Кальдорас (ЛП) - Нони Линетт - Страница 9

Он наблюдал за ней, как и обещал. Не в извращенном смысле, хотя она, скорее всего, сморщила бы носик и пошутила по этому поводу. Нет, он наблюдал за ней, желая убедиться, что она в безопасности и счастлива. Она заслужила это после всего, через что прошла. После всего, чем пожертвовала.

Так что он наблюдал.

Но он также ждал.

Ради этого дня.

Ради этого момента.

Ради всего, что было впереди, даже если он все еще не мог поверить, что у него есть «будущее». Его будущего не должно было существовать. Он не должен был существовать. И все же он был здесь. Все еще… существовал.

Он понятия не имел, как объяснит ей, ведь он и сам до конца не понимал этого. Но теперь, когда время поджимало, было уже слишком поздно искать ответы на неразрешимые вопросы.

Потому что рядом была она.

Выйдя из картины — или, скорее, войдя в картину — на Золотые утесы, окаймлявшие холст с изображением Мейи.

Город был настоящим чудом, хотя и ненастоящим. Он выглядел настоящим, вплоть до спиральных башен, сверкающих мироксом, и водопадов, низвергающихся в долину. Если бы не отсутствие меярин — или жизни в целом, за одним-единственным, жалким исключением, — то он бы подумал, что перед ними действительно Затерянный Город.

Это было не так. Но некоторые его части все еще каким-то образом существовали, вызванные к жизни силой Сорайи де ла Торра — Светом миров, разумной Библиотеки легенд.

Он был не настолько глуп, чтобы пытаться понять, как это работает. Библиотека была полна чудес, и выдуманная Мейя была наименьшим из тех, с которыми он сталкивался лично.

Присмотревшись к девушке повнимательнее, он увидел, как она озирается по сторонам, вопросительно нахмурив лоб. Он знал, кого она ищет, даже если ему хотелось надрать ей задницу за ее нежное смертное сердце, которое приводило ее сюда снова и снова. Но, несмотря на желание вбить в нее немного здравого смысла, он понимал, почему она продолжала возвращаться, это чувство она не могла отрицать, не могла игнорировать. Часть его чувствовала то же самое, хотя он годами старался подавить эти ностальгические чувства. Даже тысячелетиями.

Он слегка пошевелился, задевая золотистую листву, чтобы издать достаточно звука, чтобы ее обостренный слух это уловил, желая, чтобы она почувствовала его приближение. Но, несмотря на это, когда он медленно вышел из-за деревьев Серебряного леса на скалу, где стояла она, ее потрясение было настолько сильным, что она уронила предмет, который держала в руках — тарелку с каким-то десертом, вероятно, оставшимся с ее праздника Кальдораса. Она могла бы поймать тарелку с помощью своих бессмертных рефлексов, но даже не попыталась, вместо этого громко ахнула и уставилась на него, как на привидение.

Он усмехнулся, ничего не мог с собой поделать, учитывая обстоятельства.

Он также знал, что не мог предупредить ее, чтобы подготовить к встрече с ним. Она ожидала увидеть одного человека: принца-мятежника Эйвена Дальмарту.

А вместо этого…

— Привет, котенок.

Нийкс Рэдон наблюдал, как Александра Дженнингс, смертная, которая когда-то принадлежала ему на вершине этих самых скал, отреагировала на его тихое приветствие, ее карие глаза расширились… и быстро наполнились слезами.

— Нийкс, — выдохнула она, словно не могла в это поверить.

Он тоже не мог в это поверить, поэтому не мог винить ее за ошеломленное удивление. Одно дело, когда она могла найти его, посетив Врата Потерянных Душ, которые обеспечивали прямую, пусть и ограниченную, связь с миром за пределами звезд, но совсем другое… когда он вернулся к живым.

Даже если это было не так. Не совсем.

И все же…

Нийкс почувствовал, что у него начинает болеть голова, не только из-за вопросов, связанных с его нынешним состоянием, но и из-за причин этого.

И еще из-за ответственности, которая с этим была связана.

Это было то, чего он не ожидал с нетерпением. Но он мог побеспокоиться об этом позже. Прямо сейчас было кое-что еще, что требовало его внимания. Кое-кто другой.

