последним.

Где-то за рекой, в прибрежных ивах, беззаботно запела какая-то птица. Её чистая, ясная трель прозвучала в этом городе страха и лжи, как вестник из другого, нормального мира.

И я усмехнулся. Птичка пела, не зная, что два человека на берегу только что решили украсть целое королевство.

* * *

Раскрыв, хотя я не пытался строить из себя детектива, заговор Цербера, я почувствовал не облегчение, а, напротив, некоторую тяжесть.

Картина стала ясной, но от этого не менее опасной.

Неверно было бы сказать, что мы оказались между молотом и наковальней: с одной стороны — самоубийственный заговор гладиаторов, с другой — хитроумный план начальника тайной стражи.

Мы скорее были тёмной лошадкой, которая должна ворваться в игру и прийти к финишу первой.

И любое неосторожное движение могло привести к тому, что мы просто станем разменной монетой в чужой игре.

Чтобы перехватить управление, нужно было устранить все непредсказуемые переменные. И одной из самых опасных таких переменных была третья сила, таившаяся в подземельях этого города — гильдия воров, настолько пугающая сила, что не боялась Цербера (а платила ему, но это всё равно ближе к коммерческим отношениям) и могла угрожать Петурио, продавливая его на какие-то там подписи и решения.

Они были как стая крыс, живущая в подвале дома, где вот-вот начнётся пожар. Они могли либо сидеть тихо, либо, почуяв запах гари и панику, выскочить и начать растаскивать всё, что плохо лежит, путаясь под ногами у пожарных и мешая тушить огонь.

Я не мог этого допустить. В тот момент, когда в городе начнётся хаос после смерти короля, мне не нужны были шайки бандитов, прекрасно знающие местность и все персоны, способные выкинуть неожиданный фокус.