Кальдорас (ЛП) - Нони Линетт - Страница 26

Джордан почувствовал легкое беспокойство.

— Тематичны?

— Сегодняшняя тема — «жертвенность», — поделился Аурелий. — Завтрашняя тема — «дисциплина». А пятничная — «служение». Все три основных требования к королевской особе. Помни об этом, когда будешь предпринимать что-либо в будущем.

Его дурные предчувствия росли, и Джордан не смог удержаться от вопроса:

— Когда вы говорите «жертвенность», вы же не имеете в виду… — Он изобразил, как ножом перерезает себе горло.

Осмада кашлянула, чтобы скрыть юмор.

— Это не такая жертва, дорогой. Мы склонны осуждать насилие в семье.

Если бы только кровная семья Джордана могла быть такой же. Однако он не произнес этого вслух и только кивнул, все еще сбитый с толку, в знак понимания.

— Пойдемте, мастер Спаркер, — чопорно произнесла госпожа Альма. — У нас много дел, а времени на это явно не хватает.

И король, и королева, казалось, были готовы рассмеяться, особенно когда Джордан бросил на них комично-испуганный взгляд, когда строгая наставница начала выпроваживать его из комнаты. Они не стали возражать против его внезапного ухода, только весело помахали, когда его вывели за золоченые двери и повели по коридору.

— Я уже говорил вам, как очаровательно вы выглядите сегодня, Элми? — сказал Джордан, когда учительница вела его по коридорам и лестницам, пока они не добрались до маленькой столовой на пятом этаже. Может быть, если он немного умаслит ее, она перестанет хмуриться и будет снисходительна к нему, что бы ни ждало его впереди.

— Лесть здесь тебе ни к чему не приведет, — сказала госпожа Альма, выводя его в центр комнаты, где свет, льющийся из арочных окон, был ярче всего. — А теперь прекрати нести эту чушь и дай мне посмотреть, с чем нам предстоит работать.

— Я…

— Замолчи и стой спокойно, — приказала Альма.

Джордан захлопнул рот и превратился в статую.

Наставница медленно обошла вокруг него, кружа, как ястреб, и также не сводя с него взгляда. Наконец, она остановилась перед ним, уперев руки в бока, и заявила:

— С того момента, как принцесса Делуция родилась, и до ее отъезда в Акарнаю в возрасте четырнадцати лет я отвечала за ее повседневный распорядок. Я позаботилась о том, чтобы она выучила все, что ей нужно знать, как члену королевской семьи дома Кавелле. Я следила за ее поведением и этикетом. Я обучала ее литературе, музыке и искусству. Я позаботилась о том, чтобы она не только родилась принцессой, но и стала ею. И я планирую сделать то же самое с тобой.

Джордан ничего не мог с собой поделать.

— Вы собираетесь сделать из меня принцессу? Все мои мечты сбываются.

Он и не подозревал, что суровая женщина может выглядеть еще страшнее, но сегодняшний день оказался днем чудес.

— Принцессу — нет, — сказала госпожа Альма, терпение которой явно истощалось. — Но достойна ли она выйти замуж за такого? — Она сделала паузу, пронзая его взглядом своих карих глаз. — Тоже, скорее всего, нет.

Джордан постарался не обидеться.

— Но, увы, меня попросили сотворить чудо, — продолжила она с изрядной долей раздражения. — У нас нет времени повторять все, поэтому мы сосредоточимся на основах — поведении и этикете.

Джордан мысленно застонал, внезапно поняв, в чем суть сегодняшней темы «жертвенность». Он скорее предпочел бы, чтобы кто-нибудь попытался перерезать ему горло, чем был вынужден терпеть уроки королевского протокола.

— Твоя осанка не так уж плоха, в этом я согласна, — признала госпожа Альма, снова пристально глядя на него.

— Обычно я предпочитаю пригласить женщину на свидание до того, как она посмотрит на меня так, как вы сейчас. — Джордан пошевелил бровями. — Вам нравится то, что вы видите, Элми?

Наставница поджала губы, не впечатленная его остроумием. Она продолжила, будто он ничего не говорил.

