Плохая карма (СИ) - Сомов Андрей - Страница 18

Стикс, конечно дает заряд бодрости и прибавляет физических сил, да еще ого-го как, но все таки… Если бы еще постоянно не оборачиваться и не прислушиваться. Так точно параноиком станешь, или уже им давно стал?

Сивый пер как танк, без отдыха, не показывая усталости, а может и правда пока еще не устал? Поскольку я шел в впереди и показывал дорогу, да и вообще, кто тут главный? Притормаживать, сбавлять темп, устраивать привал, было как то в западло… не по пацански… Я шел вперед, проклиная себя за глупую гордыню, но тем не менее…

Тот, молчал всю дорогу, и о чем то размышлял. Все таки интересно, о чем он думает… Тему я ему накинул достойную, есть над чем подумать. Осторожнее только все надо. Деликатнее, что ли…

В ворота стаба я постучал ногой. Сверху, через бойницы на нас с удивлением смотрели стволы автоматов. Ворота сохраняли гордое молчание.

- Сова открывай, медведь пришел, - выдал я усталым голосом.

Пройдя несколько шагов за закрывшимися за нами воротами, я скинул поклажу на землю, точнее на грязные бетонные плиты. За моим жестом доброй воли, последовал Сивый. Человек восемь автоматчиков стояли полукругом, рядом с нами, плюс стрелки на стене. Лица у всех были не знакомые, во всяком случае, я никого не признал. Обратился ко всем сразу: «Я Пустой, к Шкафу».

И на стенах, и рядом, одеты были кто во что горазд, камуфляж, тренировочные костюмы, берцы, сланцы… Рожи у кого выбриты, у кого нет. И все какие то грязные, чуханные… Каков поп, такой и приход. При Кареле, такого не было.

Один, после не долгого совещания, кивнул мне и Сивому головой по очереди, мол, двигай за мной. Даже не осмотрели нас, обормоты. Мы походу пути крутили головами, разглядывая окрестности. Кругом мусор, как в цыганском таборе, грязь, только грфити на стенах не хватает и костров в бочках. Бомжатник. Но и народу в стабе не видно, скорее всего, Шкаф всех под замком в казарме держит. Начал боятся населения или просто крыша и дальше отъехала?

Бумажки и тряпки с земли, начали исчезать по приближению к «аудиенции верховного вождя». В дом меня на этот раз не пустили. Шкаф стоял у входа, одетый как турист или отдыхающий на тур базе, шорты, майка – "алкашка" и сланцы. Рядом с ним терлись несколько особ приближенных, но те уже были в камуфляже. Меня больше всего поразило, что Шкаф курил сигареты, раньше, я за ним такого не замечал. Остановились в полутора метрах от входа, как вызванные на допрос. Сейчас и определится главное, будем мы жить, или нет. Человек с поехавшей крышей, с завышенным чувством собственного величия, весь на комплексах неполноценности… как его можно просчитать? В конце концов, все принесенное нами оружие, я приношу ему в дар, и могу еще принести, много. Точнее, мы в вдвоем можем. Нам всего лишь, пожить тут, недельки с две, а потом мы свалим. Оба.

Примерно, все это, я и высказал Шкафу. Угодливая и слегка придурковатая улыбка просто не сходила с моего лица.

Сивый, посмотрел на меня, потом на толстяка, поморщился и отвернулся в сторону, вообще повернулся от меня и Шкафа в пол оборота и стал напряженно что то разглядывать на «Базе». Весь мой разговор, казалось его совершенно не интересовал.

К Шкафу, который все это время стоял на ступеньках, возле входа в дом с двумя «камуфляжами», быстро подошел какой то тип и по всей видимости доложил о привалившем на них счастье, в виде моих даров. Я догадался об этом по обрывкам разговора, который расслышал. Тот, постарался скрыть довольную улыбку, почесал рукой живот, который заметно вырос, подтянул длинные шорты и спустился вниз по ступенькам. Не глядя на меня и не протягивая мне руки, встал сбоку от меня и Сивого.

Еще раз подтянул штаны и обращаясь к Сивому, снисходительно но властно пробубнил:

- Я Шкаф, – наконец то представился он ему.

- Мне похуй.

Сивый, даже головы не повернул в его сторону. Он продолжал что то внимательно, щуря глаза и морща лоб, рассматривать на территории стаба.