Кто-то, кому явно нужна была небольшая помощь, чтобы справиться с шоком.

Избавившись от своих глубинных проблем, Нийкс выдавил из себя дерзкую улыбку и сказал:

— Знаю, что тебе больно отводить взгляд от моего совершенства, — он обвел рукой свое лицо и тело и подмигнул для пущей убедительности, — Но как насчет того, чтобы поменьше пялиться и побольше объятий. — Он раскрыл руки. — Иди сюда, Эйлия.

Он знал, что это не ее имя, но именно так ее впервые представили ему — давным-давно, — и ему казалось более естественным называть ее так, а не «Алекс». Казалось, она никогда не возражала. Теперь она даже не возражала, чтобы он называл ее «котенок», хотя раньше хмурилась всякий раз, когда он провоцировал ее этим прозвищем. Ему всегда нравилось, как легко было вывести ее из себя, особенно во время ее пребывания в прошлом. Так вот, это было то, что он использовал с любовью; что-то милое, что-то мягкое, что-то только для них.

— Я не становлюсь моложе, — протянул Нийкс, продолжая стоять как вкопанный. — Но, что еще важнее, ты тоже не молодеешь. Я что, вижу седые волосы? И морщины? Блин.

Алекс, наконец, пришла в себя от ощутимого толчка, и в следующую секунду она прыгнула вперед, врезавшись в Нийкса с такой силой, что он отшатнулся назад и издал приглушенный стон.

— Как ты здесь оказался? — спросила она, уткнувшись ему в грудь, шмыгая носом и сдерживая слезы, и сжала его так крепко, что он вздрогнул. — Почему ты жив? Кто… Что… Где… я не понимаю!

— Дыши, котенок, — сказал Нийкс, успокаивающе поглаживая ее по спине. Он уже привык к ее истерикам, хотя от ее реакции ему хотелось закатить глаза. Но он также должен был признать, что ему было приятно, что кто-то так сильно его любит!.. и очень по нему скучает. Он отдал свою жизнь за Алекс, но, как он однажды сказал ей — или, скорее, написал, — он не мог представить себе человека, более достойного его жертвы, особенно зная, что ей нужно было остаться в живых, чтобы спасти всех, кто был им дорог. И весь мир. Даже целые миры.

Мысли Нийкса помрачнели, когда он вспомнил, почему над ними нависла такая угроза, но он не стал углубляться в этот мысленный процесс, еще не готовый понять, куда он приведет. Или, скорее, к кому он приведет.

Вместо этого он слегка оттолкнул Алекс, пока не заглянул в ее заплаканные глаза и не увидел в них искреннее недоверие и надежду. Он не хотел, чтобы это чувство исчезло, но ему также нужно было удержать ее от поспешных выводов.

— Не очень-то деликатно об этом говорить, котенок, — мягко сказал он ей, — но я все равно мертв. С технической точки зрения.

Алекс вытерла щеки.

— Ты не выглядишь мертвым. — Она ткнула его в ребра. — Ты не ощущаешься мертвым. — Она огляделась, и в ее взгляде промелькнула неуверенность. — Это… это как-то связано… Неужели я случайно прошла через другие врата? Вот как ты здесь оказался? — Она нахмурилась, глядя на деревья. — Это не первый раз, когда Библиотека высаживает меня в неожиданном месте.

Нийкс покачал головой.

— Нет, ты именно там, где хотела быть. — Он многозначительно посмотрел на нее. — Хотя, почему ты продолжаешь приходить сюда, я никогда не узнаю. Если и был на свете смертный, который выжил бы только благодаря иррациональному оптимизму и глупой надежде, то это была бы ты.

Алекс переступила с ноги на ногу и уставилась в землю.

— Мне просто не нравится мысль о том, что он останется один. — Шепотом она добавила: — Никто не должен быть один.

Нийкс дотронулся пальцем до ее подбородка, запрокидывая голову, пока их взгляды не встретились.

— Обычно я бы согласился с тобой в этом, но если кто и заслуживает одиночества, так это он. По многим причинам, не последней из которых является то, что если бы у него была компания, то он с такой же вероятностью убил бы их, как…

— Я знаю, знаю, — прервала его Алекс со вздохом покорности. — Но не могу просто забыть, кем он был когда-то. Не так легко, как тебе, кажется, удается.