Муля, не нервируй… Книга 5 (СИ) - Фонд А. - Страница 40

— К-как? — ошеломлённо пробормотал я.

— Ну, так-то выпускают, но очень в редких случаях. И там столько комиссий пройти надо. Что ну. Проще вступить в Партию.

— Насколько я знаю, в Партию можно вступать с восемнадцати лет, — задумчиво сказал я.

— Можно, — кивнула Изольда Мстиславовна, — но даже если ты подашь документы сегодня, то до поездки в Югославию ты не успеешь.

— Почему это?

— Потому что, балда, что кандидатский стаж может быть и полгода, — постучала себе по лбу Изольда Мстиславовна. — А у тебя времени осталось меньше месяца.

— Чёрт, — расстроился я, — не подумал я как-то… Не предусмотрел.

— Да как бы ты предусмотрел, — удивилась Изольда Мстиславовна, — если ты проект отвоевал две недели назад. А месяц назад его ещё даже и в мыслях не было.

Она была права. Но от этого было не легче. Я посмотрел на неё взглядом Шрека из мультика и спросил печальным голосом:

— И что мне делать?

— Есть только один выход, — прищурилась многомудрая старушка и пристально посмотрела на меня. — Но я не знаю, пойдёшь ли ты на это. У тебя же принципы.

— Какой выход? — вскинулся я, — если надо, я и на Эверест взберусь!

— Это тебе будет выполнить сложнее, — усмехнулась она и добавила. — Для тебя.

— Почему? Говорите же!

— Потому что на этот вопрос может повлиять только Тельняшев.

— Но он же гримёр! — нахмурился я.

— Я говорю про отца, — тихо сказала Изольда Мстиславовна и многозначительно добавила, — и я не знаю, как ты сможешь теперь решить эту проблему.

Я чуть не выругался вслух. В последний момент сдержался.

А когда я вернулся домой, у нас были гости. Фаина Георгиевна, Белла, Рина Зелёная и ещё какая-то женщина чинно сидели за столом и пили чай. Дуся хлопотала вокруг, как обычно.

— Познакомься, Муля, — сказала Рина Зелёная, — это Ирочка.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я.

Лицо этой женщины мне показалось смутно знакомым. Где-то я его точно видел.

— Вы же актриса? — спросил я, пытаясь припомнить, кто это.

— Да, — застенчиво кивнула она и, чуть помедлив, добавила. — Актриса театра и кино.

— А в каких фильмах вы снимались?

— Из больших — «Сердца четырёх», «Свадьба», «Близнецы»…

Я захлопал глазами — вот хоть убей, не помню ни фильмов этих, ни ролей, в которых эта актриса снималась.

Женщина, заметив, что я не могу вспомнить, сконфуженно сказала:

— Да у меня там роли малюсенькие, эпизодические…

— А фамилия ваша как? — не выдержал я.

— Мурзаева, — сказала она и тут я её вспомнил.

— Мадам Брошкина, — пробормотал на автомате я строчку известной песенки.

Фаина Георгиевна хихикнула.

— Да, я играла Аллу Брошкину в «Близнецах», — улыбнулась Ирина.

Я посмотрел на неё. Ей примерно было лет сорок-сорок пять. Темноволосая, с острыми чертами лица, которые, однако её не портили, а, наоборот, придавали какое-то экзотическое очарование.

— Приятно познакомиться, — повторил я и вопросительно посмотрел на бабский комитет интриганок.

Бабоньки явно что-то задумали, и я даже предполагал, что именно. Более того, я был в этом полностью уверен. Весь мой опыт кричал, вопил, орал, что сейчас они будут просить, чтобы я ей нашёл роль, а то и вообще — чтобы взял в «Зауряд-врач».

Поэтому я пошёл на опережение:

— Нет, — сказал я категорическим, не допускающим никаких возражений тоном.

Они опять переглянулись, и Рина Васильевна сказала:

— Мулечка!

Но я был непреклонен. Я был, словно одинокая скала средь бушующего океана: несгибаем, непоколебим, твёрд и решителен! И я сказал:

— Нет!

Бабоньки опять переглянулись.

— Муля! — Дуся, которая уже хотела поставить передо мной тарелку с рыбным пирогом, застыла и просительно посмотрела на меня, — помоги ей!

— Нет! — нахмурился я и сделал неприступный вид, мол, всё, разговор закончен. А что, пусть знают!