— Твои плечи нужно отвести чуть назад, а подбородок чуть выше, но в целом у тебя царственная, утонченная осанка. Я уверена, это, несомненно, результат твоего воспитания.

Джордан отказывался быть благодарным за что бы то ни было из того, как его воспитывали, даже если это заслуживало похвалы от суровой наставницы.

— Возможно, у тебя есть какая-то надежда, — размышляла она, продолжая рассматривать его.

Скривив рот от двусмысленного комплимента, Джордан сказал:

— Перестаньте, я краснею.

На этот раз госпожа Альма не стала скрывать своего недовольства.

— Если хочешь жениться на принцессе, тебе лучше воздержаться от попыток пошутить. Принцы не смешные.

Джордан указал пальцем на себя.

— Этот принц будет таким. Я положу начало новому тренду. Стану первопроходцем. Просто подождите, и вы увидите.

Неудивительно, что госпожа Альма не ответила. Однако она подняла руки и дважды хлопнула в ладоши.

Двери в столовую распахнулись, и в комнату вбежала группа дворцовых слуг, расставляя на столе чайный сервиз и разнообразные столовые приборы. Джордану все это было знакомо, но Альма отказалась слушать его протесты и приказала ему сесть, а затем приказала ему сделать это снова, как положено.

— Как я могу сидеть неправильно? — спросил Джордан, когда она в третий раз заставила его повторить это движение. — Задница на стуле… это не сложно.

Госпожа Альма побагровела.

— Принцы не говорят «задница».

Джордан уже знал об этом… не то чтобы он сам стал бы придерживаться этого особенно сложного правила, но стоило сказать об этом, просто чтобы увидеть выражение ее лица.

— И ты прекрасно понимаешь, что делаешь неправильно, — продолжила наставница. — Так что ты можешь перестать пытаться вывести меня из себя и позволить нам продолжить урок.

Досадно, но она была права… Джордан действительно знал, как правильно сидеть за столом, поскольку официальные манеры прививались ему с тех пор, как он научился ходить. Возможно, даже раньше. Поэтому ему было до слез скучно, пока Альма обучала его привычному обеденному этикету, рассказывая обо всем, начиная с того, как держать чайную чашку — зажав ее между большим и указательным пальцами, а средним придерживая ручку, — и заканчивая тем, какая посуда предназначена для порций, и множеством других вещей, которые он запомнил с детства. Затем она перешла к общим инструкциям, приказав ему встать — как положено — и пройтись по комнате, а затем подвела его к лестнице и заставила подниматься и спускаться по ней, как она выразилась, «по-королевски». Он успешно сдал экзамены, хотя по-прежнему отказывался отдавать должное своим родителям за мучительные годы своего становления.

В течение следующих нескольких часов Джордану приходилось постоянно стискивать зубы и напоминать себе о том, как сильно он любит Д.К., в то время как Альма продолжала оставаться самым строгим надсмотрщиком в мире. Она проверила умение Джордана кланяться — в полный рост, полупоклон и шеей — и убедилась, что он хорошо разбирается в том, как приветствовать людей в соответствии с их титулом и уровнем знакомства. Подругу можно было дважды поцеловать в щеку — только справа налево, — но другу-мужчине или незнакомому человеку любого пола полагалось крепкое рукопожатие. Одним людям Джордан должен был кланяться, другие должны были кланяться ему. Правило за правилом, ее уроки продолжались, и недоверие Альмы росло по мере того, как он проявлял себя способным учеником.

— Означает ли это, что вам удалось сотворить свое чудо? — спросил Джордан, когда наставница, наконец, признала, что, возможно, он не такой безнадежный, каким она его считала поначалу. Он саркастически добавил: — Вы молодец.

Госпожа Альма громко вздохнула.

— Почему у меня такое чувство, что ты собираешься превратить мое будущее здесь, во дворце, в сущий ад?

Джордан ахнул и прижал руку к груди.

— Боже милостивый, вы произнесли слово «ад»! Где мои жемчужины? Я должен немедленно схватить их!

Ее губы дрогнули, и Джордан снова ахнул, на этот раз искренне.

— Я видел это! — торжествующе воскликнул он, когда она вытерла слезы с лица. — Не волнуйся, Элми, вы научитесь любить меня. Обещаю.