Выбери любимый жанр

Я – борец 2 - Гаусс Максим - Страница 12


Изменить размер шрифта:

12

Чтоб я ещё какого-нибудь Шмеля отпустил или не добил – да никогда! Как и «сдался» милиции. Придурок в дежурной части возьми и назови моё ФИО и город при жуликах. То ли реально придурок, то ли отомстить хотел за то, что я на них заявление не хочу писать. Может, ждал, что я в отделение забегу с криком: «Помогите! Хулиганы зрения лишают!»

А особенно порадовала история про Мишу с выбором без выбора. Твори добро и беги – в облегающем костюме и в маске на лицо, а то поймают и заставят показания давать целый день в воняющих перегаром и гнилью комнатах разбора. Благо, мне восемнадцати нет, а то могли бы и дольше мучить. А так по закону обязаны родителей вызвать. Хоть деньги не отняли. За эти сто рублей я бы месяц учился и пахал бы на двух работах, хотя та же Света говорит, что намотчик до двухсот получает. Тут уж надо выбрать: бесплатные куры с риском для жизни и свободы или просто взять и купить всё, что мне надо.

«А в свободное время Миша повадился из курятника кур красть, но не просто кур, а неощипанных, ибо имел Миша склонность к шуткам дурацким: куриные тушки в постель к товарищу запихивать…» – произнёс в моём воображении рассказчик, капитан КГБ Смирнов, и это бы могло прозвучать, если бы меня тогда досмотрели на набережной.

Сука, увольняюсь с фабрики, сконцентрируюсь на намотке и спорте.

Но пройти проходную общаги мне не дали. В фойе меня ждала куча народа, тут были мама и папа Саши Медведева, какой-то милицейский старлей, комендант и ребята из комсомола, а также Аня, Гена – короче все, даже Перекрест и Армен.

– Товарищи, внимание! – произнёс секретарь ПКО Вороновского приборостроительного техникума, молодой парень лет двадцати пяти в сером пиджаке, с красным значком ВЛКСМ и серым галстуком в полосочку – всё как надо. – Сегодня наш Медведев Саша отличился: он, рискуя своей жизнью, вступил в схватку с вооружённым преступником, получив ранение, обезоружил его и передал сотрудникам милиции! Внимание! У преступного элемента было изъято три грамма наркотических средств! Возбуждено уголовное дело! Мы, как жители города Ворон, говорим тебе: «Спасибо!» Ура, товарищи!

Аплодисменты оглушили мои уши, и я хотел было улыбнуться, но рана на груди стрельнула, и получилось, скорее всего, как-то сморщенно.

А дальше был бал у Булгаковского Воланда: они подходили и жали мне руку – сука, каждый! – пока их всё так же не отогнал секретарь с сотрудником милиции. Далее было всё как в тумане – я их не слышал, ведь я ещё сегодня ничего не ел. Мне жали руку уже официальные лица, говорили, что никогда во мне не сомневались. Милиционер оказался нашим участковым – он-то и сообщил родителям Медведева, что я геройски останавливал наркомана, а потом давал показания, а уже далее меня повезли к медикам в ведомственную часть зашиваться, и скоро я буду тут. Со слезами на глазах меня обняла Сашина мать, и тут мне стало жутко: сейчас я был для Саши Медведева тем самым «сыном маминой подруги» – мной гордились, меня ставили в пример, у меня всё получалось. А я был ни фига не Саша… Или уже Саша?

«Братцы, да я же не Саша, а пришёл из будущего!» – живо представил я, как говорю эту фразу и всё следующее за ней:

«Товарищи, у героя жар! Срочно скорую!» – было бы мне ответом от комсомольцев.

«Ну, Миша, значит, дурку выбрал, да?» – мелькнуло у меня перед глазами лицо Смирнова.

«Я подозревал, да, но я его боялся – он мне кур однажды в кровать подложил, сначала мороженных, а потом охлаждённых!» – давал показания на меня Гена хмурым ребятам в штатском.

Ну нет, играть так и играть. Спасибо тебе, Саша, за всё, но теперь Саша – я!

Меня щупала мама, спрашивая, не больно ли мне. Суета длилась, такое ощущение, что вечно, я даже ощутил, что меня ведёт и кружится голова, но всё плохое, как и этот гам, к счастью, когда-нибудь заканчивается, и все как-то рассосались по своим делам… Или это у меня случилось рассеянное восприятие реальности? А мы с родителями поднялись в мою комнату, чтобы поговорить уже в каком-никаком комфорте.

