Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад - Страница 9

— Уже сыграли что ли? — смутился я и тут же, сделав два стремительных шага, закрыл дверь на защёлку.

— Два один в пользу «Динамо» Киев, всё как ты говорил, — заулыбался Юрий Васильевич, выложив на письменный стол десять выигранных мной рублей. — Он у нас, Машенька, почти что пророк, — добавил Гаврилов, потрепав мою отросшую до плеч шевелюру.

— В каком смысле? — захихикала Машка. — Предсказывает наводнения, ураган и цунами?

— Увы, нет, — Юра плюхнулся на стул и налил себе из электрочайника стакан кипятка, куда без моего разрешения добавил две чайные ложки черного растворимого бразильского кофе. — Все прогнозы нашего бомбардира ограничиваются футболом. А что касается личной жизни, то наш Никон беспомощен как дитя.

— Хватит, Юрий Васильевич, — недовольно крякнул я. — Я уже Марии поведал, что из-за моих непростых дальних родственников, меня прокатили мимо собственного жилья.

— Ах, даже так? — сделал смешное и удивлённое лицо наш штатный балагур-затейник. — Да, Машенька, родственников не выбирают.

— Как и партнёров по команде, — пробурчал я, и только хотел было отослать товарища Гаврилова к себе, чтоб он мог спокойно подготовиться ко сну и настроиться на завтрашнюю тренировку, как в дверь моей комнаты кто-то тревожно затарабанил.

— Быстрей в умывальник, — прошептал Юрий Васильевич Машке.

— Не надо, скажем, что ты моя давнишняя знакомая из Новосибирска, и что через два дня съедешь, — шепнул я.

— Аха, из Академгородка, — усмехнулась танцовщица Маша, — кандидат наук, хи-хи.

«Какой кандидат? Когда на лице написано — средне специальное образование, незаконченное», — подумал я, открыв свою дверь. И естественно передо мной стоял наш 77-летний старший тренер Николай Петрович Старостин, он же «дед». А за его спиной столпилось человек десять: Заваров, Черенков, Родионов, Саша Мирзоян, Женя Сидоров и другие парни из дубля, которым перед сном откровенно делать было нечего. «Пришли поглазеть на спектакль», — догадался я.

— Почему в комнате после отбоя посторонние? — пророкотал «дед», важной прошествовав на середину крохотной комнатёнки.

— Здравствуйте, — нагло поздоровалась с ним Машка. — Я давнишняя знакомая Володи. Приехала из Новосибирска, чтобы участвовать в конкурсе эстрадных исполнителей. И представляете, как назло в гостинице мест нет. Разве это не безобразие? — затарахтела она. — А через три, максимум четыре дня я съеду. Не выгонять же будущую звезду советской эстрады на улицу?

— Кхе, — от неожиданности крякнул Старостин.

— Да, Николай Петрович, потомки нам этого не простят, — поддакнул Юра Гаврилов. — Перед нами же будущая Алла Пугачёва и София Ротару в одном лице.

— Только никому я не дам ответа, / Тихо лишь тебе я прошепчу, — мгновенно пропела находчивая танцовщица из варьете.

— Как вы мне все надоели, — пролепетал Николай Петрович, схватившись за голову. — Значит, договоримся так. Ты, Никон, в понедельник забьёшь «Кайрату» три мяча. А в следующую пятницу киевским динамовцам положишь два.

— Побойтесь Бога, — затараторил я, — «Кайрату» ещё куда не шло. Но Киев один из лидеров. Два «Кайрату», один Киеву.

— Три «Кайрату» и один Киеву при общей победе, иначе я тебя, Никонов, оштрафую на месячную зарплату, — погрозил мне пальцем «дед». — И это всех касается! — прикрикнул он на парней, которые влезли в мою прихожую. — Буду всех штрафовать рублём. Если вы не понимаете русский язык Пушкина, — Старостин выразительно кашлянул и продекламировал отрывок из Евгения Онегина:

Предвижу всё: вас оскорбит

Печальной тайны объясненье.

Какое горькое презренье

Ваш гордый взгляд изобразит.

— А ну спать пошли! — рявкнул Николай Петрович после небольшой паузы и всех красно-белых футболистов из моей комнаты как ветром сдуло.