Тарелка тотчас же была убрана прочь, а бабоньки просемафорили друг на друга красноречивыми взглядами и опять заговорщицки переглянулись.

— Ну, Муля! — сказала Фаина Георгиевна умоляющим голосом и посмотрела на меня печальным взглядом.

— Ну ладно, — вздохнул я и, словно по мановению волшебной палочки, тарелка с ароматным пирогом материализовалась прямо передо мной.

Да я вздохнул! Но я не сдался! Выслушать же их я могу. Вот сейчас выслушаю, а потом категорически откажу. Пусть знают! Да так откажу, чтобы они больше не таскали мне всех этих опытных артисток в возрасте и со сложной судьбой.

— Муленька, — просительно заглянула мне в глаза Рина Зелёная, — помоги, пожалуйста, Ирочке, а?

— Что надо? — не очень дружелюбно, стараясь продемонстрировать всё своё нежелание помогать хоть кому бы то ни было, спросил я, и для дополнительной аргументации ещё и укоризненно вздохнул.

— Ей тоже ролей не дают, — пискнула Белла.

— Угу, аж в трёх фильмах уже снялась, — мрачно прокомментировал я и, не удержавшись, ехидно добавил, — вот ты в скольких фильмах снялась, Белла?

— Ни в одном, — удивлённо посмотрела на меня Белла, мол, что за ерунду я спрашиваю.

— А ты, Дуся? — спросил опять я.

От такого внезапного вопроса Дуся чуть чайник не уронила, но ответила:

— Ни в одном.

— Вооот! — поднял палец вверх я, — и я ни в одном. А кто нам поможет, а?

На минуту в комнате воцарилось гробовое молчание. Все ошарашенно смотрели на меня. А затем поднялся гвалт. Все мне что-то доказывали, трындели, трещали и подняли такой шум, что аж Муза прибежала из своей комнаты. А её комната, между прочим, была самая дальняя от меня:

— Что тут у вас происходит? — взволнованно спросила она.

— Да вот Муля отказывается помочь Ирочке, — тут же наябедничала Злая Фуфа, указывая пальцем то на меня, то на Мурзаеву.

Ну и конечно же, Муза тотчас присоединилась к бабскому квартету и заголосила тоже.

В общем, притомили они меня. Пришлось пообещать подумать.

Ушли товарищи бабоньки вполне довольными, а вот я остался — не очень.

И только-только крикливые гостьи разошлись. И с ними увязалась Дуся, видимо, продолжать крутить свои интриги против меня, как пришёл Мулин отчим.

— Заходи! — обрадовался я.

Этот человек хоть и был даже этому телу не родным, но мне с ним общаться нравилось. Умный воспитанный мужчина. Хороший собеседник и глубоко порядочный человек.

— Муля, я на минуточку, — пробормотал он и тут только я обнаружил, что он имеет какой-то взмыленный, что ли, вид.

— Что случилось? — забеспокоился я. — Что-то с Машей?

— Да нет, с нею, тьху-тьху, всё в порядке, — отмахнулся Модест Фёдорович, и вдруг попросил, — Муля, у тебя пожевать чего-нибудь есть? Так за день замотался, что только утром кофе попить успел.

— Сейчас. Ты давай, садись, — захлопотал я, — я Дусю позову…

— Не надо Дусю! — оборвал меня Модест Фёдорович таким тоном, что я аж удивился.

— Рассказывай! — велел я, тем временем вытаскивая из холодильника всё, что наготовила Дуся. Хорошо, что на тумбочке было ещё тёплое рагу, которое Дуся грела для гостей.

— Сейчас рагу разогрею, — сказал я.

— Не надо греть! Так давай! — велел Мулин отчим, жадно глядя на кастрюлю.

Ну ладно, так, значит, так. Я поставил полную тарелку ароматного рагу из кролика с зелёным горошком и морковкой перед ним и принялся нарезать хлеб.

— Ммммм… рагу! — Модест Фёдорович и аж зажмурился от удовольствия, — как давно я не ел Дусиной еды. Машенька, она, конечно, хорошая жена, но, между нами говоря, до Дусиной стряпни ей далеко.

Я был солидарен с ним полностью — ни в том, моём мире, ни здесь, я не встречал никого, кто бы хоть близко стоял с кулинарным талантом Дуси.

Наконец, Мулин отчим доел рагу и, в ожидании, пока вскипит чайник, начал рассказывать:

— Неприятности у нас, Муля, — вздохнул Модест Фёдорович, — ты даже не представляешь, какие…