В суете сует я пообещал Ане, что поднимусь к ней чуть позже – у неё тоже глазки были на мокром месте. Войдя в комнату, отец поразился чистоте, коротким: «Ничего себе, у тебя убрано?», и мы сели за стол.

– Может, чаю? – спросил я, ловя себя на мысли, что у меня-то ничего в комнате и нет.

– Да нет, – замотала головой мама.

– Ну можно, – согласился отец. – Думал, ты не предложишь.

– Я сейчас, – и я, встав, пошёл на кухню, где наполнил пятого «Красного Выборжца» водой и, сполоснув чайник от накипи, включил его в розетку.

«Так, чай», – подумал я и побежал наверх к Ане. Постучав в её дверь, я вошёл.

– Саша! – бросилась мне на грудь моя девушка.

А грудь ошпарило болью.

– Рыжик, погоди, я тебе тоже рад, но есть чай и заварник к нему? А то мне родителей поить нечем.

Тут, к слову, были и Гена, и Женя.

– Чё, Саш, дырочку для ещё двух грамот на стене будем сверлить? – подколол меня Генка.

– Главное, чтоб орден «Сутулого» с закруткой на спине не вручили, – улыбнулся я.

– Я найду, сейчас у Лиды попрошу! – начала суетиться Анна и, впрыгнув в тапки, убежала в коридор.

– Сань, новость плохая есть, – хмуро произнёс Гена.

– Ещё плохая новость? – удивился я, вспоминая, где я так успел нагрешить.

– Курицу украли… – холодно начал он, но я его перебил.

– Ну да, и больше так делать не будем.

– Не, из кастрюли курицу украли, вытащили, обглодали и сложили кости, и поставили обратно, – произнёс Гена.

– Я знаю кто, – сообщил я.

– Кто? – приободрился товарищ по воровству цыпочек.

– Тараканы, вчера одного видел, когда ел.

– Я думал, ты серьёзно, – покачал головой Гена.

– Ген, да хер с ними, с курами, как пришли, так и ушли! Я думал, у тебя реально плохая новость. Всё, я внизу на кухне!

Чего в голове у Генки? У него товарища чуть ножом сегодня на шашлык не пустили, а он о курах.

По пути я встретил Аню. Она тащила белый, в синее пятнышко заварник и пачку индийского чая в жёлтых цветах с нарисованным на пачке слоном и погонщиком на фоне дворцовой стены.

– Прости, я не спросила – чёрного надо или зелёного, – виновато произнесла она.

– Ты ж мой заботливый рыжик, – произнёс я и, наклонившись, поцеловал мою девушку, приняв у неё пачку и заварник.

– Тебя сильно? – спросила она, глядя на мою грудь, где сквозь резаную дыру в костюме виднелся бинт и просачивалось красное.

– Да не, царапнуло, – отмахнулся я.

– Саш, а ты специально их… – она не договорила.

– Что специально? – не понял я.

– Ну те браконьеры и этот наркоман… – начала перечислять она. – И в поезде Генка рассказывал, как ты пятерых уложил.

– А что не десятерых? – усмехнулся я. – Генку больше слушай. И, Ань, давай я к тебе приду и подробно всё тебе расскажу, просто там у меня родители ждут.

– Хорошо, – кивнула она и, склонив голову, пошла в комнату.

– Рыжик, – позвал я её, и она обернулась, – спасибо за чай и заварник.

Надо будет свой завести. Свой чайник, с кегельбаном и заварниками…

На кухне уже вскипел серебристый «Выборжец». Но когда я зашёл на кухню, сосед из триста двадцать второй стоял ко мне спиной и наливал себе воду в термос – кругленький светловолосый паренёк в майке и трениках.

– Братух! – крикнул я ему в затылок, отчего он вздрогнул.

– А! Блин, Медведь! Чё пугаешь!

– Да смотрю, как товарищ по технарю мою воду тырит! – улыбнулся я.

– Не твою, а общую! – произнёс он, продолжая наливать термос.

– Я набирал, я кипятил, в другой бы ситуации отдал бы, но у меня родители приехали, надо чаем напоить, – постарался я объяснить всё доходчиво.

– А я всю ночь учить буду, мне он нужнее!

– Ты охренел? – спросил я его.

– А чё, вода общая!

– Зато время личное! – высказался я, отставляя заварник и пачку чая на стол.

– Вскипяти себе ещё, – возмутился он.

И я подшагнул к нему и аккуратно ткнул его коленом в бедро – чуть ниже тазобедренного, чуть выше пучков четырёхглавой, и он завопил, словно резаный кабан, падая на деревянный пол кухни, держась за своё бедро.

12
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Гаусс Максим - Я – борец 2 Я – борец 2
Мир литературы