А когда дверь за нашим «дедом» закрылась, я подумал, что в принципе легко отделался, что хет-трик «Кайрату» — это не самое сложное задание. Да и один мяч Киеву я как-нибудь уж положу. Тем более у «Динамо» сейчас спад спортивной формы и у лидеров команды множество мелких травм и повреждений. Олег Блохин, например, с софийским ЦСКА не играл.

В пятницу 21-го сентября на дневной тренировке на базе в Тарасовке во время товарищеской двухсторонки у меня получалось практически всё. И вроде бы конец сезона и должен был наступить эмоциональный и физический спад, но моя голова и моё в меру прокаченное тело, а так же мощные лёгкие и здоровое сердце работали как часы. Во время медицинских тестов врач команды, бывший десятиборец, Виктор Челноков, когда смотрел мои показатели, только удивлённо щелкал языком и предлагал послать меня в космос. Я тоже мысленно посылал его в космос, где по большому счёту человеку делать абсолютно нечего.

— Хидя, дай! — рявкнул я, оттянувшись в опорную зону, во время матча против дерзких дублёров.

Вагиз же моё требование проигнорировал и отпасовал мяч на семь метров вперёд атакующему полузащитнику Юрию Гаврилову. «Опять к своей Ладке приревновал», — усмехнулся я и рванул в направлении ворот соперника. И уже Гаврилов, приняв мяч шведкой правой ноги, вторым касанием аккуратненько и очень удобно катнул его мне на ход. Однако передо мной тут же выросли два футболиста из нашего же дубля. Можно было конечно пробросить мяч между этими парнями и самому пойти в кинжальный дриблинг, но в футболе кратчайшее расстояние до цели не всегда лучшее и разумное. Поэтому я правой ногой в касание переправил мяч на правый край, где в одиночестве заскучал Саша Заваров. И наш новичок из Ворошиловграда, пользуясь свободным пространством перед собой, полетел вдоль бровки.

— Завар по краю! Взяли его! Взяли! — заблажил голкипер дублёров Лёша Прудников. — Внимательно-внимательно!

Само собой, защитники дубля, которые просто мечтали оказаться в стартовом составе, ринулись на Заварова чуть ли не втроём. И тут Саша сделал то, что мы наигрывали по вечерам. Он продвинулся ещё дальше вдоль правого фланга и, не глядя, пяткой отбросил мяч на меня. Я же в свою очередь предвидел подобное развитие событий. Поэтому, как следует ускорившись, набежал на катящийся навстречу мяч и пробил не на силу, а на точность с правой рабочей ноги.

Лёшка Прудников в воротах, прикрывая ближнюю штангу, тоже успел прочитать мой замысел. Однако мяч летит гораздо быстрее чем, человек бегает. Из-за чего, сделав два шага назад и выпрыгнув вверх, Прудников беспомощно грохнулся на траву, а мяч аккуратно опустился за его спиной, скользнув в дальний верхний угол ворот.

— Нормально, пойдёт, — прокомментировал моё попадание Юрий Гаврилов.

— Красиво закинул за шиворот, — поздравил меня с забитым мячом Федор Черенков.

— Спасибо, брат, — буркнул я. — Николай Петрович, это за сегодня третий! — крикнул я на бровку, где за матчем наблюдал наш 77-летний старший тренер.

— Ты так в игре положи, циркач, — усмехнулся Старостин.

— Работать, Никон, работать! — прошипел на меня второй тренер Фёдор Новиков, который после ухода Константина Бескова руководил всем тренировочным процессом, а так же во время календарных игр сидел с диктофоном и комментировал кто сыграл хорошо, а кто плохо.

— Фёдор Сергеевич, хватит на сегодня, — обратился к Новикову «дед» и сам же пошагал в жилой корпус.

И второй тренер, который, кстати сказать, давно уже мечтал стать первым, дважды дунул в свисток и отправил всех футболистов принимать душ.

— Классно играешь, — встретила меня около бровки танцовщица Маша.

Что касается неё, то только за один вчерашний четверг, она успела перезнакомиться со всеми сотрудниками нашей базы. Она как-то умудрилась переговорить со сторожем, с водителем клубного автобуса, с массажистом Геннадием Беленьким, перекинулась парой слов с прачками и поварами. И даже с шеф-поваром Анной Павловной успела о чём-то посекретничать. И за счёт такой гиперобщительности Машка собрала абсолютно всю информацию обо мне. Не осталось для неё секретом и моя непростая ситуация с собственной квартирой в Сокольниках. По этому поводу она обозвала меня — лопухом.