У Шкафа бы отпала челюсть, но этому мешало несколько появившихся подбородков. Он просто молча стоял, сложив руки на животе и изумленно уставившись на вновь прибывшего. Так с ним уже не говорили уже очень долго, с тех самых пор, когда он был никем, всеобщим посмешищем, забитым и униженным.

Сивый, наконец то повернулся и посмотрел на Шкафа. Мне показалось, что он прыснет от смеха, но вроде показалось. Шкаф, явно не понимал, что ему сейчас сделать, его унизили на глазах его приближенных, они все слышали и видели.

ТАК НЕЛЬЗЯ! Никому нельзя! Но его мозг слишком долго собирал, обрабатывал и систематизировал информацию.

- Ну ты расплачься еще, - сказал Сивый, глядя на растерянное лицо предводителя, усмехнулся и пошагал куда то прочь.

Мы все замерли в Гоголевской немой сцене. Значит, объяснять свое внезапное исчезновение мне сейчас не надо? Потом что ни будь совру, да? А я так готовился…

Так и хочется сказать – смеркалось! И поэтически, манерно, с ленцой, взмахнуть кудрями задумчиво глядя в даль. Но никакой я не поэт, и голова у меня бритая, а не кудрявая. Но смеркалось, это правда.

Не знаю, точно почему, уж не ради драматических эффектов, Шкаф вообще был этому чужд, (он и слов таких не знал), вокруг арены для гладиаторских боев, навтыкали по окружности – факелы. В сумерках, и учитывая местонахождение и всеобщее состояние, все это выглядело зловеще и завораживающе одновременно.

Арена, я ее сам делал, вот этими вот руками… Взял строительную рулетку, воткнул один край в землю и ногой потом, прорисовал на земле ровный круг. Обложил после периметр круга полиэтиленовыми пакетами с песком и глиной, которые сам же натаскал из болота, пожалуйста – пользуйтесь! И подумать не мог, что со временем это место приобретет такой сакральный оттенок.

В зловещем свете факелов, посредине арены - стоял Сивый. Стоял на месте, спокойно, чуть расслабленно. Мне вспомнилась наша первая встреча с ним, при пером же взгляде на него, сразу захотелось втянуть живот, встать по постройке смирно и одернуть китель.

Обычно, толпа гопников, по другому и не назовешь их, населяющая стаб под названием «База», приходила к арене, на традиционное избиение новичка, как на шоу. Стояли впритирку с импровизированной оградой, иногда вываливаясь через нее. Отпускали обидные и унизительные колкости. Кто ни будь, обязательно отвешивал леща или пинка новенькому, словом, было весело. Новичек в стабе должен принять бой! Таков закон!

(Какой еще закон? Это же я придумал!)

Но не сегодня. Словно очертя зону отчуждения, толпа находилась в метре от ограждения из мешков с песком. Тихо, в пол голоса, иногда переговаривались друг с другом. Причина этой дисциплине - стояла посреди арены. Руки висят вдоль туловища, мышцы шеи не напряжены, глаза чуть прикрыты. Легкий ветер тормошит светлые волосы на голове, казалось бы пасторальная картина. Но только от него, вместо спокойствия Будды, исходила опасность, агрессия и ощущение смерти. И это чувствовали абсолютно все. Он не принимал угрожающие позы танца маори "хака", не корчил рожи, просто каждый человек понимал где то на уровне подсознания, что отсюда надо бежать, или прикинуться ветошью и быть не заметным. В стаде овец, возомнивших о себе, невесть что, появился матерый волк.

Шкаф, появился в окружении придворной свиты. По такому торжественному поводу, сменил шорты на пиксельные штаны и берцы. Майку снял, но лучше бы он этого не делал. И так был бесформенным увальнем, а теперь еще и жирком заплыл. Живот в складочку и почти женская грудь, и все это благолепие тряслось и колыхалось при каждом движении.

Переступив барьер, тот сразу же кинулся в бой. То, что он хочет убить или сильно и прилюдно покалечить дерзкого выскочку, я нисколько не сомневался.

Сивый, моментально собрался, руки приняли боксерскую стойку, качнулся влево, потом вправо, ступни ног при этом, все время оставались на одном месте. Ушел наклоном от жирной туши вбок. Туша по инерции пролетела дальше, при этом споткнулась об оставшиеся на месте ноги Сивого и феерически, с каким то кваканьем навернулась мордой в барьер.