Господин следователь 9 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 7

Петр Иволгин и Андрей Петров лучшие друзья, в Морском корпусе сидели за одной партой, койки в казарме стояли рядом, в один день получили звание (то есть, чин!) мичмана. Даже в кругосветку вместе ходили на парусном шлюпе «Крузенштерн». Естественно, Петр и Андрей влюблены в Катю. Конечно же, каждый мечтает, чтобы Катенька выбрала именно его, но они благородные люди, а девушка сама не знает — кого она любит.

Кроме любви к прекрасной девушке, молодые офицеры мечтают о подвигах, прямо-таки, бредят ими. Империя ни с кем не воюет, значит, следует отличиться на гражданском поприще. Самое лучше — изобрести что-то такое-этакое. Или открыть.

Петр Иволгин мечтает открыть Северный полюс. Его уже кто-то открывал, но ему не поверили. Не столь давно были экспедиции Нэрса и Де-Лонга. Кто из них американец, кто англичанин — не помню, придется снова в библиотеку зайти, либо Аньке задание дать — пусть у своего географа уточнит. Можно бы и без англичан с американцами обойтись, но пусть будут. И уважение окажу первопроходцам, и для читателя солиднее, если упоминаются конкретные имена.

Итак, Петр по собственным чертежам создает судно, круглое, словно яйцо, с усиленным корпусом. Расчет на то, что при сжатии льдов корпус не треснет по швам, а вылезет наверх.

Эх, видел я «Фрам» живьем, в Осло стоит, экскурсанты по нему ходят, штурвал крутят, удивляются тесноте. Нет бы, кроме яйцеобразного корпуса запомнить и прочие характеристики. Помню только, что это было парусно-моторная шхуна с тремя мачтами. Название «Фрам» не подойдет. Может, «Святая Елена»? Или «Святая Екатерина»?

Шхуна доходит до 85° северной широты, вмерзает в лед, а Петр, вместе с двумя товарищами, на собачьих упряжках, полных провизии, идут к полюсу и достигают его за… За сколько? Пусть за два месяца.

Тонкостей много. Хватит ли провизии? Сухари, пищевые брикеты. Не знал, что они уже есть, но раз есть, то пусть берут. Еще бульонные кубики. При необходимости станут отстреливать белых медведей — без свежей пищи начнется цинга. Указать, чтобы ни в коем случае не брали консервы, запаянные оловом — при морозе в −40 градусов олово рассыпается. Даже написать — что была с собой банка, а с ней приключилась «оловянная чума». Так доходчивее.

Петр со спутниками до полюса дошел, водрузил на нем русский флаг, вернулся обратно.

А что станет делать Андрей Петров? Был бы он умным парнем, то женился бы на Катерине, пока соперник строит корабль.

Но он не такой. Андрей будет создавать первый русский ледокол.

Что я о ледоколах знаю? Помню, что они бывают двух типов: те, что разрезают форштевнем лед и те, кто лед продавливает собственной массой. Если резать, то форштевень нужен какой-то особенный, такой пока не сделать, пусть давит.

Значит, Андрей создаст судоверфь в Архангельске. Жаль, что нет пока железной дороги… А, ладно, пусть будет! Мы же фантастику пишем.

Значит, по железной дороге к нему поставляют нужное оборудование. Кто-то сомневается? А как капитан Немо устроил на отдаленном острове судоверфь и создал «Наутилус»? Никто не спрашивает — как умудрился создать? Кто создавал? Чем наши инженеры и рабочие хуже других?

И на воду спускают красавца — атомный ледокол «Михайло Ломоносов».

М-да… Заработался. Атомный ледокол… У нас еще двигатели паровые, даже парусные корабли по сию пору бегают. По рекам, по крайней мере — это сам видел. Про море не скажу, но, наверняка хватает.

Пишем — ледокол бочкообразной конструкции, в районе ватерлинии ледовый пояс. Что такое ледовый пояс я не знаю, наверняка речь идет о дополнительных укреплениях корпуса.

Форштевень скошенный. «Михайло Ломоносов» словно «забирается» на лед носом, давит его и превращает в крошку.

Ну вот, уже лучше. Первый российский ледокол выходит из Архангельска и отправляется в пробное плавание по Северному морскому пути. Благополучно преодолевает препятствия, потом проходит Берингов пролив и бросает якорь в Петропавловске-на- Камчатке. А следом двигаются караваны торговых судов, которым ледокол очистил дорогу.

Нет, не то. Все сухо и скучно. И что там с девушкой? Кого она выбрала? Если любит сразу двух, это ей только кажется. Стало быть, выйдет замуж за третьего. В реальной жизни так бы оно и было, но нам нужно подпустить трагизма.

Лучше пусть Петр вмерзнет во льдах, а Екатерина, приехав к Андрею, попросит его спасти любимого человека. Да-да, Екатерина поняла, что любит Петра, но ради его спасения готова выйти замуж за Андрея.

Петр — человек веселый, в чем-то даже и безалаберный. Женщины таких любят. Талантливый, разумеется, а иначе бы «яйцеобразный» корабль не создал. А вот Андрей — более основательный и надежный, но кто-то посчитает занудой.

Андрей пообещает любимой девушке спасти ее избранника и примется создавать ледокол. Создаст, расколет все льды и отыщет друга-соперника.

Разумеется, Андрей не примет жертвы от Кати. Вернет ей жениха, а уж потом и отправится разведывать Северный морской путь. Петр и Катя поженятся, своего первенца назовут Андреем. И Северную землю можно открыть. Или оставим ее Вилькицкому? Подумаю.

Ай да я. Тут вам и романтика, и пища для размышлений. Понятно, что после моей повести ледоколы не начнут строить, но…

Конечно, повылезают «заклепочники», начнут гундосить — дескать, пока Андрей создает ледокол, Петр успеет ни один раз замерзнуть и помереть от голода со всей командой. И почему молодые флотские офицеры, вместо того, чтобы проходить службу на военных судах Е. И. В. занимаются собственными делами? И сколько понадобится денег на шхуну, а уж тем более на ледокол? И где они их возьмут?

Вот эти тонкости мы выпустим.

Так, развернутый план у меня есть, теперь нужно написать синопсис, а потом поделюсь, то есть, разделю листы по соавторам, пусть пишут. Себе оставлю только техническую часть, а девчонки пусть прописывают диалоги, напустят лирики. Слез и соплей не надо, а если будут, совсем немного. У нас тут север, суровый край.

— Ме-е-е!

Ух ты, наша сторожевая коза голос подает. Кого это там несет? Чаем поить не стану — прислуга в гимназии, но впускать придется.

А во дворе около дверей скромно переминались с ноги на ногу… супруги Литтенбрант. Петр Генрихович, в неизменном дорожном плаще и Наталья Никифоровна в новом пыльнике, и с изрядным животиком.

— Здравствуйте, — искренне обрадовался я.

И впрямь — этих гостей я был отчего-то рад видеть. Даже «сельского джентльмена», который увел у меня любовницу. Впрочем, я отчего-то не считал свою бывшую квартирную хозяйку любовницей. Уже и не верилось, что у нас с ней что-то было.

Я сошел со ступенек, поцеловал ручку Натальи Никифоровны, а та ее не отдернула. Вот, снова женщина приобщается к дворянским повадкам.

— Иван Александрович, наше почтение, — приподнял фуражку Петр Генрихович, а потом продемонстрировал небольшой мешок. — А я вам рябчиков привез…

— Петя, да подожди ты со своими рябчиками, — осадила его супруга. — Видишь, у Ивана Александровича рука на перевязи.

Она у меня и на самом деле пока на перевязи — так удобнее, и болит меньше. Зато чешется очень сильно. Приходится усилия прикладывать, чтобы не расчесать рану.

— Так, а чего годить-то? — хмыкнул господин Литтенбрант. — И рябчиков я сейчас сам занесу. Тут и всего-то пять штук. Прислуга потом ощиплет.

Бедная Анька. Ощипать-то она ощиплет, а куда нам пять рябчиков? Рябчики это вообще пища буржуев, а я трудящийся. Ладно, барышня приедет — сама разберется.

— Ме-а! — донеслось из сарайки.

— Иван Александрович себе живность завел, — засмеялась Наталья Никифоровна.

— Не завел, она сама завелась, — хмыкнул я. — Слышите, как орет? Обижается, что с ней не здороваются.

Но гости с козой здороваться не пошли. Видимо, постеснялись.

— Вы в дом проходите, — предложил я, открывая дверь.

— Сейчас пройдем, — кивнула Наталья Никифоровна. — Постою немножко, посмотрю. Вроде, и двор тот же, и дом мой, а вроде не мой. Вижу, подняли его, венцы новые поставили, крышу перекрыли. И кирпичи на трубе поменяли.